Империя

– Придет время, когда я поквитаюсь с тобой, прокуратор! – злобно комкая бумагу, зашипел он.

– За что ты так не любишь своего игемона, Каиафа? – раздался голос позади него.

Каиафа резко обернулся, но никого не увидел. Вдруг на кирпичной кладке храма выросла тень преторианского воина. Первосвященник остолбенел при виде появившегося образа.

– Кто ты? – еле шевеля губами, спросил он у тени.

– Маркус. Меня зовут Маркус, Каиафа. Обернись, я стою позади тебя.

– Как ты тут очутился? – испуганно вжался в стул первосвященник.

– Тебе передает привет Александр. Помнишь такого?

– Как же я могу забыть своего господина, который назначил меня на эту должность и дал мне все?

– Тогда не стоит ворчать на Понтия. Ты меня понял? – Каиафа утвердительно затряс головой. Его маленькая бородка смешно подергивалась при этом. – Ты слышал о неком человеке, который называет себя Иисусом из Назарета?

– В последнее время многие о нем говорят, но сам я его никогда не видел. Разные про него ходят слухи.

– Смотри, Каиафа, слухи просто так не рождаются. Александр просил передать тебе, чтобы ты держал ухо востро. Ты ведь знаешь, как люди переменчивы. Что ты будешь делать, если он прибудет сюда и уведет твою паству? Не будет народа – не будет денег. Не будет денег – не будет власти. А без власти, Каиафа, зачем ты нам будешь нужен?

Нижняя губа первосвященника дрожала, руки потели, по спине полз зловещий холодок. Огромный римский солдат в черных доспехах, отделанных золотом, вселял в него ужас. В руке он держал шлем, а на поясе у него висел меч с рукоятью в виде змеи. Маркус насквозь прожигал первосвященника взглядом. Через мгновение он шагнул вперед и превратился в скелет с огненными глазницами. Свеча потухла, и в комнате воцарилась кромешная мгла.

– Смотри, Каиафа! Смотри! – звучал голос, будто из самого царства Плутона.

Секунды показались первосвященнику вечностью. Свеча вспыхнула вновь, озаряя комнату, в которой остался только хозяин храма. Каиафа дрожащей рукой стер со лба испарину и тяжело выдохнул, беспомощно и бессмысленно уставившись на танцующий вокруг фитиля огонек. Страх заставляет человека принимать решение очень быстро. И Каиафа его принял.

Глава XXXVIII АПОСТОЛЫ

С первыми лучами солнца Луций и Иисус простились с хозяевами дома и тронулись в путь. Но, как только они вышли из поселка, их окружила толпа людей, каждый из которых что-то говорил и о чем-то спорил.

– Чего они хотят? – прижал к себе сумку с писанием генерал.

– Чуда, – спокойно ответил его спутник.

– Так за чем дело стало?

Иисус обвел всех взглядом и, подняв одну руку вверх, спокойным и теплым голосом обратился к людям:

– Я знаю, для чего вы пришли сюда. Я дам вам то, что вы хотите. Но не одним чудом вы должны жить. Вы должны верить. Понимаете? Верить! Ибо по вере воздастся каждому. Вас тысячи, а я один, и я не такой могущественный, как мой отец. В Него уверуйте, и будет вам благо! Просите Его, и даст Он вам то, что захотите. Просите за ближнего своего, и даст Он в два раза больше, просите за врага своего и даст Он вам в пять раз больше.

– Дай нам чудо! Мы видим тебя, а не твоего отца! Яви нам чудо! Яви! – взревела толпа.

– Люди, что тут скажешь, – тихо прошептал Луций.

– Поэтому пиши свою книгу, ибо забудут они меня, как только я исчезну. А то, что ты запишешь, будет жить вечно.

– Думаешь, они уверуют в то, что ты хочешь им дать?

– Мой отец верит в них. И я верю. Раз ты поверил, поверят и они, – он успокоил толпу: – Будет вам чудо. Вы собрались тут, чтобы убедиться, настоящий я спаситель или шарлатан и обманщик. Вижу всех вас насквозь и чувствую, что сердца и души ваши готовы открыться и принять меня. Принять и познать то, что я говорю вам, чему учу вас. Знаю также, что не доказательств от меня хотите, а чудес. А верить надо словам моим, ибо чуда без веры не бывает. Сами вы творить чудеса должны по отношению друг к другу. Будете следовать заповедям отца моего, так и чудеса вам нужны не будут, – толпа напряглась и загудела, как пчелиный рой. Иисус снова успокоил людей: – Хорошо. Я покажу вам то, что вы ждете.

Толпа выдохнула, потеплела, расслабилась, гомон утих. Воцарились тишина и ожидание.

– Хотите чуда? Что же, есть среди вас человек, который хочет спасти не только свое больное тело, но и никчемную душу? – выкрикнул Луций. Взглянув на Иисуса, он пожал плечами и развел в стороны руки: – А что? Как могу, так и помогаю.

Толпа зашевелилась, словно огромное чудовище, и изрыгнула из себя искалеченного человека с переломанными ногами и телом, покрытым струпьями. Он, кое-как переваливаясь, подошел к спасителю и пал на колени.

– Помоги мне. Я был солдатом, мы сражались за свободу в рядах Такфарината в Нумидии. Я едва остался жив после осады города. Римский командир приказал вырезать всех. Мне переломали ноги, несколько раз проткнули мечом и свалили в кучу с мертвыми. Ночью я выполз и, не помню как, добрался до дороги. Там меня подобрали добрые люди и выходили. Но моя жизнь теперь – одно сплошное страдание.

Луций опустил глаза и зашел за спину спасителя.

– Веришь в то, что я могу? В то, что может отец мой?

– Всем сердцем, – по щекам калеки текли слезы.

– Так пускай исцелится тело твое и очистится душа твоя от всего, что было сделано тобою.

Иисус прикоснулся к его голове. Яркий свет ослепил глаза присутствующих, а когда они наконец-то смогли вновь видеть мир, перед ними стоял здоровый мужчина с посохом в руках. Толпа встала на колени, славя своего спасителя.

– Нам пора.

Исцеленный пребывал в оцепенении, не понимая еще, что с ним произошло. Пользуясь моментом, Иисус и Луций протиснулись сквозь цепляющиеся за них руки людей и продолжили свой путь.

– Ты прав, они верят в тебя, пока ты развлекаешь их. Они привыкли к зрелищам. Даже исцеление они все равно будут принимать за потеху. Может, перестать их лечить? Ты же не врачеватель, в конце-то концов.

– Они хотят этого. Я сотворил чудо, напоив тебя, и ты поверил в меня. Если бы я не сделал этого, ты бы тоже не уверовал.

– Но, по-моему, ты уже достаточно сделал. Слава о тебе разойдется сама. Она уже разошлась. Скоро ты привлечешь к себе внимание тех, кто захочет уничтожить тебя. Люди разносят по миру твои слова о сыне царя небесного. Многим это будет не по душе. Сам подумай: ты даешь веру и забираешь тем самым власть у священников, которые управляли умами людей задолго до тебя. Когда их паства пойдет к тебе, а доход иссякнет, они растопчут тебя. Нужно быть осторожнее.

– Я не боюсь, Луций. Я должен открыть людям глаза. Должен дать им свет.

– Творя чудеса, ты добьешься только одного: они приколотят тебя к кресту и потребуют назначить аудиенцию с твоим отцом!

– Они не сделают этого. Ты просто не веришь в людей.

– Я просто один из них! И я бы поступил с тобой, как и сказал только что, если бы мы не встретились лично.

– Но мы же встретились.

– Делай, как знаешь!

Генерал плюнул в сторону и ускорил шаг. Долгое время он шел впереди, пока вдали не показалась маленькая рыбацкая деревенька на Галилейском озере: скромные домики, натянутые сети, сильный запах рыбы. Озеро было спокойное, вода бережно покачивала на себе многочисленные лодки. На берегу резвились дети. В стороне старик с густой седой бородой, обветренным лицом и потрескавшимися от каждодневных трудов руками штопал порванные снасти. Чуть поодаль от него стоял большой стол, за которым сидели двенадцать человек и о чем-то разговаривали.