Империя Инферно. Потерявшие себя

– До будущего империи и прошлых правителей нам следует разобраться с настоящими проблемами, - заметил Волхонский, и спор между Адамом и Астартой не успел разгореться.

– Мой повелитель, - выразился Малфас. После подавленного восстания генерал гвардии пошёл на понижение и стал лишь помощником нового главнокомандующего.
–  Имею все основания заявить, что восстания мятежников в городе Дит не предвидится. Нефилимы по-прежнему под надзором, измерение астрала жёстко контролируется на предмет скрытых каналов. Солдаты и офицеры не допускают даже попыток вступить в заговор…

– А ещё задышать громче положенного и заморгать слишком часто, - омрачился Адам.
–  Народ города Дит не может свободно ступить на улицу уже полгода! Простите, повелитель, но я считаю, что дальнейшее ограничение нашей свободы лишено смысла и… недопустимо!

– При всём почтении, - сыронизировала Астарта, - но народ в этом виноват сам. Что ещё вы, нефилимы, ожидали после нападения на дворец и оккупации царской семьи?

– Продолжим решение проблем, хорошо?
–  попросил Руслан, чем ещё раз пресёк перепалку. Астарта съёжилась под его спокойным взглядом и прикусила язык.
–  Это правда затянулось, Малфас. Пора позволить горожанам выходить на улицы. Мы ведь не тираны. Уменьшите число патрулей втрое, пускай следят за порядком, в свободе передвижения нефилимов не ограничивают, но к дворцу их не подпускают.

– Как прикажете, повелитель, - покорно опустил глаза генерал.

Руслан обратился к Кире, представительнице штата прислуги:

– Освобождённые определились с выбором?

– Да, владыка, - бодро вздёрнула она подбородок.
–  Те немногие, кого можно было посвятить в вечность, то есть, сыновья и дочери вечных, своё посвящение прошли. Кроме стариков. Их и тех, кого посвятить невозможно, я прошу отпустить на свободу и обеспечить жильём.

– Не сочтите за дерзость, повелитель, - подал голос один из сенаторов, - но смертных, что всю жизнь прожили среди демонов, просто недопустимо выпускать из города Дит.

– Мы выполним любое ваше распоряжение, владыка, но… подумайте сами, - поддержал коллегу другой сенатор, однако опасливо сдержанным тоном. Сенаторы не смотрели Руслану в глаза, а тот преспокойно наблюдал.
–  По всему государству разбредутся освобождённые слуги, а вместе с ними и все наши тайны. Начнутся рассказы, байки челяди подорвут весь престиж божественных демонов, великих основателей империи в глазах людей…

– Ой-ой! Великие и божественные!
–  с отвращением сморщил лицо Адам.
–  Пьянство, азартные игры и оргии в бальных залах - вот и всё ваше величие и божество, вечные.

– Что-то не припомню, чтобы и нефилимы пренебрегали этим же величием!
–  неприязненно выдал сенатор.

Слово на себя взяла Кира:

– Хотя бы как временный вариант я хочу просить, Руслан Романович, чтобы освобождённым выделили достойное жильё в городе Дит.

– Есть такая возможность?
–  спросил Руслан у сенаторов. Те обречённо переглянулись и стали обсуждать возможные - а главное, по требованию Киры, комфортные - варианты для заселения бывших слуг.

– Ваш приятель Гарри постоянно принимает у себя освобождённых, - через несколько минут говорила Кира внимающему Руслану.
–  Люди в восторге от его нового дома, и, я считаю, они заслуживают достойные условия проживания не меньше него.

– Естественно в восторге. От генеральской-то виллы, - хмыкнула Астарта, отведя обиженный взгляд своих больших очаровательных глаз.
–  Вы ведь не будете отнимать владения у вечных, чтобы отдать их прислуге, правда… повелитель?

– Уж этот предатель Амон, извините, в вилле при дворце больше не нуждается, - тактично заметила Кира. Астарта рассвирепела.

– Однако если бы не этот предатель, сидела бы ты сейчас на кухне и картошку руками чистила!

– Я бы попросил не обесценивать труд тех, кого вечные держали в рабстве, - отрезал Адам.

–  Ты эту картошку только ела, а теперь пойди, сама, своими руками, почисти и приготовь. Может, тогда начнёшь уважать чужие старания.

– А ты мне не тыкай, получеловек!

– Мне надоело просить вас не козырять неравенствами, - сказал Волхонским окрепшим голосом.

Астарта вдруг зашипела и загнулась от боли, чуть не ударившись лбом об стол. Заган успел заметить, как на её груди, чуть ниже ямки между ключицами, проступает ожог в виде распятья. Так новый повелитель Инферно и держал каждого демона под своим контролем.

Бывший великий князь, духовный брат пропавшего императора, смотрел на захватчика престола, которого сам же и привёл в надежде на помощь в спасении царской семьи. И совершенно ничего не мог поделать. Всё вышло не так, как он рассчитывал…

Ритуал на Чёрном острове был успешно проведён. Там, на вершине скалистой горы, Волхонский воздел крест упокоения, Заган поделился с ним демонической силой, и артефакт издал ослепительное сияние. За мгновение к горе слетелись осколки тысяч падших небытия, обернулись святыми душами, крест изверг из себя всех, кому принёс покой, и сияющие жемчужным светом души закружили над островом. Тогда Заган краем глаза отметил, что все противники - рыцари Ордена и гвардейцы третьего легиона - немедленно унеслись восвояси.

Получив отпущение грехов, души парили вокруг своего спасителя, пока каменное распятье таяло в его руках и божественным светом проникало ему в грудь. И всё закончилось. Белая вспышка ослепила всех оставшихся на острове, души вознеслись и вместе с тёмными тучами растаяли, выпустив на волю утреннее солнце.

Лишь только его лучи упали на Руслана, тот растворился в воздухе, как дым, за секунды облетел весь остров и предстал перед Заганом, всё тем же внешне, но абсолютно иным внутри. Просто до неузнаваемости иным. Даже знакомый с ним несколько минут Заган не мог не увидеть удивительных перемен в его поведении, манерах и восприятии всего, что происходит вокруг. Руководя демонами и некогда правителями мира, Волхонский очень напоминал бесстрастного Владимира. Разве что позволял некоторым эмоциям выступить на своём лице или в голосе.

Тогда, перед ритуалом, Руслан весь лучился ненавистью и враждой к Загану. Князь понял почему - за убийство мужчины, что пытался не дать вечным взять Волхонского в плен. Судя по всему, он приходился Руслану другом или родственником, и убивать его не следовало. Но кто же знал, как обернётся жизнь. Понимал Заган также и то, что, получив могущество после обряда, Волхонский может первым делом начать мстить, не знал, что делать, если это произойдёт, и действовал на авось. Выбора не оставалось. Но Руслан как будто бы забыл или отпустил все свои обиды и чувства вообще, и без лишних слов отправился с Заганом в город Дит. Там-то всё и перевернулось.

Волхонскому стоило явиться на одном из дворцовых балконов и сделать всего один жест, как у абсолютно каждого находящегося в городе демона, включая Загана, вдруг выжглась на груди метка в виде распятья. Выжигалась с болью, почти агонией во всём теле. Осаждающие дворец мятежники тут же попрятали головы в песок.

Руслан невозмутимо осмотрел едва пришедший в себя народ и в своей спокойной речи дал всем понять, кто теперь здесь главный. Любая попытка гвардейцев или вечных запротестовать награждала их зверской болью. Ни рыцарей Ордена, ни трети недавно посвящённого в вечность легиона и Амона, их генерала-предателя, ни императорской семьи нигде не было.