Immeasurable Power

— Будьте осторожны, мисс Эрсо.

— Ты так… опасен, Орсон? — улыбаясь краешком губ, произносит Джин.

Лучше б не спрашивала. Этот вопрос, эта просьба обнять и полудетские прикосновения, а более всего — мысль о том, что к ней так же притрагивался Андор и продолжает претендовать на это, — сводит с ума, лишает здравомыслия и оставляет лишь бешеный огненный водоворот внутри.

— Не представляешь, насколько опасен и силен. Меня многие считают и называют монстром, принцесса. Следовало бы тебе поостеречься, прежде чем вставать так близко сейчас, просить о моих объятиях и целовать меня, Stardust**, — хрипло говорит Орсон, не отпуская Джин.

— Мне все равно уже. Слишком прекрасен… слишком дорог мне, чтоб я считала тебя монстром, — тут же шепчет она ему куда-то в шею, слегка подаваясь навстречу его рукам. — Не хочу, не буду осторожничать и остерегаться. Хочу быть с тобой.

Он чувствует некую легкую вибрацию в области груди и опускает глаза. Это ощущение исходит от подвески со светло-розовым кайбер-кристаллом у Джин на шее.

— Мамин подарок, — полушепотом говорит она. — Он всегда меняет цвет и отзывается так, когда со мной происходит что-то хорошее.

А потом ее губы доверчиво открываются Орсону навстречу, и от этого не отказаться. Нет. Разве что попытаться быть сдержаннее и помнить про самоконтроль.

Помнить и быть сдержаннее не получается. Когда он отрывается от нее, то дыхания обоим не хватает.

Аромат ее волос, сладость губ, тепло ее тела в его руках — просто опьяняет. Орсон на мгновение окончательно теряет голову и поддается желанию, что носит в себе так давно. Его большая и теплая рука уверенно ложится на тонкую ткань ее платья, и она чувствует властную, требовательную мужскую ласку, когда адмирал чуть сжимает ее грудь.

При этом другой рукой крепко прижимая к себе и наклоняясь к Джин, изучая губами и языком ее щеку, шею около затылка, полуоткрытое платьем плечо, совершенно ошеломляя девушку этими неведомыми ощущениями. В ее скромном и совершенно невинном романтическом опыте такого никогда не было. Она ощущает, как внизу живота словно скручивается тугой ком, а по всему телу расходятся волны, все горячее и горячее.

— Джин!!!.. Орсон, что ты делаешь?!.. — Прерывают их возгласы Галена и Лиры, вышедших из лаборатории и в изумлении и ужасе взирающих на них с балкона. Похоже, уже несколько секунд.

Джин, отпрянув, только инстинктивно сжимает в пальцах розовый кристалл, не зная, куда деть глаза. Что сделать с неподобающе смятым платьем, припухшими от его поцелуя губами. Как будто сказку оборвали на полуслове. Как будто порыв холодного ветра развеял волшебную мечту.

Орсон только сдержанно улыбается, едва скрывая победоносное выражение лица.

Совершилось. А обсудить все с ее родителями и мягко и ненавязчиво убедить их в правильности его точки зрения — для него не составит особого труда.

_____

Прим. автора.

* Цветы Орсона для Джин очень похожи на земные лилии, фрезии и ирисы, только лилии не так резко пахнут. Примерно такие

http://dailynova.me/wp-content/uploads/2016/03/korzina_bouquet_svadba-lilii-freezii.jpg

http://prezentikov.ru/wp-content/uploads/2017/11/1-7.jpg

**Stardust (англ.) — так звучит прозвище «Звездочка», данное Джин отцом, в англоязычном оригинале.

*** Too cute to be a monster — слишком приятен (красив, обаятелен, мил), чтоб быть монстром (англ.)

Да, да, я хочу им романтики с флаффным оттенком. Да будет романтика!)))

Комментарий к 2. Too Cute To Be A Monster

Иллюстрация. Очень люблю этот объединяющий моих героев коллаж, красивые они тут - не оторваться… (под ним в источнике была подпись “May and December”)).

https://pp.userapi.com/c638521/v638521261/87b0/_keuOwA8GgI.jpg

И именно так представляю их эмоции в момент описанной в главе сцены.

========== 3. The Proposal And The Wedding Night ==========

***

— …Надо же, — ставя росчерк с завитушками на флимсипласте и копируя документ в свою деку, с иронической кривой усмешкой произносит гранд-мофф Уилхафф Таркин. Собрав на пару секунд тонкие губы в фигуру, которую Орсон про себя сравнивает с определенным отверстием банты. — Директор Кренник опустился до того, что крутит романы с молоденькими лейтенантами? Отбивает девушек у собственных офицеров? Что дальше? Через месяц после свадьбы отправитесь за приключениями в солдатский блок?

Орсон почти сжимает кулаки. Этот высохший от собственных интриг любитель сарказма запомнил-таки слова Галена на его празднике про поклонника Джин, как и реакцию на них Орсона, — и все сопоставил, сделав выводы. Чтоб сейчас, не преминув позабавиться, ехидно уколоть. Какая же он въедливая тварь.

Нет, нужно сдержаться. Нужно получить эту гребаную подпись старшего по званию. Эту криффову отписку от Таркина.

Не ему бы упрекать Кренника в небрежном отношении к — пока еще даже будущим — супружеским обязанностям, когда все вокруг знают про Даалу и то, каким образом ею было получена адмиральская должность, ситх ее подери…

— …Вам лучше знать по поводу приключений после свадьбы, гранд-мофф, — отрывисто бросает он, не сдержавшись, когда заветная характеристика в его руках, и он берется за дверную ручку таркиновского кабинета.

Брови Уилхаффа резко взлетают.

— Что-о-о? — Слышит Орсон срывающийся вопль имперского чиновника себе в спину. — Хамить мне? Я это так не оставлю, Кренник!

— Что слышали. — Говорит он, поворачивая ручку и медленно удаляясь по коридору.

Да, он в очередной раз не удержался и, наверное, нажил себе неприятностей. Но впереди у него сегодня такая встреча, одна мысль о которой заставляет послать Таркина — да всю Галактику — к банте на рога.

***

Когда она выходит к нему, такая взрослая и желанная, с красивой высокой прической, в длинном ярко-красном платье, - чтоб вместе поехать в его любимый ресторан, то его глаза вспыхивают от удовольствия. Она надела его подарок, посланный утром. И надо сказать, на ней он смотрится умопомрачительно.

— Просто неотразимая, - говорит Орсон, быстро наклоняясь к ней, чтоб коснуться руки губами. И Джин опускает глаза в затаенной радости, а щеки ее становятся пунцовыми.

Внешний предлог для встречи очевидный и приятный: он пригласил Джин, чтоб вместе отметить присвоение высшего государственного научного звания Галену и пожалование ему Императором личного имения, да не где-нибудь, а на Набу, родной планете Шива Палпатина.

За это он и произносит первый тост, поднимая бокалы с его любимым шампанским. Джин трогательно мечтает вслух, как здорово будет поехать на такую живописную планету, где она раньше никогда не бывала, посетить ее озера, водопады и другие красивые места, на которые она уже успела полюбоваться в Голонете.