Иллюзия вечности

– Держись Олег! Дорогой, держись! – я положил его голову себе на колени.

– Это конец… – он с трудом выдавил из себя хриплым голосом.

Сашка прибежал со свежей белой простыней и начал рвать её на длинные лоскуты: – Терпи, ничего не потеряно. – Мой друг кивнул мне, и я аккуратно убрал руку Олега и поднял рубашку.

– Вот чёрт! Аппендицит! – я с отвращением смотрел на открытый разрез внизу живота, сквозь который были видны склизкие внутренности. Кровь с биением сердца толчками выплескивалась из раны.

Саша приложил плотный тампон и стал обматывать ленту простыни вокруг торса Олега. Тот дёрнулся в моих руках и снова потерял сознание. Покончив с перевязкой, мой друг выпроводил из комнаты свою сестру и, вернувшись, стал медленно стягивать с истекающего кровью Олега штаны. Я снял рубашку. Сантиметр за сантиметром мы тщательно обследовали тело в поисках других очагов кровотечения. Пока всё было чисто, за исключением образовывающейся гематомы на правом плече.

– Он потерял слишком много крови, – я продолжал держать Олега за голову. – Чтобы его спасти, нужно переливание. Скоро начнется обескровливание конечностей.

– Здесь нужна операция. Задеты внутренности. Он умрёт от шока, – Сашка отполз подальше от дышащего с присвистом Олега.

– Сейчас, как у большинства по всему телу пойдёт кровь. Мы бессильны… Забудь.

Ольга застонала, жалобно глядя на нас: – Ребята, сделайте что-нибудь. Пожалуйста-а-а, – Из её глаз полились слёзы.

Я вскочил на ноги: – Оставайтесь с ним, я сбегаю к соседям.

Выбежав на улицу, я помчался к даче Анатолия и Светланы. Пробегая мимо открытой двери в спальню Раисы Георгиевны, я мог поклясться, что слышал её глухой смех.

Соседи оказались дома и без промедления откликнулись на призыв о помощи. Не задавая лишних вопросов и наспех одевшись, они вернулись со мной в дом.

Тампон, приложенный Сашкой, уже полностью пропитался вытекающей кровью. Светлана свернула новый и сама же поменяла его. Преисполненный сперва благих намерений Анатолий при виде крови определил себя в углу комнаты и готов был откликнуться, но лишь на отстоящие от больного на расстоянии выстрела поручения.

Увы, среди нас не было врачей. Никто не знал, что можно предпринять для облегчения участи Олега. Ещё час назад, выглядевший жизнерадостным и беспечным, он умирал на наших глазах, и мы терзались от бессилья. Тут в мою голову пришла шальная мысль.

– Сашка заводи машину. Толя, помоги мне спустить его вниз, – я опустился рядом с телом Олега и накрыл его пледом.

Не проронив ни слова, ребята подчинились указаниям, и только Ольга тихо спросила: – Андрюш, что ты придумал?

– Не волнуйся. Я хочу попытаться… хочу отвезти его к кирпичному дому. Всё равно другого выхода нет. Вдруг нам повезёт, и там окажутся близкие к медицине люди? Здесь мы его потеряем, не о чем и говорить, – я посмотрел ей глаза и, едва сдерживавшая слезы отчаянья, Оля одобрительно кивнула.

Мы с Анатолием подняли тело Олега на руках и понесли вниз на улицу. Сашка завёл Форд и, стоя подле машины, ждал нас.

Положив Петровича на заднее сидение, я ткнул пальцем в направлении другого берега: – Сейчас мы отвезём его за реку в дом, о котором Саша знает. Что из этого выйдет, неизвестно. Очень надеюсь, что получим помощь. Но не факт, что двери откроются. Можем даже стать сами жертвами… Мы не знаем, кто там. Поэтому, вы вправе отказаться от поездки, и я сам попытаю судьбу. Никаких обид.

Сашка сел за руль: – Ты, видимо, Филин, сам серьёзно болен, если делаешь такие предположения.

Анатолий, заколебавшись на мгновение, тоже сел рядом с моим другом: – Поехали, чего болтать!

За минуту мы домчались до дома и остановились у железной решётки. Сашка начал отчаянно жать на кнопку гудка, распугивая сонных ворон, а я выскочил из машины и полез через ворота. Дверь в дом была по-прежнему заперта. Я начал стучать по ней руками: – Открывайте! Я знаю, что вы здесь, чёрт вас возьми! Нам нужна помощь. Действительно нужна! Пришло время, слышите! У нас человек в машине умирает… Да не будьте же вы суками, мать вашу!

Дверь оставалась закрытой. Почерневший в ночи дом возвышался глухонемой крепостью, безразличной к любым просьбам.

Тогда с рёвом я бросился обратно к воротам: – Саня, давай монтировку. Быстрее!

Друг кинул мне через решётку металлическую штуковину, и я, подбежав к дому, с размаху врезал по окну. Стекло со звоном разлетелось, и мне еле удалось увернуться из-под града осколков. Показалось, будто дом ухнул от возмущения, и я нутром почуял, как внутри него нечто зашевелилось и вспыхнуло.

Я встал к двери и пару раз ударил по ней: – Если вы не откроете сейчас, я расколочу все окна в этой халупе!.. Да будьте же вы людьми, наконец!

И не думая отступать, я продолжал молотить по двери, когда она внезапно навстречу мне распахнулась, и оттуда вылетел человек.

Не успел я вымолвить и слова, как на горле сомкнулись железной хваткой пальцы, и бородатый мужчина повалил меня на землю: – Ну, всё. Ты меня достал!

Я захрипел и постарался скинуть его с себя, но мужик оказался крепкий и намертво пригвоздил моё тело к холодной жиже на земле. Краем глаза я видел своих друзей, замерших у машины, и недоумевал, почему они молчат. После того как стало очевидно, что у меня не осталось сил для сопротивления, бородач чуть ослабил хватку и за волосы приподнял из лужи мою голову, чтобы я смог увидеть вход в дом. На пороге стояли двое парней с ружьями наперевес, направленными в сторону Саши и Толи.

– Теперь у вас осталась минута, чтобы помолиться богу о спасении души! Потому что, если я не услышу ничего достойного моего внимания, парни в миг превратят вас в решето, – бородатый больно выкрутил запястье так, что у меня заслезились глаза:

– Начнём с тебя.

Насмерть перепуганный, я начал быстро говорить, проглатывая по ходу слова: – Мы живем здесь, напротив. Убежали из города… Слушали радио, там говорили о людях, которые против власти… Они должны… А-ай!.. Мы здесь одни. А тут была собака… Я услышал её лай. Подумал, может быть здесь скрываются люди, которых мы сами ищем, чтобы познакомиться… Я следил за до-о-о-ммм-ом… Да больно же! – Всё время пока я лепетал, пленивший меня человек держал на заломе мою руку и подворачивал её все сильнее.

Бородач ещё наклонил кисть против естественного сгиба: – Это известно. Давай по существу.

Я завыл: – Я не могу так говорить!

– А мне плевать… У тебя мало времени.

– Показалось, что вы именно те люди, которые связаны с движением против власти. Знаю, что если это и так, то вы не доверяете первым попавшимся… но мы были у вас на виду. Всё время на виду! Очевидно же, что мы простые люди. Не стукачи и не гэбэшники. Неужели не ясно?… Несколько минут назад наш друг начал «вспоминать»… одним словом, на его теле открылись раны. Он с нами… в машине. Это очень хороший человек… Никто из нас не хочет, чтобы он умер вот так… Ваш дом был нашей последней надеждой на помощь. И если вы те, о ком я думаю, помогите ради бога. Ради всего святого, помогите ему! Можете не пускать нас, клянусь, никто не вымолвит и слова о вашем доме. Но помогите… Ему очень плохо, – закончив, я прикрыл глаза, думая о том, умрём ли мы сразу или нас ещё помучат.