Императорский воспитанник

Лан вернулся минут через пять. Он избавился от парадного костюма, а вместе с ним и от чего-то еще. Дан никак не мог понять, от чего именно. А кай секретарь, поддернув длинный кухонный передник, повязанный поверх серых полотняных штанов, молча пихнул в сторону добровольного уборщика такой же фартук и присел рядом. В руках у него откуда ни возьмись появилась щетка. Даниэль застыл, и вода с тряпки закапала ему прямо на ноги. Какое-то время он смотрел на сверток в своей руке, потом с трудом перевел взгляд на своего неожиданного соседа, который увлеченно тер пятно. Что-то дрогнуло в его лице, как будто он удерживал в себе смех… или боль.

— Почему? — спросил он наконец.

— Одному тебе не справится, — пожал плечами Лан, еще сильнее нажимая на щетку. — Мазали-то вдвоем.

— Герцог, даже бывший, в помощи не нуждается. — Ощетинился Даниэль, даже голову гордо вскинуть попробовал. Не получилось, вовремя сообразил, что на карачках с тряпкой и гордым профилем будет выглядеть совсем по-дурацки. Поджал губы. Он не понимал, почему Лан так себя ведет, даже смотрит иначе. Опять не понимал. И это его злило, раздражало… пугало. За всем этим Дан смутно чувствовал угрозу своей привычной обиде на Ланире. Глядя так Лан отнимал у него право обижаться. Единственное, что защищало его от… от чего?

— Герцогу я и не стал бы помогать. Даже бывшему. — До боли, до судорог знакомым, ворчливым тоном отозвалось забытое прошлое. — Давай мыть. Поздно уже.

«Кому же тогда ты сейчас помогаешь? Мне?» Даниэль не стал спрашивать этого вслух. Что-то витавшее вокруг них его удерживало. Он только с силой сжал тряпку в руках, будто надеялся, что она защитит его от воспоминаний. А они просачивались, как лава через трещину. Падали на него тяжелыми горячими каплями. Лан не мог бы ударить больнее! Если бы он высмеял его, сказал что-то унизительное, да пусть даже избил! Было бы легче. Но он напомнил о том, чем они оба когда-то дорожили и от чего теперь остались лишь осколки. Об их дружбе. Даниэль отвернулся, стараясь, чтобы это не выглядело слишком поспешным. И яростно принялся тереть пол, про себя повторяя только одно: — «Он! Сам! Начал!» — Чем дольше твердил, тем меньше верил. Остановился и сердито провел рукой по лицу, пытаясь отогнать воспоминания, сомнения, которые они у него вызывали и голос совести, который был с ним совсем не согласен.

Лан больше ничего не говорил, просто тщательно тёр одно пятно за другим. Минуты текли, а они двое трудились рядом, словно последних нескольких лет и не было. Но они были. И когда мальчишки случайно соприкасались локтями, оба вздрагивали.

С непривычки Даниэль умудрился ободрать себе руки почти в кровь, но не обращал на это внимания, яростно набрасываясь на каждое пятнышко, как на личного врага. Хорошо, что Грена дала ему специальный порошок, а то ни за что не удалось бы свести варенье со светлых гобеленов обивки.

Он не успокоился, пока не оттер последнее, и не проверил с лампой весь коридор. И только тогда позволил себе разогнуться.

Лан последние пять минут только наблюдал за маниакальным ползаньем носом по стене, но так ничего и не сказал. Только едва заметно кивнул каким-то своим мыслям.

Когда все было отмыто, отчищено и проверено три раза, Даниэль разогнулся, и неожиданно оказался нос к носу со вторым уборщиком. Пару минут они смотрели друг другу в глаза и, кажется, оба не знали что сказать.

Первым нарушил молчание Лан.

— Ну… закончили. Дальше ты сам… справишься. Без меня. — Он помолчал, повернулся уйти и вдруг снова оглянулся. Глаза в глаза. Вынул из кармана сложенный в несколько раз лист бумаги, протянул было Дану, но вдруг остановился. Как-то грустно улыбнулся, повертев в пальцах неизвестно откуда взявшийся карандаш и стремительным росчерком нарисовал что-то на листе.

— Справишься. — повторил он, вручая Даниэлю эту самую бумагу и ушел окончательно.

Даниэль развернул послание. Глаза машинально зацепились за строчки: «8.30. завтрак. В кабинет и проследить, чтоб съела! А то убежит голодная».

— Это что?! — В совершеннейшей растерянности он стал читать дальше:

«12.00. Восстанавливающий настой и яблоко. Сначала настой, потом яблоко! Наоборот не давать, на жалобы про горечь не поддаваться».

Дан вспомнил, что надо дышать и шумно втянул в себя воздух. Он ничего не понимал, и даже покрутил загадочную бумагу в руках, пока не наткнулся на совсем уж странный рисунок в верхнем углу. Жирненький, умело нарисованный грызун с длинным голым хвостом щурил глазки-бусинки, а поперек его спины располагалась крупная надпись: «Зеленая».

Зеленая крыса… Снова воспоминания. На этот раз ярче и сильнее. Прошлое… полутемный коридор исчез, в глаза брызнуло жаркое летнее солнце. Им было… по семь лет.

— А давай по-честному? — Предложил Данни, с кряхтением почесывая намятые бока. Бурная дискуссия по поводу крысы закончилась потасовкой. Вничью. То есть вопрос, кто будет подкладывать хвостатый сюрприз в корзинку для рукоделия вредной племяннице старшей фрейлины, так и остался открытым.

— Давай. — Ланни так же задумчиво почесал свежую шишку на лбу. — А по-честному, это как?

— А давай…. — Данни усиленно размышлял, пристраиваясь на замшелый валун рядом с другом — а давай… на кого больше ябедничала, того и крыса!

— Хм. — Ланни оценил идею и радостно кивнул. — Точно! — Он вскочил и перегнулся через парапет старой башни. Прицельно плюнул в пролетавшего жука. Не попал, сполз обратно на площадку. — И вообще, знаешь что… — продолжил он воодушевленно — давай никогда-никогда не ссориться из-за… ну из-за крыс, или, там, девчонок. Лучше подумаем вдвоем, кому нужнее. А второй, кто уступает, скажет… ну как в той грениной истории…

— Про рыцарей синей башни! — Обрадованно понял Данни, и тоже вскочил. — Правильно! Мы будем рыцари, а это будет наша башня!

— Только не синяя. — Рассудительно заметил Ланни, ковырнув пальцем пушистое одеяло мха. — Зеленая! Наша Тайная Зеленая Башня!!!

— И наши Тайные Слова! — Данни вскочил на парапет с ногами и простер руку в величественном жесте. Ну, ему так казалось. А Ланни на всякий случай придержал друга за штанину, а то башня, хоть и тайная, и даже полуразвалившаяся, но загреметь с нее в колючие заросли ежевики все равно неприятно.

— И когда два брата-рыцаря встречали Прекрасную Принцессу, они обменивались тайными взглядами и один говорил тайное слово — «Зеленая…» — Данни, вдохновенно декламировавший прямо в ежевичные кусты, запнулся, и продолжил: — «Крыса!» И второй рыцарь знал, что дорога свобо…

— А чего крыса-то? — Удивился Ланни, которому надоело удерживать прыгучего друга на краю парапета. Он сдернул оратора за пояс с опасного места и вопросительно двинул бровями.