Император
Шрифт:
Приготовилась… но не метнула, увидев перед собой паренька лет, может, тринадцати-четырнадцати, в синей вельветовой курточке, тоненького, с наивным взором и растрепанной темной челкой, явно не представлявшего никакой угрозы.
– Привет! – сверкнув карими глазами, улыбнулся парнишка. – Я – Бруно.
– А меня Лербой зовут.
– Я знаю, – Бруно попытался пригладить растрепанные волосы, впрочем, безуспешно. – Тебя к нам за бумагой прислали, верно? Ну, образцы взять, так многие делают, ничего удивительного, присылают приказчиков…
– А не
– Ничуть. – Мальчишка повел плечом и сплюнул. – К нам уже тут две женщины приезжали, одна, как ты, приказчица, другая – хозяйка. Обе, конечно, вдовицы… ты тоже вдова?
– А я что, такая старая? – обиженно дернулась Лерба. – И не приказчица я, просто меня послали посмотреть… Мы такую же мельницу собрались ставить…
– А-а…
– Вот ваш хозяин и разрешил посмотреть.
– Так тебе на другую мельницу надо, – засмеялся парнишка. – Эта-то – сломана.
– Как раз хорошо – мне интересно, как чинить будут. Посмотрю.
– Смотри. А чего здесь бродишь?
– А… ищу место, где б искупаться. Ты такое знаешь?
Бруно охотно кивнул:
– Угу. Хочешь, провожу – я как раз туда и собрался. Правда, тут не очень-то близко идти.
Годы горького рабства сделали Лербу, и без того умную, девушкой весьма осторожной и подозрительной. Поэтому, после осмотра желоба, она к мастеру и рабочим не кинулась с расспросами, почувствовав, что здесь что-то явно нечисто. И этот вот парнишка, Бруно, пришелся сейчас очень кстати – поболтать он, как видно, любил.
– Я раньше в одной лавке служил, – на ходу повествовал мальчик. – За пять флоринов в год.
– Не густо!
– Уж так, не густо. Я хотел бы читать да писать выучиться, тогда б мне платили хотя бы дюжину, но ведь на учебу тоже деньги нужны, правда?
– Ох! – Лерба искренне посочувствовала пареньку. – Учеба – тяжкое дело. И вовсе не дешевое.
– Это так. Так вот, я – как герр Фуггер стал на дальние мельницы людей набирать – сюда и подался. Лавочнику за меня заплатили, да уже и отработал все… почти.
– И с чего же это тебя взяли?
– Потому что смышленый, – не моргнув глазом похвастался юный работник. – А умные люди везде нужны. Сейчас вот я с лотками работаю – бумагу делаю, а вот грамоте выучусь – со шрифтами буду! А даже сейчас знаешь, сколько мне платят? Не поверишь!
– И сколько же?
– Тридцать флоринов в год! Как какому-нибудь писцу или счетоводу.
Лерба поспешно спрятала усмешку:
– Ну да – солидно.
– Ты как-то странно говоришь… с придыханием.
– Я в Трансильвании раньше жила… но дед мой отсюда, из Швабии, из-под Штутгарта.
– Ага, понятно. Ну, вот и пришли – раздевайся.
– Что-что?
– Говорю, раздевайся да ныряй, я отвернусь, если ты стесняешься.
Сам же Бруно не стеснялся ничуть: быстро сбросил одежку да, подняв тучу брызг, бросился в воду.
Лерба тоже долго не думала – уж больно хорошо было местечко, такой спокойный закуток, омут, а вокруг – заросли краснотала,
бредины, барбариса. Красота, покой!Вынырнув, мальчишка выплюнул воду и махнул рукой:
– Ну, что ж ты?
– Иду… Можешь не отворачиваться… Ой! Студено-то как, о, Святая Дева!
Они так и сидели потом на бережку – обсыхали, ничуть не стесняясь друг друга. Бруно все время болтал, похоже, наконец-то нашел благодарного слушателя: рассказывал о своей прежней жизни, лишь иногда искоса поглядывая на Лербу.
– А вода-то холодная, – передернув плечами, заметила та. – Хорошо хоть солнце.
Бруно посмотрел на нее и заулыбался:
– Вот и славно, что холодная. Старики говорят – от того молодость сохраняется. Вот тебе сколько лет?
– Не знаю, – честно призналась девушка. – Может, семнадцать, а может, и все двадцать.
– Вот видишь! Старовата ты уже, пора в студеной водице купаться!
– Это кто старовата? Я?! – Лерба вдруг по-настоящему рассердилась. – Ну и злой же у тебя язык! Ничего, сейчас я его остужу…
– Эй, эй, что ты делаешь?
– Вот брошу тебя в воду, и сиди там, охлаждайся… молодой ты наш! Ага… Оп!
– Не надо, не надо, нет… А-а-а!!!
Загнав Бруно в воду, девчонка не выпускала его оттуда, пока парень совсем не закоченел – а пусть знает, как говорить гадости! – но наконец и ее суровое сердце смилостивилось.
– Вылезай уж, ладно. Одевайся да пошли.
Долго дуться Бруно не умел и, придя в себя, снова начал болтать, только уже с опаской, на личности не переходил… и в самом деле – смышленый. Лерба тоже поняла, что несколько перегнула палку и теперь слушала своего юного знакомца внимательно, часто и подолгу смеясь, так что совсем скоро они с Бруно стали как брат и сестра. И вот тогда-то хитрая девушка и перешла к давно мучившим ее вопросам, которые она опасалась пока задавать более взрослым людям.
– Колесо? Лопасти? – наморщив лоб, переспросил парнишка. – Все правильно, их туда и должно было вынести, там же – стремнина. Ужасно сильное течение, под водой, я там никогда не купаюсь – опасно!
– И куда та стремнина идет?
– Мимо самого берега, а там – заворачивает, так что все и выкинуло.
– Все, да не все, – посматривая на валявшиеся по всему берегу щепки, пробормотала про себя Лерба. – Тут одни лопасти. А втулка?
– Так и втулка где-то здесь валяется. Ну, не может она никуда исчезнуть – выкинуло б, я ж говорю – стремнина!
Девушка задумчиво покусала губу:
– Ты иди, Бруно, а я тут пока… ну, мне, в общем, надо…
– Надо так надо, – не стал спорить парнишка. – У меня тоже сразу после потопа так живот прихватило… да и не только у меня одного.
– А потоп… он с грозой был?
– Конечно, с грозой – так ухало, аж в ушах звенело, – Бруно хлопнул себя по коленкам. – Я уж думал: плеснет сейчас в голову, тут концы и отдам. Пронесло, хвала Святой Деве! Еще хорошо, что монахи у нас оказались – они, видать, всем нам Божье соизволенье и вымолили.