Инферно. Ад предателей

Раиса уловила понимание в его лице.

– Ты! – с последней надеждой воскликнула она. – Ты знаешь о нём. Скажи мне, где он?! Ты же знаешь!

– А даже если и знает? – вдруг выдал Ярослав, лукаво сузив глаза.

– Что?

– Ну, допустим, знает он о Мишеле, мальчике двенадцати лет. Дальше что?

– Я должна всё узнать о нём…

– Ты должна, а нам-то чё?

Раиса всё бледнела, хотя казалось, что дальше просто некуда.

– Вы расскажете мне о мальчике, а я отпущу вас на свободу.

– Да что вы говорите! – нарастающим, полным иронии тоном протянул Ярослав. – А на каком таком, извините, основании нас вообще здесь держат? Мы ничего противозаконного не сделали, и задерживать нас вы, дамочка, не имеете никакого права. Уж я-то свои права знаю. Аревидерчи!

Он встал, вразвалочку потащил свои габариты к двери, и, к изумлению Раисы и Руслана, за ним потянулся и Данталион, кивком позвав Волхонского. Он понял, что эти двое о чём-то сговорились, и тоже встал.

– Стойте! – в отчаянии крикнула Раиса. – Что вы хотите взамен?!

Тянуть время гордой, намеренно короткой поступью становилось проблематично, и Ярослав с готовностью остановился у двери.

– Нам нужен ночлег, сударыня, – Данталион приблизился к Раисе. Та испуганно пошатнулась, но тут же встала в твёрдую позицию. – Будьте так добры, позаботьтесь о нашей неприкосновенности перед полицией и отведите нас, пожалуйста, в самый невостребованный постоялый двор. Там мы расскажем вам всё, что вы хотите узнать.

Пока Ярослав сметал со стола своё добро и раскладывал по карманам, Раиса и Данталион молча смотрели друг на друга. Она с гордостью и едва заметным страхом, он с сочувствием и пониманием.

Когда они остались в кабинете вдвоём, драматург надел на голову шляпу и бросил взгляд на перевёрнутый портрет.

– Плохая картина. Плохая и лживая. Её написал не художник, а алчный торговец талантом. Он совсем не видит души и думает только о том, чтобы получить за свою работу больше денег.

Раиса смотрела на него и уже едва сдерживала слёзы. Опустив голову, Данталион спрятал лицо под козырьком шляпы, будто случайно увидев что-то очень личное, забрал со стола свою книгу и убрал под плащ.

– Она была совсем другой, – добавил он и вышел из кабинета.

По щеке покатилась слеза. Глаза… как она раньше не замечала? У этого вечного глаза цвета мокрого песка…

* * *

Три духовных брата единогласно были не в духе. Причина тому носила чулки, кафтан, причёску, имитирующую пудреный парик, и тошнотворные кружева, ещё и находилась в полном своём окружении. За длинным столом одного из дворцовых залов восседали все пять рыцарей Ордена Первого Света.

Командор Рофокаль постучал пальцами по подлокотнику кресла и, озадаченно покашляв, начал:

– Что ж. Раз это всё, что осталось от верховного совета, господа и уважаемая дама… давайте мы, как основные представители власти, наконец начнём решать… м… один немаловажный и, к сожалению, до сих пор открытый вопрос. Я начну, пожалуй, вы не против, государь?

Император сидел во главе стола, по обе руки от него Александр и Заган, а рядом с последним кареглазая девушка. С её лба под короткой чёлкой по правому виску до скулы тянулись рубцы от перенесённой при жизни оспы, но красоту великой княгини Сагрит это совершенно не портило.

– Не против, – просто ответил император.

Рофокаль расправил плечи, точно крылья перед полётом.

– Чудно. Итак, многоуважаемые главные представители высшей расы. Отбросим свойственные нам прелюдия, обмен любезностями и последними сплетнями, перейдём к основной сути вопроса. – Он свёл перед собой ладони. – То, ради чего мы облагородили этот мир, основали великое государство и правили им более тысячи лет… исчезло! – Раскинул руки в стороны и пробежался глазами по каждому из присутствующих. – То есть, иначе говоря, все наши старания были… простите за дерзость – спущены в сточную канаву. Цель не достигнута, артефакта нет, наше бессмертие от нас ускользнуло. Как же теперь быть?

– Досадно вышло, весьма и весьма досадно, – прохрипел, качая пышноволосой головой, герцог Вильгельм. На морщинистом лице его застыла мрачная тучность.

– Да-а-а… Великая княжна не могла знать, – не отставал Кортес, рыцарь в монокле на левом глазу, что был меньше правого, и в сером парике с кудрявыми локонами.

– А какие были надежды, верно? – с улыбкой взглянул на Сагрит юный Кристиан.

Заган раздражённо прервал цепочку замечаний:

– Что говорит Свет Несущий? – спросил он императора. Тот медлил с ответом.

– Он ничего не говорит.

– То есть как?

– Я не знаю.

Вечные и двое нефилимов в недоумении уставились на императора.

– Ты… не знаешь? – не поверил ушам Александр.

Заган метнул в него предупредительный взгляд и спросил государя:

– За весь день он говорил тебе хоть что-нибудь? Как нам быть, что делать дальше?

– Нет.

– Но ты… ты же спрашивал?

Император молча посмотрел на него, и Заган понял всё сам.

– Хм! Надо же, – непривычно серьёзно произнёс Рофокаль. – Не значит ли это, что Всевышний перестал считать вас, государь, своим проповедником?

– Думай, что говоришь, – потребовал Заган.

– Я боюсь, доктор Заган, что думай здесь или не думай, а факт не терпит нареканий, – громко сказал герцог Вильгельм, и получил немое одобрение всех рыцарей. – Несущий Свет больше не говорит с нами через императора, и здесь только два варианта. Кажется, наш Всевышний утратил интерес…

– Либо ко всем своим последователям… – почесал чёрную полоску бороды Кортес.

– Либо к тому, кто доносил до нас его волю, – многозначительно закончил Рофокаль. В зале опять застыла тишина.

– О-у… какой конфьюз, – тактично отвёл Ховард бледно-серые глаза.

– Несущий Свет может ещё сам не знать, что нам делать. Мы должны ждать его распоряжений, – настаивал Заган.

– Согласен, – поддержал его Александр.

– Нам нельзя торопиться с выводами, – подала выразительный голос Сагрит. – Если бы Всевышний отрёкся от своего единственного апостола, он бы уже избрал другого, и мы бы все это знали.

– А может… оно и к лучшему? – бросил невзначай Кристиан и сделал вид, будто ничего не говорил.