Инквизиtor

– Спасибо, Вадим, за хорошую службу. Как у дяди дела?
– сложив в ящик стола бумаги, Апостол достал средства для прослушивания.

– Спасибо, хорошо, привет вам передаёт всегда.

– Ты присаживайся, мы сейчас с тобой вместе ему привет поедем передавать.

Вадим занервничал, меняясь в лице.

– Так поздно, вроде, спит он, наверно, - почувствовав сухость во рту, промямлил.

– А ты не волнуйся, и ты спать будешь, мы ненадолго, - Апостол надвигался на подчинённого.

Макар поднялся, подойдя сзади к Вадиму.

– Телефон свой дай, и код доступа скажи! Почитать люблю страсть как, уважь старшего, - из-за плеча протянулась рука знахаря.

– Быстро!

– скомандовал Пётр, погружая Вадима в гипноз пристальным взглядом.

Макар читал вслух короткие сообщения переписки Вадима с дядей. Дождавшись, когда Пётр зафиксирует жучок под одеждой подчинённого, снял со спинки стула свой плащ, накинул его на плечи, накрыв голову объёмным капюшоном.

– Серпентарий тут у вас. Бардак!
– не сдержался знахарь.
– Пошли, капитан очевидность, - потрепал волосы младшего брата так, будто не было всех этих лет отчуждения.

***

Очнувшись, Мирон осмотрелся по сторонам. За эти дни он чувствовал себя неваляшкой. Его качают-качают, а он только брякает. И опять вот он здесь проснулся, в этом мире. Только думал, что завершился цикл кармический и уже, как в прошлой жизни, под колпаком инквизиции на суде. Хорошо, что Аня успела убежать. Интересно, где она сейчас?

Его не волновало то, что предстоит пройти ему. Мирон понимал: в его действиях нет оснований для лишения свободы. Вадим вопросы задавал неадекватные на допросе. Пётр Сергеевич вышел на связь до задержания, назвал его по имени, в день увольнения отношение было к нему другое, значит, произошло что-то, что заставило начальника усомниться в правильности пренебрежительного тона. Только подумал, что отдел его отпустил, теперь лежит на продавленном диване в тёмном кабинете. Провёл рукой по стене, в поиске выключателя. За дверью раздались шаги. Ключ провернулся в замке. Дверь открылась. В темноте комнаты замерцали татуировки Егеря.

– Это что ещё за человек-светильник?
– Мирон рассмеялся, понимая абсурдность ситуации. Он считал Анну сумасшедшей, но видимо, это заразно.

– Ты чего ржёшь, по голове набили что ли?
– Егор нащупал выключатель, прищурился от перепада освещения.

Мирон припухшими веками всматривался в посетителя. Его голос был ему знаком, минуту сопоставлял в памяти черты лица из прошлого со стоящим перед ним круглолицым мужчиной. Почесал голову.

– Егор? Ты что ли?
– осторожно поинтересовался он.

– Дарова, Мирон!
– широко улыбаясь, протянул руку, пытаясь помочь другу подняться.

– Я что умер?
– пожимая руку, нахмурил брови в непонимании.

– Мы не ангелы, парень!

– Ты как здесь оказался?
– скорчившись от боли, встал на ноги.

– Поехали, по дороге расскажу, - подставив плечо, дождался, когда Мирон обопрётся.
– Идти можешь, или на руках понесу?

– Не, я конечно не против на ручки, только, боюсь, не поймут нас. Я рад тебя видеть!

В тёмном коридоре отдела медленно двигалось световое пятно. Мирон, чувствуя плечо старого знакомого, шутил над собственной немощью. Забыв про боль и отчаяние, вспоминал молодого Егеря, странного парня из госпиталя, которого многие считали не жильцом.

Инвестор

Пьяный Веня расслабленно сидел на диване в шёлковой полосатой пижаме, болтая в руках бокал с коньяком. Выслушав рассказ Вадима, который под гипнозом доложил ему обстановку в отделе, дядя самодовольно улыбнулся, причмокнул губами, глотнул.

– Вот, племяш, я же говорил тебе: главное, правильно расставить приоритеты. Хочешь, ты, коньячок столетней выдержки, как я пить? Сам тоже умей - выдержать, вычислить, изучить, дождаться, а потом раз, пробочку открыл и дивный аромат веселья. И дядю слушай, всегда слушай дядю. Наше поколение просто так вам не сольет ни копейки, служите исправно и будете в шоколаде.

Вадим сел рядом, не моргая, пробормотал в ответ:

– Спасибо!

– Правильно, слушать надо больше, чем говорить, уважай старших. Я когда Инну эту под себя подминал, знал, что хоть и пустая она, голова маленькая, рот большой, но мне её мозги и ни к чему, потому что Веня - гений и знает, Веня, всё знает. А эти что: лаятся, за добром своим не следят, а дядя твой раз-раз тут лес по чёрному налу вывез, тут подсуетился с угольком, тут камушки за откаты перевёз. А потом быстренько раз флажки расставил, чтобы продолжалась движуха. Каждый упёрто на своей правде стоит, а мне только ходи, да подливай масла в огонь. И ещё на полгода суеты одним, а Венечке бабосы капают!
– довольно улыбнулся, поправив очки, нырнул носом в бокал.
– Во! Понюхай!
– поболтал стеклянной посудиной, поднёс к носу Вадима.

– Спасибо!
– Вадим кивнул головой, улыбнулся.

– А по отделу твоему я скажу так. Гавнюка этого, Петю, с кресла снимем через недельку, за превышение. Я ему такой пиар устрою! Избитый сотрудник, затворки секретного отдела, на каналы федеральные в новости пробьется.Это будет ему моя личная симфония апокалипсиса, соло виртуоза на скрипке!
– мечтательно взболтал бокал, поднял полюбовался в тусклом свете лампы.
– Здорово я придумал, да, племяш?

В комнату вошёл Апостол, демонстративно аплодируя.

– Венечка, монолог Гамлета, практически: «О, бедный Йорик, королевский шут!» - Пётр указал Вадиму жестом кыш. Вадик резко сорвался с места, вышел за дверь.
– Послушный у тебя племянник - хорошее воспитание, дрессировка почти. Коньячком угостишь? Сколько там говоришь, сто лет выдержки?

– Охрана, где охрана? Посторонние в доме!
– Веня попытался сорваться с места. Апостол сжал его предплечье.
– Спят они! Тебе коньяка для старого друга жалко?

В дверном проёме появился Макар.

– Веня, сколько лет, сколько зим. Хорошо устроился, мне нравится!

– Макар?
– Вениамин удивлённо посмотрел на гостей, вдавливаясь всем телом в мягкую обивку дивана.

– Ты там что-то про симфонию апокалипсиса говорил, красиво Вень, образно.
– Пётр подошёл к столику, кинул себе в пустой бокал лёд, по-хозяйски взял бутылку коньяка, налив себе, обратился к брату, - Будешь?
– дождавшись отрицательного жеста знахаря, с бокалом вернулся на диван.
– Я тебе, Венечка, вот что скажу, твоим же высокопарным языком: то, что тут ты сегодня наболтал, тянет как минимум на пожизненные менуэты на кожаных флейтах в местах не столь отдалённых. Я даже спрашивать не буду, что в твоей бестолковке крутилось все эти годы?
– Апостол постучал пальцем по лбу Вене.
– Будем считать, что вечер встречи выпускников не для этого.

– Петя, ты всё не так понял, меня подставили!
– шёпотом произнёс Веня, зрачки за линзами очков судорожно бегали.

Макар подошёл к мужчинам. Обращаясь к брату, произнёс:

– Кончай его! Вечер поздний, мне ещё до дома час ехать.

– Мужики, вы чего? Я же пошутил!
– Веня смотрел по очереди на одного и второго, - вы не можете меня в моём доме так просто убить! Вас посадят.

– Вень, ты не переживай за нас. Всё уладим: найдут племянника твоего рядом с трупом дяди, ни хрена не помнит, орудие убийства рядом. С ребятами вопрос порешаем, и нормально вроде всё.