Иллюзия

Уроки закончились, и Серёжа уже шагал домой со сменкой на перевес. Он подумывал о том, чтобы пройти в «osu!» уровень, над которым он пыхтел уже больше месяца, и думал о новой идее для эдита.

Но вдруг ему на глаза попался кто-то, идущий в кроссовках.

«Нахера одевать кроссовки зимой, очередной аутист».

Еще секунду он не видел в этом никакой связи, но тут же воспоминание вспышкой пронеслось перед ним.

«Аня».

Девушка медленно перешагивала по переулку, огибая трещины в асфальте. Её волосы легонько развевались на слабом ветерке, свойственного для зимнего полудня.

Серёжа, недолго думая, повернулся в её сторону и сделал пару неуверенных шагов.

«Это же не страшно, если я немного пройду за ней. Ну да, я не фрик, я не озабоченный. Мне просто интересно, где она живёт. По идее не так далеко, раз её сумка попала на тот дуб неподалёку от моего дома».

Юноша медленно переминал ногами, стараясь держаться поближе к деревьям или столбам, загораживающих, как минимум, его лицо. На нём была посредственная, в плане цвета, одежда, так что вряд ли бы она кого-нибудь смутила или даже запомнилась.

Девушка шла критически медленно, она постоянно останавливалась на что-нибудь посмотреть, что-нибудь послушать или изучить. Из-за этого все ларьки, информационные листы, зверушки, красивые деревья, названия домов и улиц всё сильнее убеждали Серёжу, что вряд ли он сегодня придёт домой вовремя.

Наконец, она дошла до двухэтажного кирпичного домика, построенного, наверно, еще раньше, чем развалины Савинковых. Рядом с этим домом стояла заброшенная котельная, которую, видимо, не собирались сносить.

Около неё была мусорка, представляющая из себя 3 контейнера, забитые до отказа, и гору прочего мусора, просто сложенного на земле. Девушка кинула на кучу многозначительный взгляд, постояла, топорщась на хлам несколько секунд, и вошла в здание, распахнув немного тяжёлую бордовую дверь.

Серёжа подождал минуту, дабы удостовериться, что она не собирается выходить из подъезда, и подошёл к мусорке.

По пути, он тоже рассматривал всё, что попадалось на пути, чтобы скоротать время за таким не благодарным занятием и понять хоть что-то об Ане.

Но если в знаках и столбах юноша не нашёл никакого сакрального смысла, то здесь всё было ясно, но от того пугающе.

Ведь среди пустых бутылок, прокладок, рыбьих костей и прочей мерзости лежала фиолетовая сумочка.

— Твою мать…

Он вытащил её и принялся отряхать от грязи. Неожиданно он осознал, что ему следует куда-нибудь скрыться, а не стоять у всех на виду, ковыряясь хоть и в выкинутых, но всё же чужих вещах.

Серёжа спрятал сумку под куртку и поплёлся в сторону своего дома (а переться до него ему предстояло долго).

Спустя очередной километр юноша вытащил фиолетовую сумочку и решил осмотреть её.

Она была небольшого размера, сшита из обычной ткани, у неё был один большой карман, края которого были тёмно-лилового цвета. На нём красовалась вышитая бабочка такого же лилового цвета, и кроме неё украшениями можно было бы назвать разве что бусинки на ремешках. Говоря о них, это было скопление черных ленточек, отдаленно похожих на скопления волос.

«Ого».

В сумке лежала голубая косметичка, в которой почти ничего не осталось, упаковка зубочисток, стеклянные духи с золотистой надписью «Avon», расчёска, несколько завалявшихся монет и… Ключи.

Это была связка ключей с резиновой пандой, судя по состоянию — они были вовсе не старые, может даже приобретённые недавно.

— И зачем ей выкидывать ключи в сумке? Да ещё вместе со всеми этими вещами?

Серёжа поскорее закрыл её и скорее побежал домой подгоняемый сумерками. В двери своего дома он вошёл только в темноту, хотя для февраля это было не так уж и поздно, но мрак всё же потихоньку убаюкивал город и всполошённый разум юноши.

— Хм… Родители снова опаздывают, ну ладно. Зато в «osu!» поиграю с динамиками, а не в наушниках.

Он сел за ноутбук и медленно потянул его за экран вверх, но неожиданно он остановился. Устремив взгляд вперёд мимо чёрного наклонившегося монитора, он впал в десятисекундный транс, вызванный замешательством.

«А что мне делать с ключами? Надо ей вернуть. Но как я могу это объяснить, она знает, что они были в сумочке. Она видела сумочку на помойке, и завтра она наверняка ещё раз посмотрит и не найдёт её. Если я верну ей ключи, то всё станет очевидно. Я не хочу так сильно портить отношения с ней. Но я не могу же просто украсть её имущество, оставив её в неведении. Я единственный, кто точно видел её сумочку, нет никаких сомнений, что, если кто-то ей подбросит ключи, главным подозреваемым буду я. Тем более, я так настырно в последнее время пытался завести с ней диалог, она может решить, что я псих, который следит за ней. Что мне делать? Что мне делать? Что мне делать?»

Он распахнул экран и зажал круглую кнопочку, наблюдая как тысячи пикселей загораются перед ним ярким светом. Серёжа запустил свою игру и тщательно начал отбивать пальцами ритм по клавиатуре.

«Потом решу».

Так и закончился этот менее печальный, но более пугающий февральский день.

Знаешь, я тут подумал… А что если сначала познакомиться с кем-нибудь из Аниных подруг? И да, я уже это сделал. Её подружку зовут Вика, у неё кудрявое каре и немножко пухлое лицо. Мне пришлось с ней заговорить, когда мой трёхлетний брат заигрался с её младшей сестрой того же возраста. Удивительно, но мы очень быстро нашли общий язык, а после я ещё и узнал, что она близко знакома с Аней. Пока что я не знаю, как именно втиснуться в Анину компанию с помощью Вики, но это уже хоть какой-то шаг. У нас с Викой очень много общего, надеюсь хоть одно из этих увлечений присуще и Ане, иначе как бы она дружила с Викой. В любом случае, пожелайте мне удачи.

Снова он плёлся меж сугробов, мигая глазами. Солнце поблескивало слегка ярче, но этого было недостаточно, чтобы молочная пелена снялась с города.

Делая тяжёлые шаги, Серёжа дошлёпал до дуба и снова пристально упёрся на него.

— Скажи, дуб, если вдалеке замаячит свет, ты потянешься к нему всеми своими листьями, зная, что это может быть просто фонарный столб? Если ты станешь боком, ты уже вряд ли почувствуешь солнечный свет и сгинешь… Будешь ли ты рисковать ради счастья или продолжишь мучиться ради равновесия?

Дерево ничего не отвечало, грузно взирая на него своими угольными тяжёлыми ветвями.

Серёжа повернулся к дереву спиной и пошёл дальше, снова не смыкая глаза. Яркое солнце слепило ему лицо, но он не чувствовал тепла, и не знал — сможет ли его вообще почувствовать когда-нибудь, не сгорев до тла от неумолимого для дождливого оползня жара.

Его ботинок вступил на школьную лестницу, ведущую на 2 этаж. Пара десятков шагов, и он довольно сомкнул ноги, моментально погрузившись в сон за деревянной партой.