Империя молчания
Шрифт:
– Здравствуйте, вы Антон Валерьевич? – спросил он, протягивая Антону руку.
– Да. – Антон пожал протянутую ладонь.
– Я Дима, если что. Поедем? Вас ждут. – Парень, очевидно, стоял здесь дольше, чем планировал, он переминался с ноги на ногу, как бы намекая на необходимость немедленно сорваться с места.
– Да, конечно.
Антон обошел машину и сел на пассажирское место рядом с водителем, который уже плюхнулся на свое место и как раз поворачивал ключ в замке зажигания. Автомобиль недовольно заурчал мотором и тронулся с места. Весь путь они проделали в молчании. Антон не знал, о чем поговорить с незнакомым полицейским, а сам полицейский, несмотря на юный возраст, должно быть, уже привык не лезть с ненужными разговорами ни к начальству, ни к близким к начальству людям.
Подъезжая к зданию полиции, которое еще несколько лет
– Что-то случилось? – спросил он у Димы, указывая пальцем на автомобиль. У него появилось предчувствие, что это связано с Катей. Возможно, какая-то травма не дала о себе знать сразу, внутреннее кровотечение или что-то подобное. Он снова ощутил нарастающую тревогу.
– Да, девушку вашу решили обследовать. – Он посмотрел на Антона, ухмыльнулся и подмигнул.
– Что? – только и сумел недоуменно протянуть в ответ Антон.
Он не понял ни смысла слов про обследование, ни шутливый способ подачи этой информации.
– Давайте вам сейчас Василий Иванович все расскажет. – Парень опешил от его вопроса, возможно, его лицо, помимо недоумения, выразило что-то еще, что и напугало молодого сотрудника.
– Давай, – кивнул Антон.
Они объехали здание и остановились на парковке для сотрудников. Выйдя из машины, Антон подождал Диму, так как не знал, куда идти. Он часто наведывался к дяде на работу, но парковался прямо на улице и заходил в здание через парадный вход. Дима поковырялся в бардачке и, найдя, судя по папке в его руках, то, что искал, вылез из машины.
– Пойдемте.
Антон поплелся за ним, думая об обследовании, которое понадобилось Кате. Ничего, кроме тревожных видений на тему мучительной смерти девушки на руках у медиков в эту самую секунду, ему в голову не приходило. Поэтому он в который раз постарался выкинуть все из головы. Они как раз подошли к металлической двери. Дима вставил ключ в замочную скважину, а Антон подумал, что в таком месте сподручнее было бы установить электромагнитный замок, чем ковыряться каждый раз механическим ключом. Скорее всего, снова экономия. Тем временем Дмитрий преодолел препятствие в виде двери, и они, войдя в здание, начали подъем по лестнице. Поднявшись на второй этаж, они остановились. Дима оглянулся на Антона и попросил его подождать пару минут, а сам исчез за хлипкой узкой дверью, ведущей к помещениям второго этажа бывшего училища. Антон постоял немного, тупо глядя на дверь. Ему казалось, что он понял, почему его оставили здесь: чтобы его не увидела Катя. А значит, она жива и в сознании. Спустя две минуты дверь снова открылась и появилась голова Димы, которая энергичными кивками приглашала его войти. Что Антон и сделал.
Войдя, он удивился в очередной раз тому, в каком состоянии находилось здание полиции изнутри. Снаружи оно было недавно покрашено, даже крышу поменяли. Но внутри – безобразие. Обшарпанные стены, которые не красили уже, наверное, лет тридцать, еще помнили, судя по надписям и рисункам, времена былого студенчества. Почти полностью стертый посередине линолеум, ненадежно, как оказалось, прятавший старый, проглядывающий местами, дощатый пол, тоже лежал здесь уже много лет. Окна были новыми, пластиковыми, их заменили несколько лет назад, но, к сожалению, с тех пор, похоже, ни разу не мыли, иначе они могли бы смотреться вполне прилично.
Дима проводил Антона в довольно большую комнату, в которой стоял диван, стол и пара стульев, свободного места при этом здесь оставалось слишком много, что создавало ощущение, будто в помещении чего-то не хватает. Пустые стены с грязными плинтусами внизу хотелось чем-то прикрыть: мебелью, картинами или в крайнем случае ковром, на манер той эпохи, которая здесь осязалась. Дима предложил ему присесть, а сам попрощался и скрылся за дверью. Антон скептически осмотрел предложенный ему диван. Таких диванов он не видел уже очень давно, но хорошо помнил их. Раньше подобные были в каждом доме. Обивка двух мягких частей, раскладывающихся при необходимости в широкое спальное место, когда-то была, вероятно, серо-песочного цвета, с красивыми узорами, как он запомнил с детства. Узоры еще кое-где угадывались, а вот цвет был уже совсем не тот. Слишком много тел, сидевших на нем, видела обивка дивана за время своего существования. Антон не мог придумать название этому
оттенку. Коричнево-противный или отвратительно-бурый? Прямо путешествие в детство. Ему стало интересно, сколько лет этому чуду. Так и не решившись присесть на раритет, он отошел в дальний конец комнаты и уселся на один из стульев, стоящих возле стола, предусмотрительно стараясь в этот раз не разглядывать место посадки. Присев, он достал телефон из кармана: ни пропущенных вызовов, ни СМС не было. Странно. Не то чтобы он надеялся на то, что его хватятся на работе, но, учитывая то, как именно он ушел, интерес начальства был бы вполне оправданным.В этот момент дверь шумно отворилась, и в кабинет не менее шумно ввалился его дядя.
– Ну, здравствуй, дорогой!
Он с порога начал разговор. Его дядя вообще не любил тянуть с чем-либо, касалось ли это слов или действий. Его облик абсолютно соответствовал решительному характеру. Когда он шел, его голова и плечи как бы немного опережали остальное тело, и, если смотреть сбоку, казалось, что он медленно бежит, а не идет. Большого роста, широкоплечий, статный, в прошлом весьма привлекательный мужчина, его дядя сейчас благодаря своей любви к удовольствиям жизни, таким как алкоголь и вкусная еда, выглядел заплывшим в области лица и необъятным в области талии.
Если бы он проводил ассоциацию дяди с каким-либо животным, он бы выбрал быка, однозначно. Себя ему нравилось ассоциировать с котом, хотя он никогда бы в этом никому не признался. Он не замечал сходства себя с этим животным ни во внешности, ни в поведении, ни в характере, разве что в манере говорить. Хоть коты и не разговаривали, он почему-то думал, что, если бы они могли, они делали бы это как он: мягко, вкрадчиво, немного лениво. Хотя он подозревал, что окружающие могли бы придумать его манере речи иные, не такие приятные эпитеты.
– Решили мы твой вопросик, не переживай. – Дядя самодовольно ухмыльнулся.
– Как? – спросил Антон, начиная переживать, вопреки дядиному указанию.
– Отчет хочешь? О проделанной работе? – Было видно, что тон племянника сильно напряг большого начальника. Вряд ли с ним кто-то смел так разговаривать.
– Да нет, извини. Я немного не в себе. Просто интересно.
Кающийся и трагический голос Антона вкупе с заискивающим взглядом сделал свое дело – дядя сменил гнев на милость. Он вообще был на удивление жалостливым человеком, во всяком случае, по отношению к нему, невзирая на такую менторскую позицию, а может, именно благодаря ей, дядя всегда был скорее благодушен к племяннику, в своей особой манере.
– Ладно, пойдем в мой кабинет. Зачем тебя вообще сюда привели? Этой комнатой никто не пользуется. Дима – парень вроде смышленый, но иногда как выдаст что-нибудь – только удивляешься.
Стараясь поддержать разговор, не напоминая о Кате и решении «вопросика», чтобы не раздражать дядю, который, очевидно, заговорит о том, что интересует Антона, только тогда, когда сам решит, он поинтересовался, почему не используют кабинет. Оказалось, что здание слишком велико для небольшого районного отдела полиции, многие кабинеты пустуют, во многих из них осталась мебель из учительских, например, как в том, в котором побывал Антон. Также он узнал, что у них теперь даже есть спортзал, который недавно отремонтировали, «но эти ленивые ублюдки не хотят заниматься спортом». При этих словах Антон покосился на главаря ленивых ублюдков и заметил, что кое-что изменилось в дяде. Теперь не голова и плечи были при ходьбе впереди него, а его живот. Он не видел дядю Васю несколько месяцев. По всей видимости, для дяди и его живота это были весьма сытые несколько месяцев. Конечно, Антон не осуждал его за грех чревоугодия, а вот за лицемерие осуждал. Молча, само собой.
Дойдя до дядиного кабинета, который находился в самом конце коридора, они вошли в двойные двери из настоящего дерева, покрытого лаком. Выглядели они роскошно, хотя посреди общей разрухи, царившей в коридоре, это смотрелось диковинно. В кабинете лежал ковер, стоял большой стол, кресло во главе стола выглядело как трон, большое, из натуральной кожи (в этом не было сомнений), смотрелось вполне стильно, несмотря на пафосную броскость всего остального. В отличие от комнаты, которой не пользовались, здесь был соблюден баланс мебели и пространства. У стен стояли в ряд книжные шкафы, полные книг, каких-то наград в виде кубков и прочей исключительно сувенирной ерунды. И да, для дяди Антона книги тоже являлись исключительно сувенирами. Как он сам однажды выразился: «Я в школе учебников начитался по горло, больше не хочу».