Информаторы

— Что будет с Сурком? — неожиданно для себя спросил Парфен.

— А что такое?

— Он ведь мне жизнь спас.

— Да ничего с ним не будет! — равнодушно пожал плечами Тарасов. — Поедет в родную тридцать вторую, получит новый срок за побег. Когда он растрезвонит всем о твоей гибели, переведут в другую.

— Он мне жизнь спас, — повторил Гришка.

— Слушай, когда это ты стал сентиментальным? Кто такой Сурок? Отмороженный ублюдок, укокошивший за дозу героина собственную сестру! Чем больше он пробудет в изоляции, тем лучше для общества! — жестко закончил Олег Андреевич, неожиданно по-волчьи зыркнув на Парфена.

«Что, Гриша, получил по соплям? — мысленно усмехнулся Григорий, отворачиваясь от следователя. — Иными словами, тебе сказали: «Не забывайся, ты сам — на птичьих правах!» А вот и хрен вам, господа! Я у вас не ПРОШУ — я ЗАРАБАТЫВАЮ свою свободу! Я не забыл, что для вас я ТОЖЕ — бандит и убийца!» — Подумав так, Парфен достал поломанную сигарету из измятой при падении пачки.

— Выкинь, — Тарасов протянул ему початую пачку сигарет и заметил равнодушно: — Тебе больше о себе думать нужно. О Тане и о будущем ребенке. Пошли, а то простынешь.

* * *

Белизна зимы успокаивающе действовала на него. Отвернувшись от Тарасова и второго офицера ФСБ, Гриша уставился в окно.

— Ты слушаешь, что тебе Сергей Владимирович говорит?

— Да, — Гриша вновь повернулся к скуластому мужчине.

Второй день кряду они говорили о Вячеславе Миронове по кличке Мирон. Гришке уже порядком надоело слушать про этого человека. Порой ему казалось, что он знает про него гораздо больше, чем про себя самого.

— Гриша, ты пойми, — Олег Андреевич с некоторым укором во взгляде посмотрел на парня. — Это — твой объект. И ты не просто должен будешь войти к нему в доверие! Вполне вероятно — а скорее всего, так и будет, — что тебе, чтобы выполнить задачу, недостаточно будет шапочно познакомиться с Мироновым Вячеславом Анатольевичем, одна тысяча энного года рождения, известным московским бандитом…

— Совершенно верно! — перебив, поддержал коллегу второй офицер. — Ты должен стать его правой рукой! Только в таком случае мы сможем выйти на предателя. Насколько это важно для нас и… для вас, вы понимаете?

«Надо же, и дня не пройдет, чтоб не напомнили, падлы!»

— Понимаю.

— Вот и отлично! Давайте работать дальше!

Предатель — милицейский чин, который являлся крышей бандита Мирона или стоял над ним. Вычислить этого оборотня, работавшего на преступников, для федералов было, как говорили ему, архиважно.

Тут надо заметить, что для Парфена это было все равно. Вычислить ссучившегося мента? Если за ЭТО свобода, то ради бога — буду вычислять мента.

Прошла всего неделя, и наступил день прощания. Если не с домашней обстановкой, то, по крайней мере, с нормальным человечьим жильем.

* * *

— Что же, прямо отсюда — и в тюрьму? — криво усмехнулся Гришка, глядя со второго этажа на приближающийся по дороге, черной лентой тянущейся сквозь уже сплошняком белое поле, «луноход».

— Да. Прямо отсюда — в тюрьму, — подтвердил Тарасов. — Не забыл, что ты теперь Володин Григорий Игоревич? Погоняло — Волдырь.

— Да. Все помню.

— Ну, тогда с богом.

* * *

Тюрьма в небольшом городишке была ему под стать — такая же мелкая, старая и облупившаяся. Впрочем, Гришке было все равно, ведь прокантоваться ему предстояло тут совсем недолго: пообтереться в камере, вновь свыкнуться с положением человека, которому предстоит ближайший «червонец» провести за хозяином на «строгаче» в Мордовии.

В камере их было двое — он и мужик лет сорока, уркаган местного разлива. Интеллектом новый сокамерник мало чем отличался от Сурка, только гонору и понтов у него было не в пример больше. Кличку он имел Хан, которую, скорее всего, получил за внешность. У Вовки Хана была смуглая кожа, черные, чуть раскосые глаза и курчавые черные волосы. Ростом он был невысок. Сухощавый и жилистый, он действительно походил на потомка древних монголов-завоевателей. Правда, сам он говорил, что русский совершенно и никаких азиатов в предках не имеет ни с какой стороны.

Жизнь свою Хан начал менять на «трешки» и «пятерки» сразу после армии. Началось с квартирной кражи. По пьянке с подельником залезли в дом к соседке-продавщице и уперли, пока та с мужем была на работе, магнитофон, джинсы и сто рублей денег. Сотку пропили, джинсы сразу же на себя «прикинул» его товарищ, «Весна» осталась так и не реализованной. Скрутили их в тот же день — их видело пол-улицы, и ментам не составило большого труда изловить злодеев. Дальше продолжалось в том же духе. Приключилась пьяная драка в кабаке, где Вова Хан разбил человеку голову бутылкой, и — путевка на четыре года. В следующий раз Хан загремел надолго, аж на целых двенадцать лет! Опять же по пьянке ударил человека ножом, и тот скончался в «Скорой».

Отношения с Григорием у них сразу не сложились. По своей новой легенде, Григорий был «быком» одной из владимирских группировок.

Такая бригада действительно была, но ее лидер и большая часть братков еще год назад погибли при разборке с конкурентами. Оставшиеся в живых спешно «эвакуировались» из Владимира. Впрочем, таких было немного. Настоящий Волдырь был один из них — погиб он совсем недавно. Внешне Парфен очень был здорово похож на него, а хирург довел эту схожесть почти до полной идентичности. Биографию покойного Парфен знал досконально, насколько это было возможно. На зону до этого Волдырь ни разу не попадал. Считай, у Гришки был «первоход».

Едва новоиспеченный Волдырь переступил порог камеры, он наткнулся на насупившуюся рожу Хана.

— Проходи, вон твое место, — Хан небрежно кивнул на верхние нары.

Гриша был заранее проинструктирован насчет своего сокамерника. Дальнейшее его поведение хоть и было продиктовано ролью, которую предстояло играть Парфену-Волдырю, но нисколько не противоречило его натуре и уже сложившемуся жизненному опыту.

— А кто ты такой, чтобы мне место определять? — набычился на него Григорий.

Хан, не ожидавший подобной реакции, поначалу просто таращил на него глаза. Меж тем Григорий спокойно прошел и уселся на нижних нарах напротив Хана.

— Слушай, а чего ты такой борзый? — наконец родил тот.

— А в чем дело-то? — вопросом на вопрос ответил Парфен.

— Я тебе что сказал?!

— А мне плевать, что ты сказал! Ты что, командир мне, чтобы указывать?!

Дело шло к драке, и Парфен был готов к ней. Он отдохнул за последнее время, поднаел сала. К тому же он был покрупней своего противника и нисколько того не боялся. Хан, по всей видимости, тоже смикитил это и к активным действиям приступать не спешил. Вместо этого он перешел на угрозы.