Империя степей. Аттила, Чингиз-хан, Тамерлан

Старший сын Чингиз-хана, Джучи, [591] умер за шесть месяцев до него, в феврале 1227 г., в степях севернее Арала. Помимо того, что Ченгиз-хан никогда официально не признавал законность его рождения, взаимная нетерпимость обострилась к концу жизни. В течении 1222-1227 годов, со времени взятия Ургенча, где он принимал участие (апрель 1221 г.), Джучи удалился в свой удел в районе Тур-гая и Уральска и не принимал участия в военных походах отца. Эта отставка вызвала подозрение Завоевателя, который задумывался о том, что не замышляет ли его старший сын что-то против него: смерть Джучи возможно предотвратила жестокий конфликт.

[591]Что касается этого имени, см. Pelliot, Sur quelques mots d'Asie Centrale, J. A., 1913, I 459 (возможная этимология: джочин, хозяин, гость).

Бату (Батый), один из сыновей Джучи, наследовал руководство его уделом. Представленный согласно монгольской традиции в качестве доброго и мудрого принца (он получил прозвище Саин-хан, "хороший хан") и известный Русским как жестокий Завоеватель, он должен был в дальнейшем играть в качестве представителя семейства Чингиз-ханидов важную роль в раздорах за наследство имперского трона, раздорах, где он представал как "интриган Великих-Ханов". [592]

Однако, его относительная молодость, смерть его отца, и сомнения в законности этой генеалогической ветви не позволили сыграть "дому Джучи" эффективную роль в делах Империи. Тем не менее, согласно с монгольскими законами, которые закрепляли за старшими ту часть владений, которая была наиболее удалена от ставки родителей, семейство Джучи получило земли монгольской империи, которые простирались в направлении Европы. Фактически, это семейство получило степи западнее Иртыша, "настолько далеко, насколько земля будет касаться копыт монгольских лошадей", то есть Семипалатинск, Акмолинск, Тургай или Актюбинск, Уральск, Адай и Хорезм (Хива), далее с видом на все завоевания западнее Волги, в Кипчакских степях, завоевания, начатые походами Джебе и Суботая.

592 См. Бартольд, Бату-хан, Ислам, энц. 1, 699.

[592] Или Чагатай. От монгольского чаган, белый? См. Бартольд, Чагатай-хан, Ислам. Энцикл., I, 831. В этом случае я придерживаюсь формы Джагатай, идущей от классической орфографии во Франции из «тюрко-джагатайского языка».

[592] Или Чагатай. От монгольского чаган, белый? См. Бартольд, Чагатай-хан, Ислам. Энцикл., I, 831. В этом случае я придерживаюсь формы Джагатай, идущей от классической орфографии во

Второй сын Чингиз-хана, Джагатай [593] (умер в 1242 г.), который контролировал применение ясака, согласно монгольской дисциплине, был действительно строгий и грозный поборник справедливости, скрупулезно-точный исполнитель, и одновременно педантичный хранитель Чингиз-ханидского свода правил, дисциплинированный солдат, на своем месте, немного ограниченный, и который никогда не выказывал недовольство, даже после того, как его отец предпочел ему на высший пост, младшего брата, Угэдэя. Чагатай получил в качестве удела степную зону старой империи каракитаев, начиная от страны уйгуров на востоке до Бухары и Самарканда на западе, т.е. в основном зону Или, Иссык-Куля, верхнего течения Чу и Таласа и, во-вторых (так как говорится исключительно об оседлых территориях), Кашгарию и Трансоксиану. Причем в этой последней области города Бухара, Самарканд, и т.д., напрямую управлялись назначенцами Великого-хана. По свидетельству Чан-чу-ен, постоянная ставка Чагатая находилась на южном берегу Или.

Франции из «тюрко-джагатайского языка».

Третий сын Чингиз-хана, Угэдэй, [594] к которому мы еще вернемся, получил земли восточнее и северо-восточнее Балхаша, район Имиля и Тарбагатая, Черный Иртыш и Урунгу, этот последний регион находится у древней страны найманов. Ставка Угэдэя обычно устанавливалась на Имиле.

Наконец, согласно монгольской традиции, Толуй, [595] который был младшим сыном Чингиз-хана, оставался, как это и предписано законом, отчигином или оджигином, хранителем дома, то есть наследником родительской вотчины, что находилась в регионе между рекой Тула, верхним течением Онона, и верхним течением Керулена. Толуй предстает перед нами в качестве отважного солдата, мечтающего о завоеваниях, и в качестве хорошего полководца (показательна военная кампания под его управлением в Хо-нане в 1232 г.); вместе с тем, склонный к попойкам (он скоропостижно скончался в октябре 1232 г., в возрасте сорока лет) и без особых личных талантов. Однако он женился на женщине исключительно умной, принцессе Сойургактани или Соргактани, из старинного правящего семейства кереитов (она была племянницей последнего ван-хана), приверженницей несторианской религии, как и все Кереиты, которая смогла позже обеспечить управление империей своим сыновьям.

[594]Или Огэдэй. «Из монгольского огэдэ, наверху?»

[595]Что касается этого имени, см. Pelliot, Quelques mots d'Asie Centrale, J. A., 1913,1,460 (возможная этимология: толи, зеркало) См… Rachid ed-Din, dans Erdmann Temudschin, 641.

Необходимо добавить, что семьи двоих из братьев Чингиз-хана, Кассара и Темуже Отчигина, были также наделены уделами. Так Кассар получил прибрежные районы Аргуна и реки Хайлар, аТемуже – крайний восток Монголии, недалеко от древней страны Джурджитов, входящей сегодня в провинцию Гирин.

Всегда, согласно монгольскому праву и в соответствии с титулом хранителя родного очага, Толуй был обязан, после смерти Чингиз-хана, осуществлять регентство (1227-1229 гг.) в ожидании выборов нового великого хана. В этой должности он получил орду, дворцовый шатер своего отца, право располагаться в имперской ставке, и 101 000 человек из 129. 000, которыми располагала монгольская армия в 1227 г. (оставшиеся 28.000 человек были также распределены: по 4 000 направлялись каждому из оставшихся сыновей Чингиз-хана, 5 000 – младшему брату Чингиз-хана, Темуже, 3.000 – сыновьям другого брата Чингиз-хана, Катчуна, 1000 – сыновьям третьего брата императора, Кассара, и 3000 – семье его матери (Елун-еке).

Лишь весной 1229 г. курултай или общее собрание монгольских принцев собрался на берегах Керулена для избрания великого хана. Этот съезд был призван лишь утвердить волю Чингиз-хана, который уже назначил наследником своего третьего сына, Угэдэя. [596]

Правление Угэдэя (1229-1241)

Угэдэй, которого Чингиз-хан назначил своим преемником, был самым умным из его детей. В нем не было ничего от гения отца, его подавляющей страсти, его неуемности, но он унаследовал от отца здравый смысл и основательность в делах. Увалень, добряк и выпивоха, жизнелюб и достаточно милосердный, безгранично щедрый, он воспользовался своим всемогуществом, чтобы кутить и жить в свое удовольствие. В остальном дела монгольской империи шли своим чередом благодаря узаконенной силе ясака.

[596]По некоторым источникам, официальное восшествие на престол Угэдэя относится к 13 сентября 1229 г. Что касается Толуя, он скончался три года спустя после назначения Угэдэя, 9 октября 1232 г. в возрасте всего сорока лет, как мы об этом знаем, но неплохо справившись с регентством.

Угэдэй обосновал свою основную резиденцию в Каракоруме. Выбор этого месторасположения имел историческую значимость. Именно в этом регионе верхнего Орхона большинство прежних тюрко-монгольских империй держали свою «столицу», от хуннов древности до восточных тукю раннего средневековья. Неподалеку от этого места в VIII в. располагался Карабалгасун, Орду-Балык уйгурских каганов и этим названием Орду-Балыка (Город-Дворец) называлась прежде столица Чингиз-ханидов. И уже в период правления Чингиз-хана Каракорум или же соседний городок, несомненно, начиная с 1220 г., был избран теоретически столицей, но то, что Каракорум стал настоящей столицей новой империи, которую он построил в 1235 г., окружив ее защитной стеной, является заслугой Угэдэя. [597]

[597]Китайское название города Хо Линь, в нормальной транскрипции (Кара) Корум. Что касается даты его основания, См. Pelliot, Note sur Karakorum, J. A., 1925, 1,372 и Бартольд, Каракорум, Ислам. Энц.,11, 785. План разрушений Каракорума см. Radloff, Atlas der Alterthumer der Mongolei, p. 1. XXXVI.

В то же время Угэдэй полностью доверился китаизированному киданьцу Елю Чуцаю, который приложил усилия для того, чтобы военная империя монголов полностью стала также гражданской империей, наподобие китайского образца. Согласившись с просвещенными уйгурами, он организовал монгольскую государственную канцелярию с китайским, тангутским, уйгурским и персидским отделами (уйгурский отдел длительное время занимал господствующее положение). Для военных потребностей монголы вскоре создали систему имперской почтовой службы. Елю Чуцай и другие приближенные Угэдэя установили вдоль дорог, выделенных для этой цели, почтовые станции на определенных расстояниях друг от друга, где находились зерновые амбары. [598]

[598]Djouweyni et Rachid ed-Din in D'Ohsson, II, 63. Marco Polo, c.97.

Елю Чуцай, в особенности, постарался сделать так, чтобы у монгольской империи был фиксированный бюджет, чтобы китайцы платили налог серебром, шелковыми тюками и зерном, собранными с каждого двора, а монголы отдавали 10 % лошадей, крупного рогатого скота и овец. С этой целью завоеванные территории Китая, которые рассматривались до того времени, как заброшенные места, куда совершались время от времени грабительские набеги, были разделены в начале 1230 г. на десять официальных департаментов с административным персоналом, составленным из числа монгольских чиновников и образованных китайцев. Елю Чуцай открыл также в Пекине и Пингянге школы для «конфуцианского» воспитания молодых монгольских вельмож и, наоборот, привлек в монгольскую администрацию большое количество присоединившихся китайцев. Он сказал Угэдэю: «Империя создана кавалерией, но ею нельзя управлять на лошадях». [599]

[599]Но вполне возможно, грубоватый монгол видел дальше своего китайского советника, по крайней мере в том, что касалось интересов монгольского народа. Угэдэй намеревался направить в Китай мусульманский контингент, а на запад – представителей Дальнего Востока. Елю Чуцай отговорил его от этой затеи по причине той усталости, которая может возникнуть в результате подобных походов. Результатом явилось то, что спустя пятьдесят лет монголы Дальнего Востока стали китайцами, а монголы запада стали тюрками или персами (см. Mailla, IX, 2J2).

Так же как и Елю Чуцай, Угэдэй доверял несторианскому кереиту Чинкаю, которого в свое время ценил Чингиз-хан и которого Плано Карпини считал «протонотариусом», т.е. хранителем печати империи. Пельо пишет: «Никакой указ не мог быть утвержден в Северном Китае без того, чтобы Чинкай не сопровождал его строчкой, написанной на уйгурском алфавите». [600]

С военной точки зрения при Угэдэе монголы завершили завоевание Северного Китая, Персии и Южной России.

[600]Pelliot, Chretiens d Asie Centrale et d’ExtrLme-Orient, Toung pao, 1914, 628. Пельо замечает, что два сына Чинкая носили христианские имена Йао-шу-му (Яхмут) и Куоликисе (Георгий).

Разрушение цинской империи монголами

ВКитае назревали новые события. После смерти Мукали, в то время как Чингиз-хан действовал на западе, цины стали проявлять активность: этот древний народ джурджитов, в котором еще была сильна тунгусская кровь, проявил доказательства удивительной жизнестойкости. Цины закрепились не только в Ху-нани у Кайфына, их новой столицы, но и отобрали у монголов почти весь бассейн реки Вэй в Центральном Шаньси, включая важный пункт Тонгкуана, который прикрывал вход в Хунань и крепость Хочонг (нынешний Пучэу), которая располагалась напротив на севере Желтой Реки в юго-западном изгибе Шаньси. Последний правитель цинов – Нинкиасу (1223 – 1234) мог рассчитывать на будущее. [601]

[601]Имя Нинкиясу, данное китайскими историками, идет от имени Нан-кийаса или Нан-кийаса, имя которым монголы обозначали китайцев никаза, – по-маньчжурски). По мнению Пельо, монголы придерживались, безусловно, этого термина джурджитов или цинов, означавших по-кит. Саун под именем Нан-кья «люди юга».См. Pelliot Nankias, in: J. A., 1913,1, 460-466, Toung pao, 1930, I, 17.