Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Императорский Китай в начале XV века
Шрифт:

Наряду с этим в 1413–1414 гг. развернулось движение народа мяо в Сычуани. Для его подавления туда были переброшены войска из Хугуана и Гуйчжоу [23, цз. 138, 1671, цз. 142, 1699, 1707, цз. 144, 1710, цз. 147, 1727]. А в середине следующего, 1415 г. в Сычуани вспыхнуло восстание народа жун [23, цз. 166, 1859–1860]. Волнения некитайских народов в Хугуане отмечены в 1405, 1410, дважды в 1414 и еще раз в 1420 гг. [23, цз. 38, 647, цз. 105, 1360–1361, цз. 155, 1789, цз. 157, 1800, цз. 225, 2212].

Все отмеченные движения можно рассматривать как закономерную реакцию на усиление китайской власти в национальных районах на юго-западе империи. Но в целом правительству Чжу Ди удалось справиться с сопротивлением. И дело здесь не только в перевесе сил и превосходстве китайской армии, но и в известной заинтересованности социальной верхушки

некитайских народов в союзе с китайскими феодалами. Такой союз помогал местной знати закрепить свое господствующее положение и приобщиться к новым, несомым с собой китайцами способам эксплуатации основной массы населения. Немалую пользу для закрепления китайского влияния приносила также племенная и национальная разобщенность народов, населявших юго-западные провинции. Источники свидетельствуют, что китайцы умело пользовались подобной рознью.

При возникновении междоусобных конфликтов среди своих некитайских подданных правительство Чжу Ди предпочитало воздерживаться от непосредственного вмешательства. Несмотря на просьбы враждующих сторон о помощи, императорский двор ограничивался лишь манифестами с общетеоретическими рассуждениями о благости мира [23, цз. 44, 698–699]. Такая позиция объясняется тем, что взаимные распри ослабляли возможность эффективного сопротивления китайскому господству. Официально же данная тактика объяснялась двором следующим образом. — «Южные иноплеменники нападают друг на друга издавна. Схватить одного-двух из них и наказать, этого недостаточно для преобразования их грубых нравов… А если торопиться с наказанием… то это лишь помешает обращению сердец людей из далеких краев к Китаю» [23, цз. 30, 545].

Главное, на что местным китайским властям предписывалось обращать внимание при описываемых конфликтах, — это повиновение всех враждующих сторон имперской администрации. Например, на запрос Му Шэна относительно позиции во время междоусобиц в Юньнани в 1403 г. последовал ответ двора: «И нападающие, и пострадавшие уже платят налоги в имперскую казну, что свидетельствует об отсутствии зла в их сердцах» [23, цз. 23, 424–425]. Единственное, что заботило правительство, — это возможность перерастания мелких распрей в массовые конфликты, грозившие поддержанию китайской власти. Поэтому местным китайским войскам предписывалось быть в постоянной готовности при междоусобных столкновениях инонациональных племен [23, цз. 44, 699–700].

Касаясь вопроса об использовании китайцами межплеменной и национальной розни некитайских народов, следует отметить и такой метод, как использование так называемых местных войск (ту цзюнь) для подавления антикитайских движений. Эти войска формировались из местного некитайского населения и привлекались китайским командованием для участия в карательных операциях против соседних им племен и народов [23, цз. 57, 838, цз. 162, 1837, цз. 80, 1075]. В декабре 1403 г. из Военного ведомства поступил ко двору специальный доклад, где проводилась мысль, что из-за трудных климатических условий и партизанских методов борьбы, применяемых инонациональным населением, китайским войскам на юго-западе «трудно добиться успеха и поэтому нужно шире использовать местные войска» [23, цз. 25, 460–461]. Военный наместник в Гуйчжоу Гу Чэн организовал даже обучение местных войск по китайскому образцу для использования их при подавлении волнений местного населения [23, цз. 18, 330].

Говоря о закреплении китайского влияния в национальных. районах юго-западных провинций, следует отметить, что наряду с подавлением! силой, распространением китайской администрации и системы налогообложения правительство Чжу Ди предпринимало отдельные шаги в сторону культурной ассимиляции некитайского населения. Это проявлялось прежде всего в насаждении китайской системы образования. В начале XV в. конфуцианские училища для людей инонационального происхождения были открыты в различных административных центрах Гуйчжоу, Сычуани, Юньнани и Хугуана [23, цз. 67, 935, цз. 157, 1797, цз. 191, 2017]. Кроме того, в Гуйчжоу в 1421 г. были учреждены шесть медицинских и десять философских училищ [23, цз. 235, 2261, цз. 240, 2285–2286]. Сыновья представителей некитайской социальной верхушки могли приниматься и в столичные учебные заведения, например Государственную школу [23, цз. 53, 793–794]. Начальник округа Шуньчжоу в Юньнани сообщал в 1417 г. двору, что подведомственное ему инонациональное население

постепенно «пропитывается священной культурой» — усваивает китайский язык, наставления, преподающиеся в школах, готовит по китайскому образцу местные управленческие кадры [23, цз. 185, 1982]. Все это вполне созвучно с отмеченным выше стремлением китайцев «приручить» некитайские народы и с тяготением некоторой части их социальных верхов к китайским порядкам.

Таковыми были основные направления и методы национальной политики правительства Китая в первой четверти XV в. Как видим, они были весьма неоднородными. В зависимости от обстоятельств мог применяться целый ряд средств: от номинального провозглашения верховенства императора, предоставления своеобразной автономии и культурного проникновения до прямого воздействия силой и военного подавления. Но все эти методы преследовали одну общую цель — всемерное закрепление китайской власти и влияния на национальных окраинах империи.

Заключение

Рассмотрев комплекс вопросов, связанных с внутренним положением в Китае в 1398–1424 гг., можно попытаться определить общее значение данного периода в политической истории страны. В целом основным его историческим содержанием было преодоление той внутриполитической неустойчивости, которая наблюдалась в первое время после воцарения династии Мин.

Корни отмеченной неустойчивости в конечном итоге следует искать в необычных обстоятельствах прихода к власти новой династии. Взойдя на престол после долго бушевавших в стране народных движений и после упорной борьбы за власть с соперниками, Чжу Юань-чжан старался всемерно укрепить свое положение. Стремясь усилить императорскую власть, он предпринял ряд шагов, вызвавших обострение внутриполитической обстановки (изменение структуры управления, введение системы уделов, широкие террористические кампании). Противоречия сосредоточивались главным образом в правящих кругах господствующего класса новой империи. Это вылилось наружу сразу же после смерти основателя династии, добившегося значительного усиления своей личной, единодержавной власти.

В деятельности правительства Чжу Юнь-вэня, пришедшего ему на смену в 1398 г., можно обнаружить прямые попытки изменить некоторые порядки, наметившиеся при первом минском монархе. Здесь отразилось намерение найти пути к стабилизации внутреннего положения в стране. Однако упомянутые попытки, выразившиеся в смене руководящих кадров, административных реформах, начале ликвидации удельных владений и проектах преобразования системы землепользования, вызвали дальнейшее обострение обстановки и в конечном итоге привели к междоусобной войне. В этой связи войну 1399–1402 гг. следует рассматривать не только как борьбу за престол между Чжу Юнь-вэнем и Чжу Ди, но и как результат внутриполитической борьбы в правящих кругах господствующего класса страны.

Победа группировки Чжу Ди в 1402 г. сама по себе не сняла всех накопившихся внутренних противоречий. Поэтому перед новым правительством встала все та же проблема стабилизации Власти. Официально было провозглашено возвращение к прежним порядкам, существовавшим до 1398 г. Этот лозунг нашел подкрепление в некоторых практических акциях победителей в момент переворота 1402 г. и в их последствиях. Однако уже в ходе отмеченного переворота стали проявляться моменты, позволяющие считать, что новый императорский двор не намеревался идти по пути механического возвращения к политическим методам основателя династии. Дальнейшая деятельность правительства Чжу Ди подтверждает, что при сохранении многих институтов и направлений, характерных для времен Чжу Юань-чжана, в первой четверти XV в. намечается ряд новых явлений, которые свидетельствуют о существенных изменениях во внутриполитическом курсе.

Первое, что бросается здесь в глаза, — это окончательный отход правительства Чжу Ди от поисков опоры в лице удельных властителей. Продолжение конфликта между двором и уделами, завершившегося подавлением мятежа Хань-вана в 1426 г., показывает, что война «Цзиннань» отнюдь не привела к разрешению вопроса о сепаратизме ванов. И в этой области правительство Чжу Ди не только не следовало курсу Чжу Юань-чжана, но практически было вынуждено вернуться к линии свергнутой во время войны группировки. Существо этого не меняется от того, что методы разрешения конфликта между уделами и двором при Чжу Ди были несколько мягче, чем в 1398–1399 гг.

Поделиться с друзьями: