Импровиз. Война менестреля

— Сапфирное Солнце! Сапфирное Солнце! Срочное дело! Неотложное донесение!

Их окружили. Шпаги продолжали смотреть жадными до крови остриями в лица менестреля и убийцы.

— Кто такие?! Откуда?! — выкрикнул усатый солдат с нашивками сержанта.

Альт Грегор уже определили их, как кевинальцев, по носам и характерному выговору.

— Срочное донесение к его высокопревосходительству! — продолжал кричать Коло. — Генералу Пьетро альт Макосу!

— Кто такие? — недобро поглядывая, повторил сержант.

Ланс заметил кроме шпаг ещё два лёгких арбалета.

— Я — Коло! Офицер по секретным поручениям при его высокопревосходительстве! Сопроводите нас к главнокомандующему! Или к капитану Тарну альт Вегасу! вы же «шустрые черепахи»?

— Рейн альт Горо, сержант Роты Шустрых Черепах, — соизволил наконец-то признаться наёмник. — Держите руки на виду!

— Сержант, отведите нас к генералу! Я буду говорить только с ним! Дело не терпит огласки!

На лице кевинальца отразилась внутренняя борьба. Доставить незнакомцев к главнокомандующему и, возможно, получить засуженную награду или положить их на обочине и никому не рассказывать, чтобы не придумывать на свою голову лишних приключений и хлопот? Но чувство долга и ответственность возобладали над благоприобретённой ленью наёмника.

— Сдать оружие! — скомандовал он. — Никаких попыток к бегству!

Коло кивнул, отстегнул с пояса ножны с длинным кинжалом. Вытащил из-за голенища ещё один. Ланс нисколько не сомневался, что убийца оставил себе, самое малое, полдюжины метательных ножей и ещё кое-какие смертоносные игрушки. Он снял перевязь со шпагой, протянул её ближайшему всаднику. Подумал: «Всё-таки хорошо, что близнецы потерялись по дороге. Могли бы запаниковать и наделать глупостей».

— Одно резкое движение, — сказал, как отрезал Рейн альт Горо, — и мы стреляем на поражение.

— Годится, сержант! — не стал спорить Щёголь. — Ведите нас уже к его высокопревосходительству.

— Вы не представились, — кевиналец глянул на менестреля.

«Зачем? Какой смысл?»

— Ланс альт Грегор из Дома Багряной Розы…

— Давний друг прана Пьетро и капитана Жерона альт Деррена из Дома чёрного Медведя, — добавил Коло.

Упоминание кондотьера сыграло свою роль — пусть небольшую, но благотворную.

— Я раньше служил в Роте Стальных Котов. — Решил он ещё чуть-чуть выиграть в оценочном мнении наёмников.

— Следуйте за мной!

Усы сержанта уже не топорщились так грозно, но взгляд оставался цепким и колючим.

Они погнали коней размашистой рысью. Рейн альт Горо первый, за ним четверо наёмников и знаменосец. Следом, «гуськом», Ланс и Коло. По сторонам от них десять всадников со шпагами наголо, а позади — остальные со взведенными арбалетами.

Как будто в плен захватили.

Менестрелю не очень нравилось ощущение арбалетного болта, глядящего в спину. Даже мурашки между лопатками бегали. Но ничего не поделаешь. Право на стороне сильных, так было пятьсот и тысячу лет назад, так будет и дальше — через пятьсот и тысячу лет. Чтобы успокоиться, он начал придумывать кевинальцам оправдания. Наверное, нелегко воевать, когда каждый день ждёшь подвоха и предательства. Это местные моги искать выгоду и переходить от одного знамени под другое. Ходили слухи, что командиры из столичной армии обещают тем, кто отречётся от мятежной герцогини и присягнёт истинной, прощение. Ну, потребуют совсем небольшого искупления вины кровью, так кто же не хочет подтверждения лояльности от вчерашних бунтовщиков? А вот Вольным Ротам, в случае поражения, грозила жестокая кара. Не зря их заранее объявили захватчиками… Возможно, умудрённые опытом кондотьеры и выведут свои отряды к границе с Кевиналом, не допустив полного уничтожения, но величину потерь менестрель вполне мог представить. Всё-таки немало повоевал.

Конвоиры хранили недоброе молчание.

Пошёл мелкий дождь.

Канонада приближалась, но звуки перестрелки затихли. Оно и неудивительно. Любая сырость мешает поджигать порох на полке аркебузы. Значит, дело за рукопашной. Ланс очень надеялся, что Пьетро догадается — а может, кто-то из старших по возрасту и более опытных офицеров подскажет — оставить «коридор» для отхода обезглавленной армии Аркайла. Человек, припёртый к стенке, сражается отчаянно, даже если изначально не был заинтересован в обязательной победе. Но дай ему надежду на спасение, и в душе сразу зарождается сомнение — так ли важен приказ командиров, чтобы умирать за него?

Ехал не очень долго. Количество вооружённых людей на дороге и по обочинам увеличивалось с каждой пройденной сотней шагов. И городские ополченцы, и отряды, вооружённые вожеронскими пранами за свой счёт. Катились орудия лёгкой полевой артиллерии. Видимо, их перебрасывали из спокойных мест в боле горячие. Телеги с бочонками пороха. Навстречу тянулись цепочки раненых с перевязанными руками и головами. Проехала крытая парусиной подвода, из которой доносились стоны.

И вот впереди замаячил пригорок, увенчанный небесно-голубым шатром. Около него толпились люди в ярких мундирах и начищенных кирасах. Под порывами ветры внезапно разворачивались знамёна с изображением сапфирного солнца и бирюзовой черепахи. Были ещё какие-то, но Ланс не знал этих Домов. Понизу стояли в оцеплении аркебузиры, перемежаемые наёмниками с двуручными мечами — давняя традиция, восходящая ещё к тем временам, когда огнестрельного оружия не знали. Хотя не такая уж и бессмысленная, как могло бы показаться на первый взгляд. Мастер своего дела, вооружённый цвайхандером, как называли длинный меч в Унсале, мог разогнать до полусотни солдат с пиками и тесаками и перерубал хребет лошади.

— Спешиться! — приказал Рейн альт Горо. — Ждать здесь! Никуда не отходить.

Сержант побежал куда-то, но не к штабному шатру, а правее, в гущу снующих с распоряжениями вестовых и ординарцев. Ланс и Коло переглянулись. Хуже не бывает, чем ждать и догонять, говорит народная мудрость, но ничего не поделаешь — надо, значит, надо. Лишь бы кевиналец не заболтался с кем-то по дороге и не забыл, донести новость до сведения вышестоящих офицеров.

Рейн альт Горо, к приятному удивлению, оправдал надежды. Он вернулся очень быстро, менестрель даже не успел разозлиться, что им очередной раз пренебрегают. Сопровождал его высокий седой кевиналец с гладко выбритым подбородком и щёгольски подкрученными усами.

— Имею честь приветствовать прана Ланса альт Грегора, — поклонился он, взмахивая широкополой шляпой. — Я — Тарн альт Вегас, капитан Роты Шустрых Черепах. Имел честь присутствовать на вашем выступлении в Кевинале… Тогда великий герцог Валлио устроид праздник в честь конфирмации наследника престола…

— Очень рад, — менестрель прижал ладонь к сердцу. Был он без шляпы, так что не мог отвесить изысканный поклон. — Это было давно, но я помню этот день и это выступление. — Не моргнув глазом, соврал он.

— Позвольте мне проводить вас к главнокомандующему.

Никто и не думал возражать.

Кондотьера, очевидно, очень хорошо знали в лицо в цепи стражников, поскольку расступились, пропуская их без малейших возражений.

— Я рад, что такой выдающийся музыкант, как вы, пран Ланс, теперь на нашей стороне, — учтиво поддерживал беседу Тарн альт Вегас.

Менестрель молча кивал. А что можно ответить? Он и сам ещё не знал, на чьей стороне. Понимал, во всяком случае, что в одном лагере с «правыми» находиться не будет никогда. Но и примыкать к бунтовщикам душа не лежала. Он хорошо помнил, какие слухи ходили о Кларине в Аркайле той осенью, когда он впервые повстречал Реналлу. Как можно после этого обращаться к ней «ваша светлость»? Расчётливая интриганка. Любую ложь выкрутит так, что не отличить от правды, а правду измажет грязью и выставит за порог, как нищую бродяжку. Ссориться с ней, конечно, не надо или высказывать во всеуслышание неподтверждённые обвинения, но лучше держаться подальше. тем более, жизненный опыт показывает, Кларина всегда добивается того, чего хочет. Любой ценой. Быть разменной монетой Лансу не хотелось.

Пьетро альт Макоса менестрель заметил сразу. Среди ярко наряженных вожеронцев он выделялся чёрным дублетом из тиснёной кожи. Одежда не дешёвая, но лишённая провинциальной крикливости. Он стоял за небольшим складным столом с развёрнутой картой, один угол которой прижимал кинжал, а второй — тяжёлое пресс-папье в виде черепа. Рядом адъютант держал на серебряном подносе целый ворох писем и свитков, запечатанных восковыми печатями. Ещё один юноша, по возрасту — паж, держал кубок и кувшин. Вдруг, его превосходительство томятся жаждой?