Императрица Ядов

Однажды я почти вернулась... Однажды я была так близка.

Через несколько недель после рождения Николая я боролась изо всех сил. Одинокая и неуверенная, в ловушке с новорожденным и в бегах от мужчин Татьяны. Мы отсиживались в мотеле, где не работал обогреватель, а тараканы использовали ванную как свое личное место для размножения. Николай весь день был суетлив, оставляя меня измученной и расстроенной.

Затем раздался стук в дверь.

Весь мой мир замер. Неужели он стоял за этой дверью? Он пришел, чтобы забрать меня домой? Была ли Татьяна мертва, а моя семья теперь в безопасности?

Но это был не Константин, стоявший напротив... это был Артемом.

Прежде чем кто-либо из нас что-либо сказал, он заключил меня в объятия — шокирующее проявление любви со стороны человека, который редко ее проявлял. Я сжала его в ответ, пока у меня не заболели руки.

Оттуда как-то все и ничего изменилось. Я была рада, что меня нашел Артем. Если бы это был Роман или Дмитрий, меня бы вернули домой. Но Артем не позволил своим эмоциям затуманить его желание защитить свою семью.

Он оставил мне телефон и номер телефона. Для чрезвычайных ситуаций, сказал он, передавая. Он не сказал, когда это будет безопасно или когда ты захочешь. Для чрезвычайных ситуаций.

Теперь эта формулировка застряла у меня в голове.

Николай не возражал, когда я достала телефон. Он болтал ногами и вглядывался в листья. Судя по просветлевшему выражению его лица, его заинтересовала какая-то птица или белка.

На этот раз Артем ответил после первого же гудка.

— Елена, не делай ни шагу, — приказал он. — Мы идем за тобой.

— Чип слежения. — это было очевидно, но, произнеся это вслух, я почувствовала себя более существенной. — Ты единственный, кто может получить к нему доступ?

Артем молчал. Он не стал бы лгать мне, чтобы я почувствовала себя лучше.

— В теории.

Я посмотрела на своего сына, разглядывая его пухлые щёчки и яркие глаза. Ему еще не было и трех — как он мог защищаться?

— В теории этого недостаточно.

— Елена...

Я убрала телефон от уха и, собравшись с силами, швырнула его в подлесок. Он мгновенно исчез.

Нико посмотрел вниз.

— Мама!

— Все в порядке, малыш. — я пригладила его волосы. Светлые пряди были испачканы грязью. — Все будет хорошо. Мама справится с этим.

Не прошло и мгновения, как флора под нами содрогнулась. Мужчина снова появился, медленнее и точнее в своих движениях. Он знал, что потерял нас, знал, что след остыл.

Но этого было недостаточно.

Этот человек видел нас. У меня не было никаких сомнений, что он вернется к своему хозяину и попросит подкрепления. Убежать от одного человека было достаточно трудно — мы никак не могли уцелеть от десятков охотников. Они придут с ружьями и собаками и не уйдут, пока не получат то, что хочет Титус.

Меня.

Мужчина продолжал кружить вокруг нашего дерева.

Я наклонилась к уху Нико, бормоча:

— Не издавай ни звука.

Его глаза расширились.

С легкостью я встала на четвереньки и медленно поползла по ветке. Когда я смогла, я спустилась с дерева. Я чувствовала себя почти как обезьяна, строящая дом из верхушек ветвей и использующая листья для укрытия.

Но ни одна обезьяна не сделала бы того, что я собиралась сделать.

Подойдя достаточно близко, я остановилась. Я осталась сидеть на корточках, наблюдая и ожидая.

Мужчина продолжил свои поиски, зайдя даже так далеко, что заглянул внутрь деревьев и за бревна.

Я слышала, как в ушах стучит сердце. Тук, тук, тук.

Вдалеке завыл койот. Ветер шелестел. Птицы щебетали в своих гнездах. Ветки хрустели под его шагами.

Подойди немного ближе, я поманила его рукой.

Мужчина прошел под веткой, на которой я сидела, и я прыгнула. Позже я отмечала, как легко и привычно было убить этого человека. Как в ту секунду, когда мои пальцы впились в его глазные яблоки, все мое тело знало, что делать. Или как ощущение моих пальцев в его чувствительной плоти не было таким отвратительным, как в первый раз.

Я обхватила его за плечи, сжимая с божественной силой.

Он закричал под моей атакой, его руки мгновенно потянулись, в попытке оторвать меня. Но у меня имелся элемент неожиданности, смешанный с материнскими инстинктами и ненасытным желанием выжить.

Когда кровь начала заливать мои руки, я ослабила хватку.

Мужчина сбросил меня с себя, и я растянулась на земле. Но это не имело значения. Он опустился на колени, прижимая руки к окровавленным глазам. Его крики эхом разнеслись по всему лесу, прерывая вой ветра и птиц.

Я видела, как он умирал. Это заняло несколько мгновений, но я наблюдала за происходящим, как зритель на шоу. Неподвижная и спокойная, и почти навеселе.

Когда он перестал дышать, я обломала ветки с кустов и накрыла его. Вскоре его тело было скрыто, просто еще одна часть леса. Животные найдут его и прикончат, а затем бактерии медленно разложат тело. Скоро все будет так, будто его здесь никогда и не было, единственными, кто будет помнить о нем, будут растения, которые использовали его остатки в качестве топлива для своих корней.

— Тебе не следовало пытаться причинить мне боль, — сказала я. — Тебе не следовало пытаться причинить вред моему сыну.

Он не ответил. Как он мог? Я убила его.

Позади меня раздался шорох, но я не обернулась. Мгновение спустя Бабушка потерлась о мои лодыжки, глубоко мурлыча. Она задрала нос к скрытому телу.

Когда я забралась на верхушки деревьев, у Николая было странное выражение лица. Я вымыла руки в ближайшей луже, но запах крови и смерти все еще витал в воздухе.

— Поспи немного, мой дикий мальчик, — сказала я.

Бабушка последовала за мной, и они свернулись калачиком, согреваясь.

Даже когда наступила ночь и нас окутала тьма, я не спала. Я наблюдала за нашим окружением, глаза медленно становились острее из-за отсутствия света.

Какая-то часть меня боролась за здравомыслие, за человечность. Но более первобытная часть отказывалась отпускать. Вместо этого, чем больше времени я проводила, выживая, как животное, тем больше я чувствовала, что мыслю, как животное. Становлюсь похожей на одного из них.