Император
Шрифт:
Не то чтоб аббат так уж сильно радел о нравственности, просто его бесило, что пенки-то со всего дела снимал епископ, а не он сам.
«Турфирма «Паломник», как Вожников называл созданное им транспортное предприятие, весной пополнилась еще двумя кибитками о шести колесах каждая (грузоперевозки компании «Ганс и Георг». Всегда трезвые грузчики!), а также тремя экипажами класса «люкс» – легкими колясками на железных рессорах, рассчитанными уже на куда более состоятельных людей, нежели паломники и студенты.
К этим коляскам в рекламных целях «прицепили» комикс, посвятив путешествиям целый номер, обильно сдобренный эротическим картинками
Дела шли в гору, но Егору было радостно не только от этого – еще в начале весны он получил с польскими купцами письмо от любимой супруги, а затем – почти сразу – и от архиепископа Новгородского Симеона, в котором тот хвалил «княгинюшку нашу Елену» за строгость и решительность «в важных государственных делах».
Послание же Еленки, окромя обязательного «сиропа», типа – люблю, жду, надеюсь и «мне без тебя плохо», содержало еще и четкие инструкции, как вести себя мужу в отдалении от жены и вообще – «в краю чужом и опасном»:
«Женок же гулящих – пасись, хоть то, я понимаю, трудно, однако же можно болезнь нехорошую поиметь. Путешествующим одиноко или долгое время в иных краях без семьи живущим лучше молиться беспрестанно иль уж в самом крайнем случае – женку простую найти, купить на базаре служанку добрую – цена им шестьдесят золотых монет, больше платить не нужно».
Сие вполне открытое предложение несколько озадачило князя и даже вызвало к жизни некие дурные мысли на предмет верности дражайшей супруги! А если и она так вот… купит кого-нибудь? Ишь, цены-то уже знает. Хотя нет… то – позор для женщины, а мужчине ничего, наложниц иметь можно, а человеку знатному – и нужно даже, в том зазора ни мужу, ни жене нет – и Еленка это хорошо понимала, все-таки немало времени провела на Востоке, в Орде.
«Все письма твои, любезнейший супруг мой, я получила, – писала княгиня дальше. – Миша растет славно, не болеет… Черчение твое, что во втором письме прислано, я кузнецам переправила – те станок печатный изладили и уже первую книжицу отпечатали – «Азбуку».
– «Азбуку», – умиляясь, тихо сказал князь. – Вот молодцы какие! Не то что мы тут – одни комиксы гоним в погоне за золотым тельцом.
«Также сообщаю, любимый, что большие баркасы – как ты хотел – ходят по Волхову до Ладоги и обратно каждую среду и пятницу, а когда большая ярмарка – ежедневно. О других делах: московиты воду тайно мутят, но покуда, силы нашей убоясь, сидят смирно, на Заозерье я летом собираюсь – могилкам родным поклониться да проверить – как оно там? Все ж – родина. Да! Приезжал из Орды муж ученейший именем Карим Заурбек, хотел с тобой поговорить насчет векселей да бумажных денег, кои б и мы у себя на Руси, и они б в Орде заместо злата да серебра принимали, ибо уже невозможно купцам монет всяких изрядную толику за собою возить. Да не везде еще их и получишь, монеты-то, товар на товар, бедолаги, меняют, часто и ненужный, покуда деньгу где найдут».
«Здесь, в Европе, так же, – вспомнив разговор с Фуггером, усмехнулся Егор. – Права Еленушка – пора ассигнации вводить».
«Теперь – об уборных».
– О! Это правильно! Самый, пожалуй, важный вопрос. Гигиена!
«Указ я, о благостный муж мой, самый строгий издала, чтоб всем на даже и малых усадьбах выгребные ямы устроить, а у кого нету – тех пребольно батожьем бить».
«Да-а, – взяв со стола недопитую кружку с вином,
князь восхищенно присвистнул. – Вот ведь, слава тебе, господи, повезло мне с женой. И красива – глаз не оторвать, и ума – палата, хотя, между прочим, блондинка. Впрочем, обидные про блондинок анекдоты – завистницы сочиняют, а дураки мужики подхватывают, особенно когда какую-нибудь юную златовласку за рулем крутой тачки видят. Обидно им, понимаете ли, завидно! Нет чтоб искренне восхититься красотою двойной – и машинной, и женской, – они ведь того стоят, наверное… А об уборных… Неплохо бы и здесь – батожьем! Очень даже неплохо – подкинуть идейку епископу?»«А еще, по римскому древнему примеру, трубы в землю кладем – уборные с водосливом ставим, пока, правда, не каждому то по силам. В общем, работаем».
Егор закашлялся – вдруг сдавило грудь, до слез, почти до рыданий… Ленка. Ленка… Когда ж увидимся-то? Хотелось бы верить, что – скоро. Скоро… Но время-то идет – вот бы и не расставаться больше!
«В общем, работаем» – это ж его, Егора, фраза, княгинюшка ей от мужа своего научилась. Как и следующей, в письме последней:
«Люблю. Жду. Лена».
А сексуальную проблему – права женушка премудрая! – нужно было как-то решать. Князь, как и любой здоровый мужик, похаживал, конечно, в баню, но туда и приезжие частенько заглядывали – а что они с собой принесут, чем наградят банных дев? В Италии, между прочим, сифилис – почти эпидемия, это уже не говоря о чем попроще. Ничего пока еще толком лечить не умели! Вожников, правда, надеялся на свои видения, но… все же предпочел бы подстраховаться. Именно так и поступить, как мудрая супруга присоветовала, она вообще много чего советовала, и устно, и – вот сейчас – в письмах. Все муженька направляла, считая вполне искренне, что без нее Егор бы совсем пропал, сгинул.
Так Вожников и поступил уже в ближайшее воскресенье – отстоял вместе со всем местным истеблишментом обедню, получил благословение епископа, из собора Святой Девы Марии на улицу вышел… и ноги сами повели его к бане…
Была там одна такая рыженькая… ой!
«Нет, шалишь, дьявол!»
Оглянувшись, молодой человек перекрестился на шпиль собора и решительно повернул к рынку, где и остановился в задумчивости перед торговцем людьми, уважаемым синьором Винченцо Фразой из славного города Турина.
– Хотите верного помощника, слугу? – Купец – живой, черноглазый, подвижный – по воскресеньям вел торговые дела лично. – Могу порекомендовать вон того парня, всего за семьдесят флоринов!
– Семьдесят? – машинально переспросил Егор. – А его случайно зовут не Аристотель? Или, может быть, Пифагор? Платон?
Итальянец расхохотался:
– Хорошо, синьор! Только для вас – пятьдесят.
– Да мне, в общем-то, слуга и не нужен – я служанку ищу, – несколько смущенно признался князь. Он всегда почему-то смущался, когда покупал рабов.
– А-а-а! – обрадованно воскликнул работорговец. – Так бы сразу и сказали, мой господин! Вот, смотрите, очень хорошая девушка, белошвейка… Девяносто флоринов!
– Ого!
– Восемьдесят пять.
– Да мне не нужна белошвейка, я обычную, простую служанку хочу купить. Найдутся у вас такие, уважаемый герр?
Синьор Фраза приложил руки к груди:
– О, не сердитесь, друг мой! Уверяю вас, что-нибудь стоящее всегда подберем. Вот, к примеру… – Он обвел рукой невысокий помост с выставленными для продажи рабами. – Вы, господин, помоложе желаете?