Империя Хаоса
Шрифт:
– Блять, не может же весь лес быть ограждён сраной горой. Ты как думаешь, ебанутый пельмень?
– лупанул я Лёху по щеке.
Тому было абсолютно похуй.
– Хорош притворяться. Я не верю, что можно потерять рассудок из-за дешёвых страшулек сраной игры.
– Я... я не потерял... рассудок...
– Тогда хуле ты как рыба в противогазе, пердишь и шатаешься?
– Я просто потерял надежду и смирился.
– С чем ты смирился? С тем, что у тебя хер никогда не вырастет? Я же тебе объяснил очевидную вещь, как всё произойдёт. Меня найдёт моя мама, а потом
– Довольно. Заткнись. И без твоих шуток тошно.
– Ну, Алексей, я пытаюсь хоть как-то вытащить тебя из депрессухи. Всё будет зашибуительно, не паникуй.
– Я думаю, что этот лес затягивает игроков в игру навсегда. И их никто не сможет освободить.
– Чувак, эту компанию уже давно бы разоблачили, и не позволили им творить такую хуету.
– Если ты крупная компания с кучей бабок, то можешь делать, всё что захочешь. Помнишь историю с рокстар?
– Да, да, помню. Фемкам не понравилось, что женщины в ГТА 8 слишком распущенно выглядят и они окружили главный офис компании с плакатами.
– А что сделали рокстар?
– Сбросили на них пару пакетов с соевым соусом. Зато они потеряли женскую аудиторию.
– И им похуй, и они продолжают рубить бабки. То же самое в нашем случае. Никто никогда не поверит в то, что какая-то приставка смогла затянуть человека в игру настолько, что он не может из неё выбраться.
– Я слышал про чувака, который играл в доту 2 72 часа подряд без передыха. Так что игра может вполне затянуть, так, что и анус свой не вытащишь, - я взмахнул рукой.
Но Алексей не ответил. Я взглянул на другана и понял, что его ебальник смотрит вверх на небо.
– Луна взошла, - тихо проговорил он, - надо было искать хижину Гриззла.
– Голубая луна!
– я стал танцевать.
– Тебе хоть когда-нибудь бывает страшно или грустно?
– Мне как-то было одновременно грустно и страшно. Однажды я дрочил и хотел срать. Я дрочил и боялся обосраться, а когда кончил, то мне стало грустно от осознания того, что кончить и посрать одновременно невозможно.
– И мне ведь теперь целую вечность придётся слушать твои ебанутые шутки про члены и жопы!
– Лёха чуть не заплакал.
– Особенно, когда жопы и члены будут в одной шутке, - я хлопнул Лёху по плечу, - не унывай, кабан, - ща гляну карту, куда мы забрели, - так, мы снова в середине. Но тут сбоку гора. В середине леса не было горы, что за наебалово!
– Пойми уже, что эта гора не позволяет нам пройти дальше. Давай просто сядем и будем ждать. У нас вечность впереди.
– Ахуенно придумал. Сидеть и ждать, когда нас спасут! Гениально. Ладно, а я пока покидаю камешки вон в то обугленное дерево, - я схватил камень и что есть силы запульнул его вверх.
Камень пролетел между веток, которые в ту же секунду раздвинулись и среди них появилось страшное ебало великана с светящимися белыми глазами и бородой, состоящей из человеческих скелетов.
Сейчас, напёрдывая в штаны со страху, я с чувством беззаботности мог разглядеть полностью ебало великана.
Помимо бороды и глаз у него были впалые щёки, крючковатый нос и сгустки крови
на мордачне.– Пизда нам, - сказал Лёха.
– Не пизда.
– Пизда.
– Не пизда.
Из-за веток показалась бледнокожая полусгнившая огромная рука, которая схватила меня и как следует долбанула о землю.
Через полсекунды мы стояли с Алексеем над своими трупаками.
– Да, пизда, - кивнул я.
К слову, мы успели подохнуть ещё около пяти раз, пока шлялись по лесу. Как мы только не умирали: на нас напали пчёлы-трупоеды (по-другому я их описать не могу), они были в зелёно-чёрную полоску, громадные и с нихуёвыми такими жальниками; мы нарвались на странного мужика в шляпе, который натянул нас на вилы; я толкнул Лёху по приколу в какие-то кусты, а они оказались ядовитыми, и яда хватило на нас двоих. Иными словами срани хватало.
На календаре уже было 2 октября, и я решил, что уже окончательно поехал кукухой.
– Ты как-то странно себя ведёшь, - заметил Лёха.
– С чего ты решил?
– Ты уже пять минут не хлопаешь меня по пузу и не шутишь про мою маму.
– Я просто задумался. Знаешь, сколько мы бабла уже проебали?
– Сколько?
– Пятьсот золота.
– Пиздец.
– То-то. Вот, что самое страшное в этом лесу. Я хотел сократить, чтобы сэкономить время и деньги, а в итоге проебал в сотню раз больше.
– И тебя только это сейчас волнует?
– Меня ещё волнует твоя бородка, в свете луны она выглядит ещё более мерзко и отвратительно. Смотри-ка, мы вышли на кладбище.
– Пошли отсюда, вот где я точно сейчас не хочу оказаться, так это на кладбище, - отрезал Алексей.
Сейчас я был с ним как никогда солидарен.
– Так, а с какой стороны мы пришли? Тут везде решётка.
– Блять! Игра водит нас за нос.
– Пришли новые жертвы, пусть упокоятся ваши разумы в мертвой роще могильных камней!
– послышался чей-то голос.
Мы одновременно оглянулись и увидели ещё одну бабку в чёрном балахоне. У бабки в руке был нож.
– Вообще не страшно, тефтелина, старая, давай уже кончай нас быстрей, и мы к новому чекпоинту побежим своими сральниками.
– Но бабка походу не любила резать других людей, потому что она принялась кромсать себя ножом, и разбрызгивать кровь на могилы.
– Хуя ты пёзднулась, старая. Ты самый лёгкий моб в этом лесу, - усмехнулся я.
Алексей тем временем в роли танка прятался за моей спиной, пока я поливал матюками бабку.
– Очнитесь духи павших! Игроки, чьи души забрал Чёрный лес, заберите же теперь чужаков!
Из земли появились руки и схватили нас за ноги.
– Старая же ты пиздятина!
– выругался я, - давайте, дебилы, забирайте нас, готов отдаться вашим сладким ручонкам.
– НЕЕЕТ! Я НЕ ХОЧУ УМИРАТЬ!
– заорал позади меня Алексей.
– Да ладно, чё орёшь дурниной? Щас нас быстро кончат (хе-хе, кончат), мы возродимся и пойдём искать новые приключения на наши жопы.
– ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ? ЭТО КОНЕЦ! ИГРА ЗАБИРАЕТ НАС!
– всё кричал дурниной Алексей.