Иллюзия

Он был один в душной и промёрзшей квартире, но это не давало ему права разговаривать громко, это не входило в его привычки. Он быстро проветрил свою комнату, включил обогреватели и накинул на себя старую серую толстовку с надписью «Dare to be free».

— Свободен ли я? Я не так зависим от других, как остальные, не сковываю себя чужими интересами…

Серёжа распахнул ноутбук и нетерпеливо запустил игру «Osu!». Она заключалась в нажимании на кнопки под такт музыки, это требовало хорошей реакции, контроля и координации.

Серёжа загрузил уже тысячи песен, не разбираясь, что он вообще скачивает. Нажимая на разноцветные скачущие из угла в угол кружки, он не мог думать о чём-то постороннем, о чём-то, что раздражало его.

Он не мог определиться, спасает ли его это от разочарования или скрывает реальные проблемы, требующие решения. Он не хотел определяться, ведь это было сложно. Решать что-то, менять свою жизнь, осознавать, что ты жил напрасно, как-то неправильно — это слишком тяжело для Серёжи Савинкова. Такая способность не принадлежит Серёже Савинкову. Как и счастье.

«Тык. Тык. Тык-Тык».

Так и закончился этот февральский день.

(Извините, что снова вторгаюсь в повествование, но мне, к сожалению, придётся это делать, дабы как-то разъединять части сюжетных троп. Согласен, было бы гораздо легче просто разделить произведение на главы, но меня это сбивает с толку. Я просто пытаюсь не менять темп сюжета, но и разделять как-то надо, иначе это станет каким-то сумбуром. Но вы, наверное, запутаетесь… А зачем нам эти скобки?)

Надеюсь, жирный шрифт достаточно хорошо виден там, где вы это читаете, ведь это отныне слова автора, то бишь мои. Что ж, не буду вас томить, наслаждайтесь чтением.

Серёжа снова топал в школу, потирая уставшие глаза от дрёмы. Прошлой ночью он лёг гораздо раньше, но это, как на зло, вовсе не помогло ему выспаться. Порой бывает, что вы ложитесь пораньше, но всё равно отчаянно зеваете первую половину дня, или вы, наоборот, отрубаетесь в кровати ближе к утру, но после встаёте, как огурчик.

В любом случае, Серёжа снова шёл в школу, как зомби, слегка приподнимая время от времени свои потяжелевшие веки.

— Дом раз… Дом два… Дом т… Поворот! Деревья… Какая-та херь… Дорога… Аааах.

Он приближался к этому убогому месту.

— Поворот… Забор… Деревья… Дуб…

Он взглянул на его дряблые ветви, засохшие и потрескавшиеся кроны, торчащие грозные корни и спросил себя.

«Кто сделал это с тобой? Ты сам? Кто-то другой? Ты впал в пучину отчаяния из-за судьбы, или что-то произошло?»

Ни дуб, ни Сергей Савинков не могли ответить на эти вопросы. Он обернулся и пошёл дальше, но у него уже не получалось просто закрыть глаза, в темноте он будто падал в яму… А ему не хотелось видеть, что там на дне.

Наконец, он дошёл до вестибюля и присел на лавочку. В углу помещения он увидел Аню.

«И что?»

Серёжа схватил портфель и направился в свой класс, не оглядываясь и не топорщась в пол. За его партой уже спал Кирилл, видимо, не один он сегодня не выспался.

— Алёша, вставай, урок щас начнётся.

— Ага-ага, конечно. Дай мне буквально *зевок* минуту.

— Чел, препод уже пришёл.

— А, да?

Кирилл резко поднял свою голову, глуповато озираясь по сторонам с красным пятном на лбу.

— Не выспался сегодня?

— Да, в доту играл.

— С кем?

— Да ни с кем, ты ж знаешь, я шизик.

— А у тебя вообще есть друзья в доте?

— Мужик, чё-то ты не туда ведёшь. Что, твоя бизнес-встреча не увенчалась успехом?

— Это ещё мягко сказано.

— А чё произошло, ты всё-таки спросил про аниме, и она усомнилась в твоей гетеросексуальности?

— Да ты, я смотрю, гений юмора!

— Да ладно, я по приколу. Чё там было?

— Да я не знаю, если честно. Она просто игнорировала меня, избегала общения, так сказать.

— Ну сумку хоть достали?

— Да, мы дошли до места, и она сказал мне идти.

— Ты чё, лопух, ты сам не достал?!

— Я предложил несколько раз, но она настояла на своём.

— А ты не думал, что у неё там может какая-нибудь депрессия, а ты просрал такой хороший момент. Надо было полезть за ней, может она бы и проявила к тебе хоть какой-то интерес.

— Думаешь, у неё случилось что-то?

— Ясен пень! Нахера так себя вести, если ты в хорошем расположении духа?! Проверь её на перемене, если выглядит радостно, думаю — даст тебе шанс.

— Тебе доверять опасно.

— Да ладно, просто спроси типа… Эм. «Привет, так что, достала сумочку?»

— Да я уже видел, что на дубе её больше нет.

— Так это ж ахеренно, она, значит, сто процентов будет радостна, раз всё достала.

— А если грустной будет?

— Мужик, я тебе не пикап-мастер, думай сам. Если так хочешь, чтоб я им стал — плати мне деньги, думаю в цене сойдёмся.

— Спасибо, уж лучше в ютубе посмотрю.

— Чел… Я ж шутил, не смотри уроки пикапа, это та бездна, которую достигают только слишком отчаявшиеся люди.

— Тебе-то откуда знать?

— Ясно, это разговор в никуда, иди короче на перемене и спроси её, не думаю, что она будет окружена десятью накаченным неграми, вышками со снайперами и сторожевыми псами.

— Ладно, схожу, только хватит так отвратительно шутить, точнее высирать какую-ту дичь, которую ты расцениваешь как шутку.

— Обязательно, но только после тебя.

— Да пошёл ты.

— Всё, давай уже хоть чё-то делать, мы всё-таки на уроке.

— Точно.

Они взялись за ручки и уставились на доску, на которой ничего не было кроме одной надписи. И это была «Самостоятельная работа».

— Мы проговорили 20 минут самостоялки?

— Какой же ты баран.

— От барана слышу, давай срочно писать.

Оставшаяся половина урока прошла в суете и отчаянном списывании, так что к перемене из класса выкатилось два почти бездыханных, но довольных тела, переминая дохлыми ногами до туалета.

— Нормас, конечно, заспидранили мы с тобой самостоялку.

— Чего?

— Серёг, ты не знаешь слово «заспидранить»? У тебя в край макуха поехала?

— Не слышал.

— Короче, быстро что-то сделать, это из игр, как ты… Точно, ты ж только в кружки свои долбишься.