Иного не желаю. Часть третья
Шрифт:
Мне также пришлось на время прервать связь между нами, но я сделал всё это только для её же блага: стая и так понимает, что подобные проступки не прощаются, а Таис… пусть остаётся в неведении.
Закончив говорить о Блезе, я кивнул Алену, чтобы тот начал рассказывать о нападении на Таис.
Стая, впервые услышав эту новость, замерла в ужасе. Все взгляды скрестились на моей паре.
— …беременную ударили!
— …бросили…
—Неужели пытались скрыть?
—
Я сжал руку Таис, давая этим понять, что её время пришло.
И Тая заговорила.
Я хорошо знал, что эту речь она написала на английском языке, затем преподаватель французского перевёл её на мой родной язык – они даже отрепетировали произношение, пока я наслаждался эксклюзивным общением с дочкой.
Я мог только догадываться, насколько ей некомфортно говорить об этом случае, но надеялся, что проснувшаяся волчица поможет моей паре сделать это легко и убедительно.
Так и вышло.
— Стая Валуа, — обратилась она к стоящим перед ней оборотням. – Многие из вас спрашивают, как такое могло произойти. Как одна оборотница могла ударить другую, беременную; а та, другая побоялась об этом рассказать.
Тая замолчала, набирая воздуха в легкие для следующей своей фразы.
— Сейчас я понимаю, что надо было сразу рассказать всё своему мужу и Альфе, но… пока я носила под сердцем своего первенца, я мало думала о том, что правильно, а что нет. Я думала лишь о том, чтобы моя дочка родилась живой и здоровой.
Стая начала громко переговариваться, недовольная объяснениями моей пары.
— Я… — Тая застыла, выждав запланированную, много раз отрепетированную паузу. – Я росла вне стаи, без того, чтобы кто-то из расы моего отца научил меня законам оборотней. Я полагала, что оборотницы решают свои конфликты друг с другом сами, не вмешивая в них своих мужей.
Не самый лучший аргумент, но это было хоть какое-то приличное объяснение для стаи.
— Испытав подобное на себе, я решила, что лучшим решением будет избежать подобных глупых ошибок в будущем. Поэтому я собираюсь открыть школы для оборотней и полукровок, потерявших кровных родителей.
Таис завлекательно улыбнулась внимающим ей оборотням.
— И, естественно, мне понадобятся учителя! Мы вместе сохраним нашу стаю и нашу расу!
Стая зашлась в овациях – ещё бы, Луна собиралась сознать какое-то отдельное место, где будет много оборотней…. и куда, несомненно, будет заходить искательница.
Я знал содержание речи Таис ещё до того, как она была написана – и, принимая желание моей пары ограничиться самым минимумом, всё же не мог не расставить акценты правильно.
Я схватил Таис за руку, пока Ален обвинял её бывших служанок в запугивании моей пары. Да, это было не совсем так – но обе суки виновны и уже получили своё наказание.
А потом настала очередь Моник.
Глава 28
Тая
Я знала, что этот момент когда-нибудь настанет.
Я готовилась к этому.
Как говорится, с волками жить…
Но как можно выбирать между смертной казнью и клеткой?
Для меня здесь выбора не было.
Понятно,
что смерть – самое страшное, что может случиться с живым существом.Но клетка…
Я целый год прожила под страхом, что сама окажусь запертой в клетке – и просто не могла представить, что кто-то попадёт туда по моему желанию.
Пусть даже и такая стерва, как Моник.
В течение последних дней я пыталась найти ответ, подслушивая за оборотнями, задавая иногда наводящие вопросы тем, кому уже немного доверяла… К примеру, Мишель, няня Жанны, сразу сказала, что она выбрала бы смерть, а вот дворецкий Этьена, смерив меня равнодушным взглядом, спокойно заметил, что в клетку попадают только те самки, которые совершили тяжкие преступления, за которые самцов обычно сразу казнят.
— Никто не станет держать сук в клетке пожизненно, — фыркнул он. – Обычно к годам сорока пяти их переводят из дамочек для удовольствия в уборщицы… Кому-то надо всё это поддерживать в приличном состоянии.
Представив себе подобную перспективу, я содрогнулась.
— Но есть ещё много способов покинуть клетку раньше: если у наказанной суки найдется истинная пара; или если эта сука принесёт двух щенков, — Винсент поморщился. – Оборотницы знают, что их мало, и активно этим пользуются. Вместо смертной казни они получают иногда не больше пяти – десяти лет наказания – и на этом всё.
Именно поэтому я, когда настала моя очередь озвучить наказание, всё-таки выбрала клетку.
И только тогда Моник отвлеклась от разглядывания Этьена и повернулась в мою сторону.
Надо признать, что даже сегодня она выглядела лучше меня.
Я успокаивала себя тем, что моё тело всё ещё не восстановилось после родов, что я, в конце концов, кормлю Жанну, но правда заключалась в том, что такой точёной привлекательной фигуры у меня никогда не было.
Моник напоминала сирену, манящую моряков на свою погибель в пучину… В коротком красном платье, облегающим изгибы её тела как вторая кожа, с распущенными темными волосами, в черных же туфельках пигаль, она казалась не поверженной соперницей, а бунтаркой, готовой взойти на плаху ради собственных идей.
—Увести, — кивнул Этьен охранникам. Он произнес какое-то название незнакомой местности, объявив всем, что Моник будет находиться там.
— Что? – очнулась девица. – Нет, Альфа!!! Я согласна на клетку, но здесь, в замке….
Никого не стесняясь, она встала на четвереньки, призывно при этом виляя задницей.
Какое счастье, что для детей и подростков полнолуние уже закончилось – все они находились либо в замке, либо в самых дальних шатрах.
— Альфа… — заскулила Моник.
— Прости за этот цирк, — тихо обратился ко мне Этьен, ласково докоснувшись тыльной стороной своей ладони до моего лица. – Мы скоро уже закончим.
И вдруг наказанная оборотница бросилась в нашу сторону.
Она визжала, требовала, чтобы её отпустили…
—Альфа, я буду лучшей Луной для стаи, чем ваша полукровка, — царапая охранников, рычала Моник. – Альфа, посмотрите же, я ведь очень красива!
Она стала рвать на себе платье, пыталась продемонстрировать своё обнажённое тело.