Империя Греха

Но тот факт, что она ушла, не сказав ни слова, посылает искры огня по венам.

Женщины не уходят от меня. Никогда.

И все же Анастасия не задумывалась об этом дважды.

Это, блядь, впервые.

Я встаю, отбрасывая простыню, и не утруждаю себя одеться.

Моя нога натыкается на что-то, и я наклоняюсь, чтобы посмотреть, что это. Подвеска в виде бабочки, которая прошлой ночью висела у нее на кремово-белой спине.

Это первое, что я увидел, войдя в бар.

Украшенные драгоценными камнями черные крылья бабочки на фоне ее бледной кожи привлекли мое внимание и отказывались отпускать.

Тогда это были ее почти белые волосы, напоминающие лед, ее нежное миниатюрное личико и эти огромные голубые глаза, которые, казалось, были готовы поглотить весь мир, прячась от него.

Она была красива, но не в том вызывающем, соблазнительном смысле, к которому я привык. Во всяком случае, временами она казалась наивной, не зная, что ей следует делать, и ожидая инструкций.

Сначала я думал, что невинный поступок был просто актом.

Но чем больше я прикасался к ней, тем больше убеждался, что у нее мало опыта. Это замечалось в мелких деталях — как она находила время, чтобы пососать мой член, или как она часто поглядывала на меня, словно ожидала одобрения ее действий.

Если я ошибаюсь, и она на самом деле была эскортницей, я отзову свою юридическую лицензию. Или украду для нее Оскар.

Тем не менее, никакое актерское мастерство не могло позволить ей непроизвольно содрогнуться или взять меня глубоко и грубо, и даже наслаждаться.

То, что у меня всю жизнь были жестокие вкусы, делает грубый секс само собой разумеющимся, но некоторым девушкам это не нравится, и мне приходится сбавлять обороты, дабы не заходить слишком далеко. Я должен иметь в виду, что не все люди такие же испорченные, как я, поэтому я вынужден обращаться с ними немного мягче.

Но мне не нужно было делать этого с ней.

Она брала все, что я давал, и даже больше.

Она даже испытала оргазм из-за этого и закричала так эротично, что это до сих пор отдается эхом в моих ушах, как песня сирены.

Потом она ушла.

Моя хватка сгибается на бабочке, прежде чем я кладу ее на столик. Именно тогда я замечаю, что мой пиджак исчез, но бумажник лежит на стуле вместе со всем, что в нем.

Если бы она была воровкой, было бы разумнее взять мои наличные, но она выбрала пиджак — стоимостью в несколько тысяч долларов, но все же.

Она не показалась мне бедной. У нее была мягкая, деликатная речь и манеры хорошо образованного человека, но, возможно, все это тоже было притворством.

Качая головой, я направляюсь в ванную, чтобы принять душ.

Мой взгляд падает на презерватив в мусорном ведре, и я останавливаюсь. Я не сосредоточился на этом прошлой ночью, вероятно, из-за тусклого света и сонливости.

Но я вижу это.

Кровь.

На презервативе и полотенце, которым я ее вытирал. Когда я сначала почувствовал небольшое сопротивление внутри, я подумал, что это потому, что она из тех, в кого нужно входить постепенно или неоднократно, прежде чем я найду нужный ритм.

Но это другой случай.

Она солгала мне.

Она была гребаной девственницей.

И теперь я испытываю искушение найти ее и научить, что никто, ни один человек, не лжет мне и не выходит сухим из воды.

Глава 4

Анастасия

Две недели спустя

Сегодня я новый человек.

Я больше не Венди, которую схватили пираты или которая ждет, когда Питер Пэн придет за ней. Я больше не мечтаю бежать по тому лесу с ветром в качестве единственного спутника.

Теперь я могу вернуться в тот лес, если захочу, но не вернусь, потому что он теперь слишком мал для меня.

Во всяком случае, я больше не в ловушке и не питаю глупых надежд. Я вырвалась на свободу, и никто больше не может меня найти.

Я могла бы оставить некоторых из Потерянных Мальчиков позади, но они хотели остаться. Я не могу заставить кого-то увидеть свет, когда все, к чему они привыкли, это тьма. Может, когда я укреплюсь в новом мире, который я выбрала, я смогу убедить их сбежать.

Если они сами не станут пиратами.

Так поступают пираты. Когда они не могут контролировать тебя, они обращают тебя в свою веру. Они пытались сделать это со мной в течение пятнадцати лет, но я сбежала прежде, чем они смогли добиться успеха.

Так что теперь я просто новая фея.

Та, которая носит мешковатую одежду, покрасила волосы в черный цвет, ходит с карими контактными линзами и носит очки в черной оправе, скрывающие большую часть лица. Это мой костыль, очки. Поскольку я специально остановила выбор на толстых линзах, я не могу смотреть в глаза, и никто не может смотреть мне в глаза в ответ.

Я в безопасности.

Я держусь за это знание, пронося свой пропуск на новое рабочее место.

Вивер & Шоу.

Это одна из самых престижных юридических фирм не только на национальном, но и на международном уровне. Самое интересное в ней то, что два партнера-основателя, Натаниэль Уивер и Кингсли Шоу, создали свою репутацию за несколько лет.

Там, откуда я родом, требуются десятилетия, чтобы создать какую-либо репутацию, особенно такую, о которой люди говорят.

Похоже, в этой юридической фирме дело обстоит иначе.

Проведя исследование, я обнаружила, что Уивер & Шоу — одна из самых востребованных юридических фирм в своей области. И не только благодаря двум безжалостным партнерам-основателям, но и благодаря тому, насколько добросовестны остальные партнеры и юристы.

Уивер & Шоу — это быстро развивающаяся фирма, начиная с того, как они принимают дела, как они их рассматривают, и заканчивая тем, как работают помощники юристов.

Все вокруг меня кипит энергией. Почти у каждого к уху прижат телефон, а в руках что-то еще — портфели, папки с делами, кофры.

У меня с собой только сумка для ноутбука. Это единственное, что мне нужно, чтобы ориентироваться в месте, полном людей, шума и зрительного контакта.

По логике вещей, мне следовало бы выбрать фирму поменьше или один из филиалов этой компании в другом штате или стране, но у меня имелись свои причины.

Первое. Я не хотела уезжать из Нью-Йорка. Лучшее место, чтобы спрятаться от кого-то? Прямо у них под носом.

Второе. В небольших фирмах нет хорошо оснащенных IT-отделов, а мне это необходимо для моих планов исчезновения.