Империя
Шрифт:
– Послушай, где можно переночевать и отдохнуть?
Парень деловито шмыгнул носом, почесывая взъерошенную голову, и указал пальцем в сторону.
– С сотню метров туда и налево. Пройдете потом один квартал, там будет неплохая гостиница.
– Спасибо.
– Да не за что! – весело выкрикнул малец и помчался дальше по своим ребячьим и, как ему казалось, очень важным делам.
Парнишка не обманул: путь к гостинице, и правда, оказался коротким. Они прошли во двор, где пахло варевом. Полная пожилая женщина вываливала объедки в корыто свиньям, которые хрюкали и чавкали, с большим удовольствием пожирая помои и поблескивая своими маленькими черными глазками.
– Надо же, как похожи на Асмодея, – усмехнулся про себя Луций.
– Чего вам?! – вытирая руки о себя и отставляя
– Нам отдохнуть да заночевать.
– А-а-а! Обождите, – сморкнувшись в сторону, она быстро удалилась.
Через пару минут вместе с ней вышел высокий седой мужчина с серыми, почти бесцветными глазами – по-видимому, хозяин этого заведения.
– Четырнадцать человек! Эка вас сколько!
– Что, места не хватит?
– Отчего же? Места хватит. А деньги-то есть?
– Есть немного.
– А я много и не прошу. Ну, проходите тогда.
Оказавшись в своей комнате, а их развели по трем небольшим клетушкам, Луций скинул с плеча сумку с писанием, положил ее под подушку и плюхнулся на грубую, дешевую ткань кровати.
– Как же я устал. Все тело ломит.
– Тобой правила тьма. Поэтому ты не чувствовал ни боли, ни усталости. Теперь привыкай!
– Петр! – хотел было спросить Луций, но в ответ уже слышался тяжелый храп.
– Тот центурион, он ведь узнал тебя? – глядя в потрескавшийся и рассохшийся деревянный потолок, промолвил Иисус.
– Да. Это Тит. Так, по-моему, его зовут, если мне не изменяет память. Он офицер, служил под командованием Клементия, будь он проклят! – выругался Луций, вспомнив о своем давнем враге.
– Нельзя так о людях.
– А он что, человек что ли?!
– А ты?
– Ха! На все у тебя есть ответы!
– Нет, не на все. Ты рассказывал о центурионе, продолжай.
– Ну, так вот. Легион Клементия попал в засаду и был разбит. Этот горе-командир сбежал, бросив своих солдат на поле брани. Разрозненные отряды уцелевших солдат пробивались к нам, и Тит был одним из тех, кому удалось выжить. Мало того, он спас почти триста человек, а потом сражался в рядах моей армии, помогая подавить повстанцев. Он храбрый воин и преданный соратник. Если думаешь, что он нас выдаст, ты ошибаешься.
Луций сам удивился своим словам. Раньше он бы перерезал бедолаге горло в темном закоулке, чтобы тот наверняка не донес на него, и ему было бы неважно, хороший Тит человек или нет.
– Я не боюсь, что он нас выдаст. Ему нужна помощь. Точнее, его жене.
– Она больна?
– Она умерла.
– Не понял, – приподнялся на локтях Луций.
– Он хороший человек, и ему нужно помочь.
– Как? Воскресить жену?!
– Да, – молвил Иисус, словно в его словах не было ничего необычного.
– Здорово! Значит, ты можешь воскрешать мертвых?! Верни тогда моих друзей и брата!
– Нельзя.
– Отлично, а почему тогда ее можно?!
– Потому что Тит потом расскажет об этом людям, и этот город уверует в моего отца и в меня. И в вас, моих учеников.
– Я тоже расскажу о тебе всем! Могу бегать по улицам и орать, что ты сын Божий! Только верни моих близких! – Луций внезапно впал в ярость и вскочил с кровати.
– Не могу. Я же сказал.
– Почему?!
– Во-первых, тебе никто не поверит, поскольку все знают тебя как жестокого и кровожадного человека. Во-вторых, если ты будешь бегать и кричать о моем отце, тебя схватят и казнят, так как тебя ищет почти вся Римская империя. И, в-третьих, не возвращайся к прошлому – иди в будущее.
– В какое будущее?! Какое меня ждет будущее, если вы уже все за меня решили? Ад с вечными мучениями и агонией для моей черной души?!
– Ты говоришь так, будто уже умер.
– Так помру же!
– Все смертны. Даже я.
– Думаешь, мне от этого легче?!
– Думаю, что нет. Но ведь ты поможешь мне? Я один не справлюсь.
– Возьми своих учеников! – обиженно рявкнул Луций, лег обратно на кровать и отвернулся к стене.
– Я и прошу одного из них, – смиренно и очень тепло ответил Иисус. – Ты же взялся писать обо мне и моих деяниях. Неужели ты не хочешь описать, как я воскрешу мертвеца?
Луций недовольно ерзал
на кровати, но было понятно, что слова учителя его зацепили.– Я устал, я хочу отдохнуть.
– Хорошо. Пойдем вечером. Тем более мне нужно поговорить с тобой кое о ком.
– Интересно, о ком же?
– Отдыхай, ты ведь устал. А вечером, когда пойдем к Титу, я все тебе расскажу.
Истощенный Клементий с бледным, болезненным лицом и кровавым кашлем еле держался в седле – таким он вышел из заточения, в котором томился в подвале собственной виллы. Долгое время он жил ожиданием казни. Он хотел вскрыть себе вены, но не смог: жажда жизни взяла верх. Он просил аудиенции у Тиберия, требовал, чтобы к нему позвали Марка, но тщетно. Каждый день после полудня к нему приходил один и тот же чиновник. Он уверял заключенного, что его просьба будет выполнена, что император или сенатор вскоре посетят его и что все, непременно, решится в лучшую для него сторону, что каждый раз Тиберий вспоминает добрым словом его отца Силана и хочет простить самого Клементия. Так продолжалось, пока Клементий не сбился в подсчете дней. Он уже отчаялся и приготовился к долгой и мучительной смерти от голода и проклятой болезни, которая пожирала его. Но чудо свершилось, да еще какое: его освободили, вернули назад всю собственность, и сам император обнимал его, гордился его деяниями, славил его отца. А самое главное, ему объяснили, что он должен найти Луция и совершить над ним расправу, так как тот посягнул ни много ни мало на императорскую власть. Дальше Клементий уже не слушал, ему было ясно одно: заклятый враг, который, по его мнению, был виноват во всех его бедах, теперь в его власти. Получив полную свободу действий, он взял солдат и отправился в деревушку, где последний раз видели генерала. Марк недвусмысленно намекнул, что Клементий может расправиться не только с Луцием, но и с его спутниками. А если по какой-то причине генерал ускользнет, то Клементию следует отправиться в Иерусалим, встретиться с местным прокуратором и ждать дальнейших распоряжений.
Клементий склонился в седле, вцепившись в поводья: болезнь отбирала у него последние силы. И отобрала бы совсем, но невероятная жажда мести заставляла его держаться. С трудом подняв голову, он смотрел на то, как его солдаты крушили маленькую рыбацкую деревушку на берегу Галилейского озера. Они вытащили из дома молодого парня и избивали его, не давая подняться с земли. Тот кричал, что ничего не знает. Клементий с трудом кивнул головой. Преторианец выхватил меч и отрубил парню голову, которая отлетела в сторону, окропляя песок вязкой кровью. Набежавшие женщины выли и рвали на себе волосы, проклиная римских солдат. Рядом с только что казненным лежали еще два тела. Солдаты добрались до трясущегося от страха мальца лет двенадцати. Его подтащили к трупам, поставили на колени и стали задавать вопросы. Он беспомощно водил по сторонам глазами, а когда преторианец вытащил меч, закричал и со страха обмочился. Стоящий неподалеку седой старик не выдержал и, переваливаясь с ноги на ногу, подошел ближе к Клементию.
– Хватит. Остановись!
– Так останови меня. Скажи мне, куда направился тот, кого я ищу, и я уйду. Скажи мне, старик, и все закончится.
– Они ушли…
Клементий изменился в лице, в ушах у него зазвенело, а легкие снова захлебнулись кровавой массой. Он кашлял без остановки, сплевывая в сторону куски собственных внутренностей и заглушая голос старика. Пока длился приступ, он сумел разобрать лишь одно слово – «Капернаум».
– Что? – вытирая платком окровавленные губы, переспросил Клементий.
– Он сказал, что Луций отправился в город Капернаум, что находится по ту сторону озера, – убирая меч в ножны, отрапортовал преторианец.
– Значит, Капернаум. Хорошо. Смотри, старик, если обманул, я вернусь. Уходим! – солдаты быстро запрыгнули на коней.
– Ступай, ступай, сын шакала. Надеюсь тот, кого ты ищешь, не станет долго с тобой церемониться, – бормотал отец Петра и Андрея беззубым ртом.
Ночная прохлада и воздух, наполненный ароматами свежеиспеченного хлеба, окружили Луция и Иисуса, когда они, закутавшись в шерстяные плащи, проходили мимо пекарни.