Инкарцерон

— Почему именно здесь?

— Это очевидно, — пробормотал Джаред, шедший впереди, между живых изгородей из тиса. — Никто другой не знает пути внутрь.

«Я его тоже не знаю», — подумала Клаудия. Старинный лабиринт действительно был очень запутанным, а пробраться сквозь густые заросли напрямик не удалось бы никому. Однажды, еще маленькой, она потерялась здесь, и весь долгий летний день бродила по тропинкам, зареванная от злости. Нянюшка и Ральф подняли на поиски всех слуг и уже всерьез паниковали, когда ее наконец нашли спящей под астролябией на центральной полянке лабиринта. Она не помнила, как попала туда, но до сих пор иногда в полудреме ей чудилось: усыпляющий зной, жужжат пчелы и сверкает на солнце огромная латунная сфера.

— Клаудия, поворот.

Она вернулась к терпеливо ждавшему наставнику.

— Простите. Замечталась.

Джаред прекрасно ориентировался в лабиринте. Он любил приходить сюда — здесь, вдали от любопытных глаз, Книжник читал, занимался и проводил испытания запрещенных приборов.

После суматохи вчерашних лихорадочных сборов Клаудия наслаждалась царившим в природе покоем. Следуя за тенью наставника, скользившей по аккуратно подстриженным дорожкам, она вдыхала аромат роз и бездумно перекатывала пальцами лежавший в кармане Ключ. День выдался просто прекрасный — не слишком жарко, на небе легкие облачка. На четверть третьего был запланирован ливневый дождь, но к тому времени они с Джаредом уже будут дома. Зайдя за угол и внезапно оказавшись в центре лабиринта, Клаудия удивленно огляделась.

— Мне казалось, она куда как больше.

— В детстве все кажется большим.

Астролябия, не имевшая никакого назначения, кроме декоративного, была голубовато-зеленой, цвета окислившейся меди. Рядом, утопая в траве, разместилась кованая железная скамейка, а позади разросся большой куст кроваво-красных роз. Тут и там виднелись цветки маргариток.

Клаудия с ногами забралась на скамейку и села, обняв натянувшие шелковое платье колени.

— Ну, что там?

Джаред убрал сканер.

— Кажется, все безопасно.

Обернувшись, он присел рядом. Подавшись вперед, нервно сплел тонкие руки.

— Так. Рассказывай.

Клаудия торопливо передала ему свой разговор с Эвианом. Джаред хмуро слушал. Закончив, она добавила:

— Конечно, это все может быть ловушкой.

— Вполне.

Клаудия взглянула на него.

— Что вам известно об этих «Стальных Волках»? Почему вы мне о них никогда не говорили?

То, что наставник не поднял в ответ глаз, было дурным знаком. Клаудия почувствовала, как по спине пробежал холодок.

— Да, я слышал о них, — сказал наконец он. — Слухи ходят разные, но никто не знает точно, кто входит в организацию и насколько серьезны их устремления. В прошлом году в одной из комнат дворца, где ожидалось появление королевы, было обнаружено взрывное устройство. На нее покушались и раньше, однако на этот раз на оконной задвижке висела небольшая металлическая эмблема в виде волка. — Он взглянул на взбиравшуюся по травинке божью коровку. — Что собираешься делать?

— Ничего. Пока. — Достав Ключ и держа его на вытянутых ладонях, она любовалась игрой солнечных лучей на гранях кристалла. — В любом случае, я ни за что не соглашусь на убийство.

Джаред кивнул, но его внимание было приковано к кристаллу.

— Учитель?

— Что-то происходит. — Не отрывая от него взгляда, он протянул руку и взял Ключ. — Взгляни, Клаудия.

В глубине кристалла снова зажглись крохотные огоньки. На этот раз они быстро двигались по одному и тому же контуру. Джаред поспешно положил Ключ на скамейку.

— Он нагревается.

Из кристалла послышались какие-то звуки. Клаудия наклонилась — внутри что-то постукивало и гудело на разные тона, то ниже, то выше. И вдруг Ключ заговорил.

— Ничего не изменилось, — донеслось из него.

Клаудия, вздрогнув, отдернула голову и удивленно взглянула на Джареда.

— Вы слы…

— Тихо. Слушай!

Раздался другой голос, старый и скрипучий:

— Присмотрись получше, глупый мальчишка. Разве ты не видишь огоньки?

Клаудия, встав коленями на лавку, зачарованно замерла. Тонкие пальцы Джареда скользнули в карман. Вынув сканер, он положил его рядом с Ключом и включил запись.

В кристалле что-то мягко зазвенело. Снова послышался, словно откуда-то издалека, первый голос:

— Открывается! — возбужденно произнес он. — Осторожней!

Внутри тяжело, глухо лязгнуло. Клаудия не сразу поняла, что это может быть, потом догадалась — дверь. Огромная железная дверь распахивалась, зловеще скрипя древними петлями, с шорохом роняя на пол не то куски ржавчины, не то мусор, накопившийся за годы под притолокой.

Вдруг все затихло. Огоньки в кристалле побежали в обратную сторону, сменив цвет на зеленый, и исчезли. Тишину нарушали лишь доносившиеся с вязов надо рвом крики грачей. На розовый куст слетел черный дрозд и уселся, топорща перья хвоста.

— Что ж, — негромко сказал Джаред.

Перенастроив сканер, он еще раз провел им над Ключом. Клаудия, протянув руку, дотронулась до него. Кристалл снова был холодным.

— Что это было? Кого мы слышали?

Джаред повернул сканер к ней.

— Фрагмент разговора. Передача акустического сигнала шла в реальном времени. Связь быстро прервалась. Кто из нас двоих активировал канал, мне не известно.

— Они не знали, что мы их слышим.

— По-видимому, нет.

— Один из голосов сказал про огоньки…

Книжник взглянул на нее:

— Думаешь, у них было точно такое же устройство?

— Именно! — Не в силах усидеть на месте от волнения, она вскочила, спугнув дрозда. — Учитель, вы ведь сами сказали, что это не просто ключ. Может быть, его можно использовать как средство связи!

— С Инкарцероном?

— С Узниками.

— Клаудия…

— Подумайте сами! Если пройти туда невозможно, то каким образом можно наблюдать за экспериментом? Только подслушивать, что там происходит.

Джаред кивнул, уронив на глаза прядь волос.

— Да, вполне возможно.

— Вот только… — Она нахмурилась. — Они говорили как-то… неправильно.

— Клаудия, нужно уметь четко формулировать свои мысли. В каком смысле — «неправильно»?

Верное слово, когда оно нашлось, удивило ее саму:

— В их голосах чувствовался страх.

— Действительно, — подумав, сказал Джаред. — Пожалуй, ты права.

— Но чего им бояться? Откуда взяться страху в идеальном мире?

— Ну, наверное, это могла быть постановка, — с сомнением сказал он. — Трансляция какой-то пьесы, например.