Иномирье

Парень, которого наивный Барсук называет своим лучшим другом, мгновенно побагровел.

– Тощий, о чем это он?
– насмешливо спросил низкорослый паренек лет семнадцати. Его белобрысая копна волос была похожа на пучок выгоревшей на солнце соломы.

– Умолчал о самом важном, - буркнул четвертый парень. Этот был пониже лидера, но в ширине плеч ему не уступал. Судя по объемному пузу и круглым щекам, любитель пожрать.

– Как всегда, - насмешливо хмыкнул белобрысый.

– Рыба, заткнись, - рыкнул лидер.

– Кто ты?
– требовательно спросил он у меня.

– А ты?
– склонив слегка голову вправо, ответил я вопросом на вопрос.

– Наглый чужак, - зло пробубнил пузатый.
– Глыба, дай я его проучу.

Я усмехнулся и взглянул на Тощего. Тот буквально светился от счастья.

– Глыба, это тот чужак, о котором я тебе рассказывал, - сказал он.
– Ха-ха! Если верить Барсуку, так этот заморыш настоящий монстр!

– Заткнулись все!
– зло прорычал Глыба, обрывая начавшееся веселье. И снова обратился ко мне:

– Я задал тебе вопрос.

– А я тебе, - пожал плечами я и усмехнулся.

– Боров, притащи этого засранца сюда, - сквозь зубы прошипел Глыба.
– Если по пути сломаешь ему что-нибудь, я не обижусь.

Пузатый хищно усмехнулся и, закатывая рукава, двинулся в мою сторону. Пока он шагал, я отстраненно подумал, что этот Боров с такой неповоротливостью вряд ли бы выжил в подземельях Кривых Гор.

Когда Боров был уже в шаге от меня и тянул свои пухлые руки ко мне, я спросил:

– Плавать умеешь?

– Чего?
– мой вопрос поставил толстяка в тупик.

Больше не говоря ни слова, я на удивление легко (даже для самого себя) увернулся от Борова и шагнул ему навстречу. Схватив его за грудки обеими руками, сильно дернул на себя. Как грузчик, который пытается вытащить самый нижний мешок из-под ненужного хлама.

Коротким шагом я сместился вправо. А ничего не понимающий и не успевший предпринять Боров полетел в озеро.

Пока толстяк, барахтаясь в воде, ошарашенно пытался понять, куда он угодил, я спокойно двинулся в сторону троицы. Судя по вытянутым физиономиям всех троих, происходящее явно выбивалось из привычных им рамок.

А еще я увидел, что на самом деле у меня остался всего лишь один противник. Белобрысый паренек и мутноглазый «лучший друг» Барсука выбыли из боя, еще даже не вступив в него.

Глыба, нужно отдать ему должное, трусом не был. Недолго думая, он, рыча от злости, кинулся мне навстречу. Не знаю, плоть какого именно мутанта жрал Глыба, явно не самого ловкого. Я легко уклонился от всех его ударов и, подгадав момент, нанес один свой. Бил вполсилы, убивать или калечить не хотел. Но и этого хватило.

Удар пришелся на левую скулу. Голова моего противника резко мотнулась в сторону. Глаза закатились, и он начал медленно оседать, словно здоровенная тряпичная кукла.

– Он живой?
– дрожащим голосом спросил белобрысый Рыба.

– Твоему дружку повезло, - спокойно ответил я.
– У него крепкая черепушка. Полежит на свежем воздухе. Ничего с ним не станется.

Хех… За последние сутки я уже второй раз это говорю.

Я поднял голову и осмотрелся. От Тощего и след простыл. Опять. У парня прямо талант.

За спиной я услышал чавкающие шаги. Обернулся. Боров, наконец, справился с пучиной морской и вылез на берег.

– Продолжим?
– спросил я у него.

Толстяк был похож на здоровенную болотную кочку. На плече водоросли, на голове какие-то листья. Штаны облеплены мокрым песком и чем-то черным и слизким.

– Нет, - покачал он головой, неотрывно глядя на поверженного лидера.
– Мне хватило.

– Может, ты?
– обернулся я к Рыбе.

Тот быстро затряс головой.

– Понятно, - сказал я и двинулся в сторону леса.
– Тогда до встречи! И - привет Тощему! Да… И скажите ему, чтобы на глаза мне больше не попадался…

Вернувшись домой после долгой пробежки, я застал Барсука и Ласку спорящими на кухне.

– Это самоубийство!
– восклицала она.

– Ну и пусть!
– возражал Барсук.

Зло сопя и бурча проклятия себе под нос, он как попало забивал свой походный рюкзак какими-то вещами вперемешку с едой. Парня всего трясло. То ли от злости, то ли от обиды. Складывалось такое ощущение, что он сейчас сорвется.

Заметив меня, Ласка оживилась. Сразу видно - ждала меня. И я понимал почему: ее братец снова решил поучаствовать в какой-то авантюре.

– Эрик, ну хоть ты ему скажи!
– с надеждой в голосе воскликнула она.

Барсук вздрогнул и поднял голову.

– С каких это пор он уже Эрик?

– С тех самых, когда ты привел его в наш дом!
– подбоченившись, Ласка и не думала смущаться. Она, кажется, даже была рада, что Барсук отвлекся от своего рюкзака.

– Дай угадаю, - усмехнулся я.
– Гнилые зубы шакала твоего вождя не впечатлили?

Барсук зло выдохнул и плюхнулся на скамью.

– Они только посмеялись надо мной.

– А как же закон, о котором ты болтал без умолку?
– спросил я.

– Вождь сказал, что древние законы давно прогнили. Сказал, что я должен продемонстрировать что-то большее для получения звания вне очереди.

– Что, например?

Барсук насупился.

– Этот болван собрался за головой мутанта!
– не вытерпела Ласка.

– А почему именно мутанта?
– спросил я.
– Притащи уж тогда башку одержимого! Я смотрю, у твоего вождя аппетиты будь здоров.

При упоминании одержимого Ласка вздрогнула.

– Всему виной мой длинный язык, - обреченно ответил Барсук.
– Я не удержался и рассказал им о бое с мутантами.

– Ставлю сотню золотых на то, что они не поверили.

– Ты прав, - буркнул Барсук.
– Тогда-то вождь и сказал, мол, раз уж я такой славный охотник, тогда мне ничего не стоит притащить башку мутанта.

Ведь дураку понятно: ни Барсуку, ни Ласке житья в Озерном не будет. Не лучше ли уйти в другое место? Об этом я прямо и спросил.

– Нет, не лучше, - покачал головой Барсук, а Ласка помрачнела.
– Изгоям нигде не рады. За них некому поручиться. Они чужаки.