Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Имперский престол
Шрифт:

И только увлечешься созерцанием совершенства природы, как вновь лезут в голову проблемы, цели, задачи, работа и отношение к окружающим людям. И ты срываешься с места и бежишь на работу, и мысли твои заполняются бытом и людьми, которые от тебя зависят, либо от которых зависишь ты.

— Чего не спишь? — из меланхоличного просмотра борьбы стихии с настырными людьми, меня выдернула Ксения.

— А? Что? — все же погружение в думы тяжкие было глубоким и я не расслышал слов жены.

Ксения стала с нашей огромной кровати, накинула платок, который в будущем могли бы назвать «Оренбургским» и подошла ко мне. Двадцать восемь лет женщине… Она молода и прекрасна, и это моя жена.

Мы

миновали кризис отношений. И, кажется, только во второй своей жизни, я стал чуточку понимать, что значит строить отношения и как не упустить свою женщину. Проявил чуточку терпения, но при этом оказался настойчивым, простил, не поддался на провокации и не устраивал ссоры. А еще, я показал, что могу обходится и без нее. Лишь показал, так как не представляю себя отдельно от жены. Сколько было, да и сейчас есть, возможностей завести чуть ли не гарем, но, нет, я хочу быть с ней. Этого хватило для того, чтобы начался новый этап нежных, порой, страстных отношений.

— Ну, чего встала? Рано еще. Можно спать и видеть красочные сны, — спросил я, обнимая супругу.

— Тебя что-то беспокоит? — спросила Ксения.

Я задумался. А что меня беспокоит? Многое, но не так, чтобы тревожит. Не все гладко, но, ведь, получается. Что такое нынче Россия? Это гордое, сильное, самодостаточное, быстро развивающееся государство. Все те вызовы, что стояли перед русской державой в той реальности, что я знал, учил в школе будущего, преодолены.

Крымское ханство, как проблема, если и не ушла окончательно, то, по крайней мере, позволяет не отвлекаться на нее лет пять точно. А ведь в иной истории крымцы «пили кровь» всем восточным славянам, постоянно, неусыпно, требуя от русских колоссальных усилий и ресурсов.

Сейчас там идет междоусобная война. Поддерживаемый мной, Тохтамыш побеждает, но немало беев, протурецки настроенных, которые не могут простить хану, что он покорился Москве. Если бы не помощь со стороны Османской империи в ресурсах и немного, но в людях, то ханская оппозиция не имела бы никаких шансов. А так, Тахтамыш, получив пятнадцать тысяч башкир себе в управление и наобещав кочевникам золотые горы, громит своих соперников, но и те собирают отряды и нападают на сторонников хана, как и на тех степняков, что он привел. Так или иначе, но ханство ослабнет. Оно уже и так не было бы столь сильным, как в иной реальности, учитывая, что Ногайская Орда разгромлена и не усилила ханство.

Поляки… Вот же неуемный народ. Спешно собранный Сейм опять не захотел ратифицировать мирный договор, выдвигая новые условия. Благо, что эти условия не были чрезмерными и заключались лишь в размере выплат Россией за взятые города. Чушь, конечно! Почему я должен платить побежденному? Однако я не хотел в следующем году опять воевать и уже уничтожать польскую государственность. Поэтому согласился выплатить триста тысяч рублей. Да, понимаю, что эти деньги пойдут на восстановление армии. Вот только я лелею надежду, что возрожденная польская армия уже не будет направлена против России. Ну, не станут же они в третий раз наступать на одни и те же грабли? А вот сохранить обороноспособность соседа, чтобы не усилить турок, или еще кого, стоило.

— Ну, что ты опять задумался? Все же хорошо! — Ксения прильнула ко мне, поцеловала в щеку и положила голову на плечо.

Вот так мы стояли, прижавшись друг к другу, и смотрели через прозрачное окно. Такие низенькие, но высокие в своем статусе и стремлениях.

— Ты любуешься метелью или тебе нравится наблюдать, как мерзнут твои стражники? — спросила Ксения, всматриваясь в происходящее во дворе нашего дворца.

— Это их работа. У каждого свой Крест и нужно его нести с достоинством и честью, —

философски заметил я.

Два месяца назад, в ноябре, когда уже во всю бушевала зима, мы переселились во дворец на Воробьевых горах. Пусть он был еще не достроен, и отделочные работы не прекращалась даже с приходом зимы, но центральная часть П-образного барочного дворца была почти закончена. По крайней мере, восемь жилых комнат, рабочий кабинет и ряд комнат, пока используемых прислугой, были полностью готовы. Вероятно, скоро будет готов и тронный зал, в пять раз больший, чем Грановитая палата. Караваджев заканчивает расписывать стены. Точнее, не он, а все ученики художественной мастерской великого мастера. Мишка Караваджев, скорее всего, справился бы и раньше, но мне не понравился мрачный тон росписи части потолка. Пришлось даже поговорить с его женой и приказать быть ей нежной и не нервировать художника, столь поддающегося в своем творчестве эмоциональности и реакции на внешние раздражители.

— Ты сегодня в Кремль поедешь или здесь будешь принимать людей? — спросила Ксения.

— Пора уже приучать всех к нашему новому дворцу, — ухмыльнулся я, не озвучивая действительной причины того, что в ближайшее время не стану покидать своего царского дома.

Контроль и проверка всех пребывающих в Москву — важное дело. Именно благодаря ответственной работе гвардейцев на постах при въезде в столицу, получилось выявить весьма сомнительных личностей. Прокопий Ляпунов уже прослыл царским злым псом и не зря. Всех подозрительных личностей сразу же везут к нему в одну из усадеб, выделенных для Приказа Тайных Дел. Пусть часто страдают и невинные люди, которым компенсируется моральный ущерб, но получается ловить и действительно важных «птиц».

Вот и позавчера в Москву пытались залететь аж восемь «ощипанных петухов». Цель этих злодеев была выяснена достаточно быстро — они хотели всего на просто убить меня. Как оказалось, это лишь очередная группа, просачивающихся в столицу убийц. Были и иные, которых сейчас ищут и, зная, как работает связка Пожарский-Ляпунов, уверен, что найдут и этих и еще кого отыщут.

Вот мне и приходится пока сидеть в своем замке под плотной охраной, где даже часть строителей была заменена агентами в штатском. И то, что части воинов приходится дежурить по всему периметру дворца в снежную бурю, так же имеет целью усиление охраны.

Венецианцы, именно они являются заказчиками не только моего убийства, но также охота объявлена на наших стекольщиков. «Ощипанные петухи» хотели убить и однорукого мастера — бывшего венецианца Якобелло Боровье, и богемца Янека Урбанека.

Удачи им! Такого режима, который введен в славном городе Гусь, где и проживают в сытости и даже богатстве мастера-стекольщики, уверен, нет ни в одной точке мира. А концентрация войск на подступах к стекольной столице России не меньшая, чем рядом с Москвой.

Когда мне сказали о главных бенефициарах атаки на меня и стекольную промышленность, я не стал выпячивать грудь и кричать о своем бесстрашии. Напротив, отнесся к информации предельно серьезно с должным выводами. Даже Прокопий Ляпунов удивился подобной реакции.

Из послезнания я вычленил важный сюжет, когда французам удалось переманить себе в страну нескольких стекольщиков с венецианского острова Мурано. Недолго эти мастера прожили после бегства, скорее, мало. Венецианские спецслужбы выявили месторасположение всех мастеров и ликвидировали пристально охраняемые французами объекты. Благо, в той истории французы успели перенять технологии и не сильно сокрушались по поводу смертей венецианских мастеров. Может, конечно, французы и сами позволили убить, желающих больших выплат, мурановских мастеров.

Поделиться с друзьями: