Инферно - вперёд!

Ему позволили подняться на ноги, и, отряхнув пыль - только сейчас Норс пожалел, что пожадничал доплатить уборщику, - он уселся за письменный стол. Под диктовку Глайниса, то и дело нетерпеливо тыкавшего в текст указательным пальцем, редактор собственноручно написал заявление на имя какого-то майора Никха из штаба 12-го дивизионного округа, в котором просил зачислить его на воинскую службу вольноопределяющимся в звании капрала и прикомандировать к 2-й роте 1-го батальона 36-го пехотного полка армии Его Величества.

Поставив число и подпись, Норс дрожащей рукой присыпал бумагу песком. Его радовало только то, что он стал капралом.

– Поздравляю тебя, старина!
– капитан хлопнул бывшего редактора по плечу с такой силой, что тот едва не проглотил свой язык.
– Теперь ты - последний вояка последнего полка нашей армии!

Новые сослуживцы Норса расхохотались. Похоже, шутка о том, что их полк является 'последним', была близка этим, давно утраченным для Эзуса, душам. Судя по всему, им приходилось совершать преступления в прошлом, о чём свидетельствовали и шрамы, и характерные для пивных, в которых собираются уголовники, выражения лиц. Словно прочтя его мысли, капитан Глайнис рассмеялся.

– Не бойся, Норс! Ты оказался среди отъявленных негодяев, которые не дадут тебя в обиду. Тут нет сопляков - каждый из них продался вербовщику, уже будучи одной ногой в тюрьме.

Лица заулыбавшихся солдат приобрели грубоватое, странно дружелюбное выражение - так смотрели бы на Норса гоблины, если бы им были свойственны тёплые чувства. Он начал понимать, о чём говорит капитан - рота была одной большой семьёй.

– Капрал Норс!

Он понял, что Глайнис обращается к нему только после того, как кто-то подтолкнул его сзади.

– Да...сэр.

Глайнис скривился, словно лошади, живущей где-то в глубине его души, дали подгнивший овёс.

– Ты и сержант Мадук сейчас уничтожите весь тираж, а потом, не жалея сил, даже если на это уйдёт вся ночь, наберёте новую статью, текст которой будет санкционирован мной и штабом дивизионного округа.

Пока основная часть солдат, пришедших с Глайнисом, отправилась захватывать почту - капитан почему-то пользовался выражением 'взять под охрану', - Норс, Мадук и ещё двое рядовых снесли стопки с только что отпечатанным тиражом в секстмасс штук во внутренний двор и облили керосином. Норс, глядя в окно с высоты второго этажа, молча наблюдал, как пылает самый крупный в истории 'Городских новостей' тираж и почему-то испытывал не разочарование и не горечь. Наоборот, им овладело чувство ни с чем не сравнимого облегчения, словно с его плеч свалился груз весом в тонну, если не больше. Взгляд его, прикованный к танцующим языкам пламени, не сразу заметил, что ночную тьму разрывают ещё какие-то вспышки. Тем не менее, бывший редактор, а ныне - капрал армии Его Величества, скорее, почувствовал, чем увидел - настолько занято было в тот момент его сознание, - что в загипнотизировавшей его картине есть некий чуждый элемент. Он сфокусировал свой взгляд в северо-западном направлении - и увидел вдалеке жёлто-белые искры: рассыпавшись на чёрной мантии ночи, они, словно невиданные камни на цельнорубиновой подвеске, окружали светящееся багровым кольцо ДПФ. Норс вздрогнул: это могли быть только сполохи ружейного огня. На заброшенной ферме начался бой.

6

Непобедимое войско Могущественных, известное тогда как Дуннорэ-понтский феномен, впервые получило вооружённый отпор на айлестерской земле от солдат 36-го полка армии Его Величества Короля Эньона IV, находившихся в непосредственном подчинении лейтенанта Филугхейна. Лейтенант, дуазнонумлетний крепыш со смуглым лицом и чёрными, прямыми волосами, только что закончил училище. Офицерский патент, оплаченный его родными, обошёлся семье Филугхейна в значительную, по её меркам, сумму - для обеспечения кредита, взятого в банке, даже пришлось заложить наследственный дом. Скованный не только воинским долгом, опирающимся на в значительной мере утратившее своё значение понятие чести, но и финансовыми обязательствами, Филугхейн был настроен сражаться до последнего патрона, а если таковые закончатся - то и до последнего солдата. Его подчинённые, все как один - 'крепкие мерзавцы', способные отличить лишь серебряный шиллинг от свинцовой пули (здесь цитируются требования к рекрутам, согласно уставу прошлого века), были готовы выполнить такой приказ. Воспитанные в казарме при помощи палок сержантов, они представляли собой практически совершенный продукт айлестерской военной машины - их отличала дисциплинированность, а в случаях, когда они получали джин - и отвага, не считая отработанных до автоматизма навыков ведения прицельного огня и штыкового боя. Качества эти, отличавшие профессиональных солдат первых дней войны, впоследствии встречались всё реже и реже, пока не исчезло само Королевство Айлестер и его подданные. Расположившись бивуаком, солдаты 1-й роты потратили остававшееся у них ещё перед закатом время на то, чтобы принять горячую пищу, подогнать натирающие лямки слишком жёстких кожаных ранцев и заштопать униформу. Последняя, скроенная для упражнений на плацу, и смотревшаяся, будучи старательно отутюженной, весьма прилично, имела малоприятное свойство расходиться по швам в результате чрезмерных физических усилий. В результате этого каждый марш или занятия на открытой местности приводили к появлению разнообразных прорех и разрывов, и их завершение неизменно превращалось в сеансы шитья.

В минуты, предшествовавшие атаке, лейтенант Филугхейн лично проверил все посты и, не обнаружив ни одного спящего, пребывал в палатке, отведённой под штаб. Его мундир, сшитый из добротного сукна на заказ, не нуждался в нитке и иголке, поэтому лейтенант имел возможность всецело сосредоточиться на кружке с ароматным, дымящимся кофе, приправленным скромной порцией джина. Обернув кружку белым полотенцем, он, подув на раскалённую жидкость, стал осторожно прихлёбывать её мелкими глотками. Когда со стороны аномалии послышался подозрительный шум, донёсшийся сквозь брезент, лейтенант Филугхейн, мрачно кивнув чему-то, отметил время: три минуты пополуночи. Его служебные обязанности не требовали реагировать на каждый шорох, поэтому лейтенант, уже почти уверенный в том, что нечто неодолимое, которого он втайне опасался, началось, продолжал пить кофе, игнорируя нарастающий гам.

Только когда раздался первый выстрел, Филугхейн, зловеще улыбнувшись, поставил кружку на походный столик. Расстегнув кобуру из выкрашенной в коричневый цвет кожи, он достал свой шестизарядный револьвер, проверил, заряжен ли тот - и вышел наружу, попутно одевая стальной шлем.

Треск следовавших один за другим винтовочных выстрелов поначалу оглушил его. Зная, что в таких случаях лучше приоткрыть рот, чтобы звуковая волна не разорвала барабанные перепонки, Филугхейн тут же начал громко отдавать приказы. Силуэты нападавших, освещённые со спины лучами ДПФ, ясно очерчивались на тускло-красном фоне; лица их скрадывал сумрак, но Филугхейн был готов поклясться, что противник не имеет ничего общего с родом человеческим. Слишком уж заметными были короткие рога, торчащие из вытянутой в длину необыкновенной формы головы, слишком далеко вперёд выдавался нос, более напоминавший остро заточенный птичий клюв, и слишком ярко пылали бледным огнём огромные, ужасающе бездумные глаза. Ростом достигая октофута , рогатые существа не носили какой-либо одежды или доспехов и, судя по всему, были бесполыми; в качестве оружия они использовали лишь то, что даровала им природа - кинжалоподобный клюв, клыки, которым мог бы позавидовать лев, и длинные когти. Между собой они общались при помощи странных клокочущих звуков. Невероятная живучесть, объединённая с презрением к собственной жизни, делала этих существ грозными противниками - то один, то другой из солдат падал, пронзённый кривым, как ятаган, клювом, или же на его шее смыкался смертельный укус острых клыков.

Разрядив в одну из тварей весь барабан, причём без видимого результата, Филугхейн подозвал сержанта Дарби.

– Дарби, немедленно изготовьте к огню пулемёт.
– Как только сержант исчез, отправившись исполнять его приказание, Филугхейн обратил своё внимание на ближайших врагов.
– Массируйте огонь всем отделением! Они не могут быть неуязвимыми!

Один из сержантов, Эгберт, всегда отличавшийся отменной выдержкой и быстродействием, тут же скомандовал:

– Залпами! Поочерёдно - нечётные!.. Огонь! Чётные!..

Объединённый залп половины отделения, шесть винтовочных пуль, разогнанных до скорости более полутора гроссфутов в секунду, был способен остановить шерстистого носорога, обитающего в саваннах Ифрикии . Даже исторгнутые, казалось, из ада рогатые клювастые твари оказались неспособными противостоять губительному воздействию залпового огня. Освещённые мощной вспышкой баллистита , они замирали, демонстрируя отвратительные, грязно-оранжевого цвета безволосые тела, которые медленно, словно подрубленные деревья, оседали наземь под повторными залпами армейских винтовок. Кровь у них была непривычного цвета - густая, лимонного цвета жидкость, испускавшая слабую фосфоресценцию.

Принесли станковый пулемёт. Заправленный лентой в два масса патронов, он вёл огонь в темпе около куадромасса выстрелов в минуту и представлял собой смертоносное оружие. Пулемётчики любили, отправившись на полигон, баловать начальство зрелищем спиленных при помощи пулемётных очередей деревьев. Сейчас им представилась счастливая возможность открыть огонь по настоящему противнику. Филугхейн, став рядом с расчётом, корректировал стрельбу. Убийственное воздействие пулемёта не замедлило сказаться: один за другим клювастые демоны падали, срезанные ливнем пуль. Неспособные, то ли в силу крайней глупости, то ли по причине бесстрашия, отступать, они гибли. Филугхейн удовлетворённо улыбался, в огненных отсветах длинных пулемётных очередей по его мокрому от пота лица скользили тени. Меняя форму и направление каждую долю секунды, они раз за разом придавали облику Филугхейна новое выражение и даже черты: он то кривился, ухмыляясь, то приобретал некую величавость, то, наоборот, выглядел печальным, скорее, напоминая гротескное подобие человека.

Победа была предрешена. Филугхейн, ликуя, осмотрел своих подчинённых - и окаменел. Лицо его свело судорогой. Утратив дар речи, он был вынужден рукой - голосовые связки его не слушались - указать на новую группу демонов, стремительно приближавшихся с тыла. Они, должно быть, прорвали оцепление с противоположной стороны и исчезли во мраке, чтобы обойти солдат, увлёкшихся азартной пальбой. Только сейчас стало понятно, что фронтальная атака была просто отвлекающим манёвром, призванным ценой жизни немногих тварей купить победу. Несмотря на отчаяние, схватившее его за горло железной рукой, лейтенант Филугхейн почувствовал невольное уважение к противнику. Хотя поражение казалось неминуемым, он попытался спасти ситуацию.