Империя под ударом
Шрифт:
Пояснять мужик явно ничего не собирался. Махнул рукой в сторону центра поселка, опять прохрипел:
– Они там. Убивают.
И умчался в указанном направлении. Я даже не успел слово вставить. Залез на коня, посмотрел на убитых. Каторжники? Может быть. Вид у всех далеко не лучший: щеки впалые, лица серые, фигуры излишне поджарые, не избалованные сытной едой. Под верхней одеждой, явно с чужого плеча, старая грязная рванина. Хотя у одного новые сапоги, второй в хороших штанах. Трофеи? Наверное.
Но что за каторжники, откуда и почему напали? Нет, информации точно маловато.
Через
Дальше еще одна толпа каторжников наседала на трех сельчан. Те отмахивались топорами и отступали к дому.
Я тут посторонний, выступать на какой-то стороне не могу. Но местные вроде как нужнее, ибо у них информация о магике. Значит, каторжники типа враги.
Решив несложную задачку с идентификацией, я мимоходом снес двух ближних каторжников и помчал дальше. Силы более-менее выравнялись, авось сельчане выдержат.
Лезть в центр поселка я не хотел, решил пройти задами одной из улиц. Тут было потише, да и пожары полыхали в стороне. Проскочив пару дворов, выехал к большому дому и лоб в лоб столкнулся с тремя каторжниками. Те волокли за собой добычу – бабу и девочку лет десяти. Добыча не сопротивлялась, но плакала.
Каторжники вполне обоснованно посчитали меня врагом. Бросили баб и пошли в атаку. Бабы как по команде попадали на землю, закрыв руками головы. Сей нехитрый маневр разом облегчил мне задачу. Метнув по сторонам взгляд и не узрев более никого, я выхватил пистолет с навернутым глушителем и за секунду продырявил каторжникам лбы. Три выстрела, три входных отверстия между бровями, три трупа, не понявшие, как это они так быстро умерли.
Среди гвалта и треска тихие щелчки выстрелов я и сам не различил. Спрятав пистолет, спрыгнул с коня и поспешил к пленницам.
Те так и лежали на земле, скуля, словно щенки. Я подхватил бабу под мышки, рывком поднял на ноги и встряхнул.
– Слышишь меня?
– А-а-а!
– Ты меня слышишь?
Баба едва стояла на ватных ногах и, закатив глаза, выла, как пожарная сирена. Шок. Ну раз так… Испытанный метод первой помощи довольно груб, но ведь действует!
Я опять тряхнул бабу, потом отвесил ей пару пощечин в четверть силы и плюнул в лицо. Вой смолк. Взгляд вильнул по сторонам и остановился на мне. В глазах таяло безумие. Ну вот, другое дело!
– Ты меня слышишь? Кивни!
Кивок и невнятное шипение сквозь дрожащие губы.
– Ты меня понимаешь? Ну?!
Еще кивок, уже увереннее.
– Где? Магик?.. Где? Знаешь?
И еще один кивок. Знает?
– Где?
– Онн-на там…
– Где?
– В-в-в..
Я прихватил ладонью ее щеки, сжал, разом уняв дрожь.
– Говори.
– В дом-ме.
– В каком?
– У кузнеца…
– Как найти дом?
– А кузнеца там нет! – вильнула логика бабы.
– А кузнец мне не нужен, – почти дословно повторил я крылатую фразу из старого-старого фильма. – Где магик?
– У кузнеца.
– Где дом кузнеца, покажи.
Ее рука описала полукруг и указала куда-то в сторону, где как раз горел один из домов.
– Как узнать дом кузнеца?
– Там-мм кузница рядом…
Хм!.. Утерла меня бабенка. Действительно, что может
быть рядом с домом кузнеца? Не мельница же.– Слышишь меня?
– Да.
– Бегите в ближний дом, вон в тот, спрячьтесь в подполе. Поняла?
Баба закивала, но уходить не спешила. Инстинкт заставлял ее стоять рядом с заступником. Я вновь тряхнул ее и гаркнул так, что у самого уши заложило:
– Беги!!! Быстро!
Она присела от страха, потом скакнула к девочке, схватила ее за плечи и потащила к дому.
Кричать «спасибо» вслед я не стал. Все равно не услышит. Да и некогда.
6
Макс Таныш. Немного не повезло
На пути к дому кузнеца я влип в две схватки. От одной на улице сумел уйти, конь вынес. А вот вторую объехать не смог. На меня разом насели трое каторжников, причем в руках у них было самое опасное для конного оружие – длинные рогатины. Если не меня, то коня достать смогут.
Я спрыгнул с седла, громко крикнул Снежку:
– На месте!
И сам шагнул к каторжникам. Пистолет бы достать, но тут слишком много народа, и не всем заткнешь рты. Ладно, железкой справимся.
О технике и тактике рукопашного боя эта троица имела весьма приблизительное представление, но компенсировала навык дикой яростью и желанием убить. Каторжники попробовали заколоть меня, но попытка провалилась. Я ушел влево, к крайнему, фальшионом отвел древко рогатины в сторону и сократил дистанцию до полуметра. Вот теперь их рогатины бесполезны.
Противно орет человек, которому вскрывают брюхо. И от боли, и от страха, и от вида вываливающихся внутренностей. Такой ор не прибавляет настроя подельникам, зато заставляет отступить. Если смогут.
Я толкнул недобитого каторжника, длинным шагом сократил дистанцию до второго, легко отвел неловкую попытку ударить рогатиной и повторил вскрытие. Печень каторжника была развалена на две части, а вместе с ней и прочая требуха. Новый ор, еще громче прежнего.
Третий противник сообразил, какая участь ему уготована, и дал деру, бросив оружие.
Я свистнул Снежку, тот, недовольно всхрапывая, подбежал, кося глазом на тела под ногами. Хоть и привык к виду трупов и запаху крови, все равно не любил их.
Дом кузнеца стоял на окраине, недалеко от озера. Рядом несколько пристроек и сама кузня. В этот конец поселка бойня еще не дошла, хотя буквально в трех десятках метрах двое или трое каторжников шныряли во дворе другого дома. Вроде кого-то били, наверное, хозяев.
Я оставил коня за пристройкой, чтобы с улицы не был виден, и вбежал на узкую террасу с покатым навесом. Толкнул дверь. Закрыто. Стукнул кулаком, рявкнул:
– Откройте, нужна помощь!
Глупо, конечно, кто же откроет в такой момент!
За дверью послышался шум. Ага, дом не пустой. Но вот открывать никто не спешит. Ладно, времени на деликатность нет.
– Открывай. Не то подпалю! Ну! Я свой!
Взгляд скользнул по окнам. Они закрыты ставнями изнутри, враз не вышибешь. Через крышу? Там дранка. Добротный дом, сразу видно, кузнец не бедствует. Черт, чем дверь ломать? Наверняка бревном подперли. Настоящая крепость!
– Спалю, чтоб вас всех! Я человек префекта, откройте!