In vino veritas

Перед отъездом Бруно и Сфорца особенно упирали на то, что в пререкания с ортодоксальными церковными чинами вступать не следует ни в коем случае. Любые претензии рекомендуется выслушивать молча, вежливо напоминая об общих корнях всей христианской веры. Так же советовали упирать на то, что 'одно дело делаем'. Духовник, впрочем, глядя на выразительные гримасы Молота Ведьм, лишь укоризненно вздыхал и продолжал увещевать.

– Есть, правда, дороги, и есть дороги иные також, - продолжил свою мысль архиепископ. Насколько Курт помнил, звали его отец Иоанн.
– По одним мы идем к Господу, по другим от него удаляемся. И есть между ними тропинки, которые не ведут никуда: так, петляют себе.

Служка при этих словах поднял глаза, доселе опущенные долу, и бросил два быстрых взгляда - на князя укоризненный, на Курта торжествующий. Этого Гессе стерпеть уже не мог.

– Насколько я понимаю, князь Лугвен не испытывает недостатка в духовном окормлении. Тогда я не вижу причины, по которой стоило бы приглашать представителя Конгрегации. Впрочем, я крайне признателен за небезынтересное путешествие. Ничего тут у вас, миленько.

Теперь уже князь изобразил укоризненный взгляд в сторону архиепископа. Отец Иоанн примирительно поднял руки.

– Я всего лишь хотел сказать, что никому не дано знать, на какой из дорог он окажется в тот или иной момент жизни. Можно лишь уповать на Божие наставление да на пастырское слово.

– Или положиться на собственную силу духа, - твердо произнес Курт, пристально вглядываясь в собеседника.
– Сказано же: 'кто имеет веру с горчичное зерно...'

– А может, прервем богословский диспут?
– вклинился князь.
– В конце концов, майстер инквизитор тут как мой гость. А разве ж мы гостей одними речами встречаем? Пойдемте-ка, уже столы накрыли, вестимо.

Архиепископ вежливо кивнул и проследовал через зал в дальнюю дверь. Курта же князь аккуратно прихватил за рукав и отвел в сторону.

– Фолар рассказал мне, что вы до крайности интересовались сутью дела. Прошу меня простить за наложенный на него запрет - я просто стремлюсь избежать лишних слухов. Никто не знает о случившемся, кроме самых доверенных людей в моем ближнем круге, да и те не в курсе всех деталей.

– Я вас понимаю и внимательно слушаю, - согласился Гессе, но не удержался и добавил.
– Хотя, обладай я необходимым minimum'ом информации, за время пути мог бы выработать уже пару-тройку рабочих версий.

Князь пожал плечами.

– Моя власть в городе и его землях не абсолютна. Приходится делиться с посадником и с господским советом: democratia , мать ее...
– он осекся и откашлялся.
– Но с другой стороны, это может уберечь нас всех от ошибок. Так вот, к делу. Моя жена Мария, крепкая и здоровая баба, успешно родившая двух сыновей, внезапно стала жаловаться на недомогание. Причем общее: тело начало слабеть, дух угасать, разум мутиться... Я обратился ко всем лекарям в пределах доступности, даже к немецкому медику из Петерхофа , с Торговой стороны. Отстоял с десяток молебнов, пару пудов лучшего воска на свечи пустил. И все впустую!

Лицо Лугвена оставалось бесстрастным. Только на виске начала биться жилка, и Курт скорее почувствовал, чем осознал, что его собеседник пребывает все это время в холодной, сдерживаемой стальной волей ярости.

– Так а с чего вы решили, что проблемы по... сверхнатуральной части?
– сколь возможно деликатно поинтересовался Молот Ведьм. Князь вздохнул и криво усмехнулся.

– Фолар - мой дальний родственник. Он приволок какого-то знахаря...

– Который рекомендовал ему хлеб с отрубями?
– улыбнулся Гессе. Лугвен кивнул.

– Ага, вы уже в курсе. Так вот, этот старичок оказался очень толковым дядькой. Он выгнал всех из светлицы моей супруги, которая за день до того впала в беспамятство, зажег какую-то крайне пахучую смолу и просидел там чуть ли не всю ночь, не смыкая глаз. Поутру жене стало лучше, она открыла глаза, и знахарь смог напоить ее отваром целебных трав. А мне по секрету сообщил, что Марию кто-то... сглазил.

– Сглазил?
– уточнил Курт.
– Вы имеете в виду oculus malus ?

– Именно, - подтвердил князь.
– Причем старик повелел искать... скажем так, некий предмет, который был бы 'носителем' этого сглаза. Что-то, что жене могли подарить, подкинуть, спрятать в ее вещах. Но предупредил, что это может быть опасно для самого нашедшего: наведенная порча, скорее всего, привязана к личности жертвы, но хватать руками колдовские цацки - себе может выйти дороже.

– Какой, однако, интересный дед. А как бы мне с ним побеседовать?
– сощурился майстер инквизитор. Вздохнув, Лугвен повел рукой в сторону двери.

– Он тоже будет на пиру. Подозреваете? Я тоже, на всякий случай - на княжеском престоле paranoia лишней не бывает. Но виду не подаю. Всем сказал, что Мария тяжко больна, и ее здоровье все еще под угрозой. В детали посвящены только архиепископ, Фолар, вы и ваше начальство.

– Архиепископу, значит, вы доверяете?
– Курт направился туда, куда ему было предложено пройти. Князь, как любезный хозяин, следовал за ним.

– Доверяю. Он мой духовник. Кроме того, он имеет славу человека набожного, кроткого с прихожанами и пылкого в вере, чуть ли не святого. Когда в наших краях случилось моровое поветрие - да, и до нас докатилась эта зараза, - он денно и нощно молился за народ новгородский. И Божией милостью мор прекратился. Во Пскове прознали о том чуде и попросили отца Иоанна о заступничестве перед Творцом. Он, ни слова не сказав, поехал и к ним. Результат ровно такой же: чума отступила. Многие склонны считать это явленным чудом.

Гессе сдержанно кивнул и задумался. Впрочем, к тому моменту они уже пересекли зал и оказались на пороге соседнего помещения.

О хваленом славянском гостеприимстве Курт был наслышан от тех же ханзейцев и прочих путешественников, но тут и его проняло. Столы, составленные кириллической буквой 'П', буквально ломились от яств. Мясные и рыбные блюда, каши и супы, закуски и сладости - глаза разбегались, глядючи на эту варварскую роскошь.

Гостя усадили на почетном месте - по правую руку от князя. Фолар, традиционно занимавший этот 'пост' на правах соратника и близкого друга, уступил его без малейшего ропота. Слева от князя сидел посадник: слегка округлившийся, но еще крепкий темноволосый мужчина в летах. Остальные места были заняты боярами, господами из совета и богатейшими купцами.

Майстеру инквизитору тут же пододвинули массивный, но изящно отделанный серебряный кубок. В нем уже что-то было налито - судя по запаху, вполне себе недурного состава. Молот Ведьм заметил, что архиепископ, сидящий по диагонали слева, жестом остановил слугу с кувшином и попросил воды. Его служка в этот момент с явным сожалением накладывал себе что-то овощное и плотоядно косился на здорового осетра.

Наконец у всех стало налито, и Лугвен поднялся со своего места.

– Предлагаю выпить за здоровье нашего гостя! Да не покажутся ему наши земли недружелюбными!