Императрица

Тех, кто остановится подле моей гробницы, я познакомлю с дивной красотой династии Чжоу. Они откроют для себя процветающие города, стремительных скакунов, густые леса и волшебно прозрачные реки. Они будут восхищаться расцветом искусств и воспоют славу нашей поэзии. Я с гордостью поведаю, как поклонялась богам, почитала предков, укрощала людские страсти, приносила жертвы Небу и царила в храме Чистоты. Я нарисовала свой собственный портрет — образ государя смиренного и покорного воле единого Бога, источника всех прочих божественных сил. Конец станет началом, мимолетное — бесконечным. Завершив путь жизненных испытаний, я вернусь на небо.

На заре следующего дня тишину моей комнаты нарушили звуки рогов и барабанов. Ветер донес до меня ржание лошадей и человеческие вопли: Будущее и его двор охотились в императорском лесу.

На ветру щелкали стяги, леопарды и охотничьи собаки обгоняли лошадей. Олени спасались бегством, продираясь сквозь кусты. Ветви хлестали непрошеных гостей. Снег, покрывавший кроны деревьев, сыпался вниз подобно рисовой пудре. Дышать стало труднее. Сердце колотилось на разрыв. И вдруг перед глазами возник пруд, сплошная глыба льда, зеркало Вечности. Душа моя рывком отделилась от тела и взмыла в небеса.

* * *

Женщины плакали, колотя себя в грудь. Стражники галопом бросились уведомить государя. Зазвучали бронзовые колокола. В монастырях возносили молитвы. Охваченные удивлением и грустью, ткачихи оторвались от работы, торговцы — от счетов, крестьяне — от хозяйства. Все рвали на себе одежды и распускали волосы, издавая скорбные стоны. За одну ночь музыка, смех, яркие краски исчезли с земли Поднебесной. С лошадей сняли расшитые седла, мужчины облачились в конопляные рубахи, стянутые на поясе соломенным жгутом. Военные корабли подняли белые флаги, и на всех укреплениях тоже полоскались траурные знамена.

Двор изменил мое завещание. В соответствии с «Моей последней волей», государь уничтожил мой титул императора и почтил посмертным титулом Высочайшей Императрицы Небесного Закона. После долгих споров Чжань Цянь Чжи и его сторонники уступили тем, кто твердо решил подчиниться моему желанию и вернуть мое тело в Долгий Мир, где я могла бы воссоединиться со своим супругом.

Во Дворце провели двадцать семь погребальных церемоний: призывание души, омовение, облачение, принесение даров, обращение с мольбой, положение во гроб, а тем временем на горе Лянь, совершив обряды возлияния, дабы умиротворить дух моего супруга, старшие чиновники ведомства Похорон приказали вскрыть проход в его усыпальницу. Настенная роспись была сделана заново, работники высекли ложные и настоящую погребальную камеры. Вдоль подземных переходов в неимоверных количествах выстроились трехцветные керамические фигурки, представлявшие рабов, дома, животных, предметы мебели.

К началу весны работы завершились. На пятую луну, день, выбранный императорскими гадателями, мой гроб — сложное сооружение из четырех вкладывавшихся один в другой саркофагов: из лакированного дерева, серебра, золота и нефрита, — сотни чаш, горшков и кувшинов со льдом были водружены на повозку, влекомую тысячей солдат. Без драгоценностей, в румяной парче, государь, князья, принцессы и сановники сели в повозки, затянутые белым полотном, и последовали за моим телом, медленно двигавшимся с величавым достоинством.

Покрытая желтым песком дорога извивалась по Срединной равнине. Вставало солнце, а луна заходила. Народ, сбежавшийся со всех четырех концов Империи, разложил вдоль дороги погребальные дары: дворцы, лошади, слуги, деньги из белой бумаги и золотых листков лежали на алтарях от врат Долгого Мира до самой горы Лянь. Вечером, после того как меня провезли мимо, люди стали поджигать эти дары, и они превратились в тысячи столбов дыма, поднимавшихся к звездам. На горизонте появилась гора Лянь — моя усыпальница. У входа в нее высились два холма с башнями для лучников, отгонявших злых духов. Врата Священного Города открылись, явив взору его дворцы, храмы, пагоды… Каменные лошади, грифоны, советники и львы проплывали по бокам, пока мой гроб везли по императорскому пути. На фоне неба возникли две гигантские каменные плиты. Одна, сияющая надписями, сделанными золотым порошком, содержала мои хвалы царствованию супруга; вторая, гладкая, как зеркало, ждала моих последних слов, обращенных к людям будущего.

Солнце исчезло с горизонта. Полоска неба стала уже, потом и вовсе растворилась. В устье пещеры ветер сумрачного мира сбил пламя факелов. На изображениях, покрывающих стены, большой императорский выезд двигался к свету, я же спускалась в вечную ночь.

Факелы осветили просторную камеру, где расставили ларцы с моими одеяниями, драгоценностями, рисунками и каллиграфии. Работники, подчиняясь моему тайному завещанию, добавили к стенным росписям портреты Письмена Верности, Простоты и Процветания, одетых евнухами. Изображенные на потолке мои животные и служанки уже пребывали в безмятежности иного мира.

Мой гроб внесли в мраморный склеп, поставленный на алебастровое возвышение, украшенное сценами развлечений. Монахи прочитали последние молитвы и удалились. Гору сотряс оглушительный грохот.

Дверь в скале затворилась.

Открываются Врата Неба.

ЧЕТЫРНАДЦАТЬ

Империя почитала меня как супругу и мать государей династии Тан. Будущее уничтожил надпись, подготовленную мной для погребальной плиты, решив заменить ее памятными строками, посвященными Императрице, а не Императору. Советники и принцы оспаривали каждую строчку. Этапы моей жизни приводили в растерянность этих людей, поскольку им надо было отступиться от меня, осыпая при этом хвалами. Весны приходили и уходили. Поскольку сановники Двора не могли прийти к согласию, чтобы как-то объяснить особенности моего царствования, моя плита так и осталась девственно чистой. О ней забыли.

Во Дворце Будущее не умел отличать своих союзников от врагов. В Женских покоях Императрица Вэй, поддерживаемая Кротостью, решила следовать по моим стопам. Она ввела родного и двоюродного братьев в правительство и на утренних «Приветствиях» сидела теперь слева от Императора. Она встала на сторону Мысли, выступив против Великого Советника Чжань Цянь Чжи, и отправила семидесятилетнего сановника в ссылку. Видя, что его положение под угрозой, наследник, сын Императорской наложницы, решил обеспечить свое будущее силой. Как-то ночью во главе отряда, состоявшего из высших сановников и начальников стражи, он убил Мысль, проник в Запретный дворец и потребовал голову Императрицы. Та спасалась бегством до самых Северных ворот. Императорские войска подоспели вовремя, и мятежники отступили. Один из воинов отрубил убегавшему принцу голову. Император назначил преемником своего третьего сына. Не в силах более ждать, Императрица отравила супруга и объявила, что будет править при несовершеннолетнем наследнике. Будущее покинул этот мир всего через пять лет после того как воссел на трон. Ему было только сорок пять лет.

В то время как родня и сторонники новой Верховной Императрицы предпринимали шаги, чтобы вновь сделать женщину Императором, принцесса Вечного Мира Луна и князь Цзян Солнце решили отстаивать положение своего рода. Через двадцать дней после смерти Будущего, темной ночью, третий сын Солнца Счастливое Наследство во главе армии вошел во врата Закрытого города. Безмятежно спавшая Верховная Императрица Вэй и Изящнейшая наложница Кротость погибли под мечами мятежников. Луна вынудила сына Будущего отречься и убедила Солнце сесть на трон. Подталкиваемый самой Историей, этот принц, никогда не хотевший править, вторично стал Императором. Настало время Высокой Принцессы Вечного Мира и Великой Императорской Заступницы бороться за влияние со своим племянником Счастливым Наследством, получившим титул Старшего Сына. Двумя годами позже, когда Солнце вновь отрекся, новый государь за один день перебил всех сторонников Луны, а ее вынудил повеситься в своем дворце.

Через шесть лет после моей кончины все, кто пожелал свергнуть основанную мной династию, погибли насильственной смертью. Не сомневаясь, что я сглазила Двор, Счастливое Наследство отправил в мой Погребальный город колдунов. На склоне горы Лянь у подножия моей гробницы над Срединной равниной возвышалась каменная плита без надписи. Колдуны окропили человеческой кровью землю вокруг памятника. Их черная магия, заклиная могущество земли и ярость злых духов, по мысли Императора, должна была отправить мою мстительную душу в преисподнюю. Но я продолжала незримо бродить по Империи. Несмотря на то, что Счастливое Наследство приказал казнить всех членов моего клана By мужского пола, моя кровь текла в его собственных жилах. Он был цветущей ветвью, а я — деревом.