Император

— Понял, босс, — кивнул американец, меняя курс. Единственным местом, максимально отдаленным от вулкана, была длинная вытянутая полоска земли, уходящая на север. Она начиналась после полей, где мы сажали пшеницу и продолжалась пару десятков километров. Если кто и выжил, этот узкий мыс уходящий в море, был единственным безопасным местом. И именно туда шел наш корабль, смотря на объятый огнем остров, бывший для нас вторым родным домом после Плажа.

Глава 28. Попадос

Родос показался на пятые сутки, после того как мы провели спасательную операцию на Кипре. Как я и предполагал, население Кипруса ушло на север, спасаясь от пожаров, вызванных извержением вулкана. Стоит ли говорить о радости горожан, увидевших в море корабль. После спасательной операции, затянувшейся на целый день, на палубе «Катти Сарк» невозможно было протолкнуться. Всего на борт корабля перевезли сто сорок два человека, включая грудных младенцев. Извержение, и пожары, унесли жизни сорока пяти человек, погибших от раскаленной лавы и удушья, вызванного пожарами. Русы никогда раньше не видели извержения, а поток огненно-красной лавы был таким красивым, что пока лава не достигла города, никто и не помышлял о бегстве.

Со склона вулкана, лава пришла тремя потоками, отрезав самую южную часть Кипруса от возможности бежать. Именно там и были практически все жертвы.

Кроме спасенных людей, трюм был наполовину забит домашней скотиной, мычавшей, блеявшей и хрюкавшей. Кипрусчане, находились на северной оконечности острова третий день, прежде чем к ним пришло спасение в моем лице. Когда шлюпки с корабля достигли суши, изможденные люди валились на колени, вознося руки вверх, в честь Главного Духа-Бога.

Четверо суток мы шли на запад к Родосу, где располагался Славрус. Я принял решение поселить погорельцев на Родосе, пока не приму окончательного решения по окончанию обследованию средиземноморья. Целых два года я не посещал колонии на Кипре и Родосе, поэтому проморгал извержение. А ведь извержение происходит не за один день: вначале вулкан пробуждается и копит силы, прежде чем выбросить магму наверх. Жители Кипруса привыкли к тому, что гора у них пускает тоненькую струйку дыма. И даже само извержение их не сильно напугало, поэтому и были такие жертвы.

Славрус на Родосе разросся: теперь в нем было не меньше сотни хижин. Само поселение было словно разделено на две части, небольшим участком леса, спускавшимся к самой воде. На берегу собралась толпа, приветливо махая руками. Прежнего старосту я не увидел, со слов нового старосты поселения Герка, тот погиб, сорвавшись со скалы во время охоты. Беженцам, местные не были особенно рады, после недолгого размышления, я решил их поселить в пяти километрах южнее, чтобы возродить Кипрус уже на новом месте. Идея пришлась по душе всем: местные выдохнули, узнав, что прибывшие не будут вмешиваться в привычный уклад их жизни. А сами беженцы, тоже оказались довольны, что поселятся отдельно.

Родос, я еще раньше планировал отдать Алолихеп, с учетом того, что большая часть здесь была из бывших Амонахес. Теперь, после переезда жителей Кипруса, эта идея казалась единственной правильной: две трети населения острова, ранее проживали в Ондоне.

На третий день, убедившись, что перевезенные жители Кипруса активно начали строительство, «Катти Сарк» взял курс на запад, пользуясь отливом и попутным ветром. Меня ждало южное западное побережье Турции, Адриатика и берега Греции. Дарданелл мы достигли только на восьмой день: западное побережье Турции изобиловало маленькими островками, и береговая линия была сильно изрезанной. Некоторые бухточки уходили вглубь суши так далеко, что приходилось входить в них, чтобы не упустить следов человека. На берегу то и дело встречались следы костров, пару раз удалось увидеть дикарей, спешно уходящих от берега при приближении корабля. Оба племени, встреченные перед Дарданеллами, убежали в лес, едва завидев корабль. Это было немного нетипично для дикарей, но серьезного внимания на этот факт, я не обратил.

Пройдя Дарданеллы, через десять дней, мы оказались перед входом в широкую бухту, где даже вода отличалась насыщенным темным цветом. Сверившись по атласу, определил, что мы находимся в бухте, где в моем старом мире располагался город Салоники. Бухта была обитаема: на широкой полосе земли, лепились хижины, которые правильнее было бы назвать юртами. Поселение было большим, на мой взгляд, вдвое превосходя поселение Урха, расположенное на месте Генуи.

— Герман, бросаем якорь, будем высаживаться, — отдал распоряжение Тиландеру, стоявшему рядом со мной на носу. «Катти Сарк» пройдя еще около сотни метров по инерции, бросила якорь примерно в сотне метров от берега, где уже наблюдалось хаотичное движение.

— Шлюпки спустить, — отдал команду американец, и в этот момент, в нос корабля, стоявшего левым бортом к берегу, что-то вонзилось с глухих стуком, вызвав небольшую дрожь на палубе.

— Твою мать, что это было, — Тиландер перегнулся за борт и отчаянно закричал:

— Поднять якорь, поставить кливера. Полный назад, вашу мать! — Испуганные криком матросы кинулись исполнять команду.

— Герман, что там, — я, сделав несколько шагов, вцепился в фальшборт и перегнулся посмотреть, что так напугало американца.

Ниже полуметра от верхнего края планшира, торчало копье. Нет не копье, копьище! Это было копье великана, с толщиной в человеческую руку. Острия копья не было видно, оно пробило доску обшивки и ушло вглубь, оставив торчать около двух метров древка.

— Полный назад, — продублировал я команду американца, еще до конца, не осознав в чем дело, но кожей чувствуя, что сейчас прилетит второй «гостинец». Беглый взгляд на берег ничего не дал: люди по-прежнему бегали возле воды, у многих дикарей я заметил луки. Мой взгляд упал на утес с правой стороны. Верхушка утеса была в зелени, но человеческие фигуры удалось заметить. Глухой вибрирующий звук донесся со стороны утеса, а пару секунд спустя, на марселе фок-мачты образовалась дыра размером с кулак взрослого человека. Самого копья увидеть не удалось: прошив парус, оно упало в море через несколько десятков метров.

— Быстрее скоты, — Тиландер подгонял матросов пинками. Корабль, набирая ход, выходил из зоны досягаемости обстрела. Третий выстрел оказался недолетом: копье нырнуло в воду в десятке метров от кормы клиппера, набравшего ход. Отойдя на триста метров, я скомандовал остановку:

— Что это было? — Мои соратники отводили взгляд, только Лайтфут нарушил молчание:

— Надо вытащить копье и рассмотреть его. Я смогу понять, как далеко они продвинулись в плавке металла, рассмотрев наконечник копья.

Но вытащить копье оказалось непросто: наконечник глубоко ушел в шпангоут под планширем. Когда копье удалось извлечь, Лайтфут провел несколько минут, рассматривая грозное оружие и безапелляционно заявил:

— Это сталь! Не самая лучшая, но сталь. Здесь была закалка и отпуск, и кроме железа, однозначно есть и другие добавки для улучшения качества стали.

— Это значит, — задумчиво начал мысль Тиландер…

— Что на берегу есть человек или люди из нашего времени, — жестко докончил я мысль американца. После моих слов, мы снова обратили внимание на берег, где суматоха прекратилась. Дикари на берегу просто смотрели на нашу сторону, не предпринимая активных действий. Среди толпы, выделялось несколько человек, на которых внимание обращала их осанка. Они внимательно разглядывали корабль, один из них что-то поднес к лицу и в лучах вечернего солнца, сверкнула линза.

— Бинокль, — синхронно воскликнули оба американца, прежде чем я понял, что это за блеск.

— Макш, Макш, — Санчо теребил меня за руку.

— Санчо, отстань, — отмахнулся я от неандертальца. Но Санчо не отстал, схватив меня за руку, он силой потащил меня к противоположному борту, и чуть ли не перегнул через фальшборт.

— Что ты делаешь, Санчо? — Мне удалось вырваться из сильных рук неандертальца. Не обращая внимания на мой возмущенный и гневный голос, неандерталец, протянул руку, показывая на воду. Вода здесь была глубокая, на это указывал цвет, но прозрачность была идеальная, можно было рассмотреть множество рыб, осьминогов и даже дно.