Имитатор. Книга шестая. Голос крови

– Все равно не понимаю, – Денис нахмурился. – Если вы знали, что она мертвая, значит, здесь не она была, почему сейчас вдруг вас это так… не знаю… обрадовало? напрягло?

– Да покойница эта была очень… ушлая дама, – неохотно пояснил Мишкин. – Сколько раз она глаза людям отводила, и не сосчитать.

– Хочешь сказать, она могла имитировать собственную смерть? – с явным недоверием спросил Денис. – И скрылась? Как в кино?

– Звучит бредово, да, – подхватила Арина. – Но знаешь – с нее бы сталось. Кто-то же на тебя напал? Да еще дважды. И каждый раз мне приходила смска, гм, не самого дружелюбного содержания. Непонятно, пытаются ли меня таким образом отвлечь от какого-то дела или отомстить за что-то, а способ выбран очень в духе Адрианы. Но по твоему рисунку ясно: не она. Хотя сходство есть. Рост, телосложение… А в записи и вовсе сходства куда больше, чем отличий, все – как привет из прошлого: осанка, манера двигаться, общее впечатление…

– И… бывают же похожие люди. Родственники, в конец концов.

– У нее никого не было… – Арина запнулась. скомканно попрощалась, строго-настрого велев заниматься не только рисунками, а и списком возможных недоброжелателей. Потому что угрожающие смски присылали Арине, но нападали-то на Дениса! И раз Адриана мертва, значит, мишкинская версия условной «ревнивой бабы» как минимум имеет право на существование.

Про два нападения на себя саму она решила пока не думать, хотя они-то как раз в эту версию ложились практически идеально. Но, выйдя за двери палаты, она остановилась так резко, словно ударилась обо что-то:

– Стас!

– Ты что, привидение увидела?

– Плюшкин сказал, что она рожала! – процедила Арина сквозь зубы, как будто слова были слишком горячим чаем.

– Кто?

– Адриана!

Брови Мишкина вскинулись так резко, будто их кто-то дернул за невидимые ниточки. Потом опустились. Опер покусал костяшки пальцев, помолчал, переваривая информацию, и спросил почти спокойно:

– Откуда он знает?

– Стас, ты что, дите малое? Он ее вскрывал!

– Ладно, ладно, понял. Если Плюшкин сказал, значит, так оно и есть. Ну и что? Был какой-то младенец. Неизвестно, где и когда. Может, кстати, мертвый. И даже если живой, кто и когда слышал, чтоб у Адрианы был ребенок? Никто и никогда. Значит что? Значит, отдала на усыновление. Ну или в роддоме отказную написала, что в лоб, что по лбу. И концов теперь не найдешь.

– Ага, скажи еще, что рожала не в роддоме, а под забором.

– Почему непременно под забором? Может, в Европе где-нибудь. Это ж могло быть двадцать лет назад. Или двадцать пять.

– И как ее двадцать пять лет назад в Европу занесло?

– Ну не знаю… Стажировка, то-се…

– Стажировка патологоанатома?

– Тогда как раз Югославию дербанили, для патологоанатома самое место, там трупов было, хоть бульдозером греби.

– Но, по идее, информация о подобной стажировке должна была где-то сохраниться? Даже если Адриана ее в своем официальном резюме не указывала.

– Где-то, наверное, должна была. Но официально она заканчивала мед в Питере, а после этого сразу к нам сюда. Или не сразу? Слушай, Вершина, а на что тебе так этот ребенок сдался?

– Да не то чтобы сдался. Но почему-то же мы решили, что на записи больничных камер наблюдения – Адриана. При том, что отлично знали: уж кого-кого, а ее там быть не могло.

– Типа купились на генетическое сходство?

– Типа того, – в тон ответила Арина. – Но с другой стороны, генетика – такая кривая кобыла, что никогда не известно, куда она завезет. Мы вон с Федькой близнецы, а ничего ж общего. И ладно бы он на папу был похож, а я на маму. Или наоборот. Но нет. По отдельности каждый и на маму, и на папу похож, а поставь нас рядом – даже за двоюродных не примешь.

– Только характеры один в один.

– Издеваешься? Я девушка ответственная, а Федька – безбашенный…

– Да неужели? – Стас засмеялся. – Ты, когда прижмет или думаешь, что прижало, тоже берегов не видишь, никакой процессуальный кодекс тебе не указ. И братец твой тоже безбашенный очень выборочно. И с ответственностью у него все окей, папаша-то, считай, образцовый получился.

– Тоже верно. Значит, говоришь, все-таки похожи?

– Еще как! И, кстати, ростом-то вы одинаковые.

– Это смешно, да, – Арина кивнула. – Дядя Федор до сих пор считает, что его актерская карьера не задалась из-за маленького роста.

– И двигаетесь вы похоже. Если его в девчонку переодеть, а тебя в пацана…

– Ладно, убедил. Генетика – как шило из мешка, где-нибудь да вылезает.

– Или не генетика.

– Или не она, – согласилась Арина. – Потому что похожих людей и вправду хватает. Даже конкурсы двойников проводят, это не с бухты ж барахты. А когда мы на больничных камерах как бы опознали Адриану…

– По инерции, Арина свет Марковна. Мы ж сколько времени ни о ком больше и думать не могли.

– Но что-то там все-таки такое было…

– Значит, когда Денис нарисует нам список потенциальных недоброжелателей, будет от чего отталкиваться. В смысле не только от возможных страстей-мордастей, он может и не чуять, что кто-то от него, красавца, без ума. Особенно если это не девочка, а мальчик. Ну как с тем курьером, помнишь? – она вспомнила и еще один случай, питерский, но тогда Стаса рядом не было, а «курьера» он собственными глазами видел.

– Точно так, моя прекрасная леди. Есть параметры вариабельные – и это далеко не только усы, спроси любого опера – а есть такие, что черта с два их поменяешь. Так что базовая физика – телосложение, рост, манера двигаться – у нас, получается, есть.

– И если кто-то из списка – косая сажень в плечах или колобковый колобок – таких можно с ходу исключать, – уже почти весело подхватила Арина и вдруг неожиданно для себя самой спросила: – Стас, а куда Стрелецкий подевался? Номер набираю – недоступен, говорят.

– Соскучилась? – опер изобразил ухмылку до того глумливую, что Арина чуть не рассердилась:

– Я серьезно. Хотела спасибо за шумилинское дело сказать, без него я на кладбище ни фига бы не нарыла. А он – недоступен. Даже забеспокоилась немного.

– Выдохни. Жив-здоров, но – недоступен, да. В тайгу он уехал.

– В какую еще тайгу? – переспросила Арина, решив, что это – неизвестный ей элемент оперского сленга.

Но Мишкин пожал плечами. Даже руками развел:

– Без понятия. Он так сказал. В тайгу, говорит, подамся, хорошо мозги прочищает. Ну что ты так на меня таращишься? В отпуске он. И – да, он на тебя запал. Сама, что ли, не видела?

– Да не так чтобы… Я думала, он просто… – она тут же вспомнила, как Пахомов предупреждал ее насчет «поаккуратнее с операми».

– Думала она! Говорят, девочки влюбленного опознают, когда он еще и думать в эту сторону толком не начал. А ты как слепая бываешь. Даже если он перед тобой голый плясать станет, не поймешь.

– Если голый, наверное, пойму, – засмеялась она.

– Ким не вовсе кретин, – подытожил Мишкин. – И про Дениса в курсе, в чужой борщ грязными лапами лезть не хочет. Да забудь, он взрослый мужик, разберется.