Имя собственное
Шрифт:
Наличие заложницы оказалось блефом, но печальнее всего то, что при задержании возмутитель спокойствия оказал сопротивление и каким-то образом ухитрился царапнуть одного бойца по шее ножом, спрятанным в рукаве. О чём, вероятно, горько пожалел, с невыносимым трудом ворочая на нарах КПЗ своё изломанное дубинками тело.
Рана на шее бойца особой опасности не представляла, это обстоятельство лишь добавляло пьяному безумцу ещё одну статью.
За вагонным стеклом постепенно сгущался вечерний полумрак, плавно переходящий в южную ночь. Женщины, как давние подружки, без опасения откровенничали друг с другом, не замечая времени. Рая больше интриговала попутчицу
Встреча с Раисой казалась ей приятным бонусом, подаренным судьбой. Перспектива корректировки своего, прямо скажем, запущенного облика рисовалась радужной и почти состоявшейся.
– Раечка, ты представить себе не можешь, как я соскучилась по жизни. Да, да! По обычной жизни, где любящий супруг, дети, праздники с друзьями, работа по душе… Театры, книги, вернисажи… Ведь я ещё, по сути, не старуха, а всего этого была лишена последние десять лет. – Она пересела к Рае на диванчик и взяла её ладони в свои. – Эти годы словно один кошмарный круговорот: больницы, операции, лекарства, сиделки… Беличье колесо: работа – магазин – аптека – дом – работа! На пятом году совместной жизни мой муж, Павел, угодил в страшную аварию у себя на стройке, упали плохо закреплённые леса. И с этого момента он стал, как говорят, маломобильным инвалидом-колясочником. А кто мог помочь бедной женщине?
Друзья растаяли, как и не было, детей завести не получилось, родни никакой. Он детдомовец, у меня лишь мама, в чьей квартире мы и остались жить после её смерти.
– С кем же ты его оставила, Тамарочка? Бедная моя…
– Нет, – всхлипнула Тамара Петровна, поникнув головой, – нет его больше. Схоронила я его, милочка. Скончался, отмучился Павлуша мой. Вот фото, посмотри, какой он был видный мужчина! До того самого случая.
Представляешь, каково мне было одной столкнуться с этим валом проблем? И так переворачивались «из куля в рогожу», все деньги уходили на лечение, а тут похороны. Взяла кредит. И, как водится, затянула с отдачей. Тут же появились серьёзные ребята и чуть не с кулаками на меня. Мало того, подожгли дверь у квартиры. Хорошо, соседи спохватились.
Что оставалось? Пошла в милицию с заявлением. Там и слушать сперва не хотели. Я сидела в коридоре, плакала. Но, вот есть же Бог на свете, подошёл один следователь, капитан: «Что случилось, гражданочка? А ну-ка пройдёмте ко мне в кабинет».
И ты знаешь, Раечка, я выложила ему всё как на духу! Что после похорон мужа мне нечего делать в Москве, что его смерть, в некотором смысле, развязала мне руки и я могу уехать к тётке, старенькой маминой сестре, в Анапу. Купить там квартиру или домик у моря. Говорила, что боюсь без чьей-либо помощи продавать квартиру, так как она сейчас стоит немалых денег.
Благородный человек Андрей Николаевич! Ерёмин фамилия. Век буду ему благодарна. Провёл меня через все эти бумажные завалы и нотариальные дебри, – тут она перешла на шёпот, – помог с продажей и получением денег. Ты не поверишь, даже билет на поезд мне купил сам. Я, понятно, отблагодарила его. Вот бывают же люди, Рая, с бескорыстной натурой и доброй душой.
– Я так рада за тебя, Тамарочка. Тебе просто повезло! В наше время очень легко нарваться на лихих людей и остаться буквально ни с чем.
А ну-ка, что тут у нас? – Рая встряхнула графинчик. – На донышке? Бери лимончик. Давай, дорогая моя, за успех твоих начинаний. За удачное приземление
на Черноморское побережье. Мы тесно сдружились, и, если спишемся, буду летом навещать тебя. А по поводу лечения – вот мой домашний телефон, вечером я всегда дома. Как надумаешь приехать, звони. За это время я всё обговорю с Кириллом. Он, похоже, и вправду меня любит. Шутка!Женщины выпили, накрыли посуду бязевой салфеткой и принялись разбирать постели. Тамара Петровна вдруг присела на край кровати и сжала виски ладонями:
– Что-то мне немного не по себе, Раечка. Голова идёт кругом. Последняя порция была, вероятно, лишней.
– Может, под душ, Тамарочка? Пока сполоснёшься, я найду таблетку от головы. Без аптечки не выхожу из дома. Мало ли что может приключиться.
Проводив подругу до душевой кабины, попросила проводницу Ларису настроить комфортную температуру воды и вернулась в купе. Тамара появилась через полчаса порозовевшая, расслабленная и с тюрбаном из полотенца на голове:
– И вправду стало полегче, может, и не нужна таблетка? Боль стихает.
– Хуже не будет, Тамара. Кирилл всегда говорит: «Головную боль пережидать нельзя. Могут возникнуть непредсказуемые последствия». Так что не возражай доктору, вот водичка, запей. И тут же укладывайся. – Она затянула потуже пояс оранжевого китайского халата. – А я пойду с Ларисой поболтаю. Свет притушить?
Тамара накрылась с головой и не ответила.
После известных событий с дракой и поножовщиной в квартире судьба, в лице органов соцзащиты и полиции, не быстро, но расставила свои точки над чем требовалось.
Старшего Оторвина осудили на четыре года с отбыванием в колонии строгого режима. Он был этапирован в Пермский край, где экономическая составляющая тамошних колоний завязана в основе своей на лесозаготовках. Тот самый, воспетый в песнях, лесоповал. Но минул лишь год с небольшим, как из мест заключения пришло известие:
«…сообщает, что Оторвин Михаил Васильевич, осуждённый по статьям… погиб в результате несчастного случая. Причина смерти – бытовая травма».
Извещение было адресовано Хромову Николаю Ивановичу, давнему армейскому другу и собутыльнику отца девочек, так как именно он был обозначен в волеизъявлении заключённого.
Дочери были ещё несовершеннолетними, у дяди Коли же не было ни денег, ни желания связываться с похоронами. А поэтому труп остался невостребованным и по истечении стандартных семи дней был захоронен в специально отведённом месте под фанерной табличкой с порядковым номером могилы.
Верочку определили в дом-интернат для детей, оставшихся без попечения родителей. Слава Богу, в Отрадном. Не так далеко ездить, навещать её. Малышке только-только исполнилось девять лет.
Шестнадцати летняя Рая осталась жить в квартире одна, но под социальным патронатом. Наташины родители, супруги Безукладниковы, заключили договор попечительства сроком на два года, то есть будут опекунами до достижении девушкой совершеннолетия.
Окончив 9-й класс, подруги Рая и Наташа поступили в медицинский колледж вместе. Не хотелось расставаться даже в учёбе. Не разлей вода с самого детства. И даже ссора из-за жениха не была их дружбе особой помехой. Но Наташа выдержала лишь год и перевелась в другую, как она её называла, «шарагу». По специальности «Поварское и кондитерское дело». Оно и неудивительно, кулинарные способности замечали за девочкой смолоду.
Рая же, потрясённая безвременным уходом мамы и её неведомой болезнью, твёрдо решила посвятить себя медицине. И вдобавок занозою в сердце всё ещё саднело и не заживало сомнение в кровном родстве Вероники с родом Оторвиных. Эта неопределённость нет-нет да подтачивала сознание старшей сестры.