Иностранный шпионаж и организация борьбы с ним в Российской империи (1906–1914 гг.)

Наряду с архивными документами, заметно повысившими научный уровень подготовленных приложений, немаловажную роль в последнем разделе книги сыграли результаты изучения периодической печати начала XX в. (приложения 3–5). Обнаруженные нами газетные заметки об арестах шпионов и тех из них, кто предстал перед судом, выступили дополнительным и альтернативным фактическим материалом для правдивой реконструкции событий более чем столетней давности. Как выяснилось, их авторы являлись в большинстве своем стороной независимой и порой показывали реальную картину шпионажа и борьбы с ним на местах. Понимая это, крупные жандармские чины в Департаменте полиции МВД относились к таким сообщениям с не меньшей серьезностью, чем к официальным цифрам отчетности по «контршпионажу» [63] . Тем более, что последние (и об этом можно было догадываться), в силу тех или иных конъюнктурных соображений, могли варьироваться в сторону убывания или возрастания.

63

Особый отдел Департамента полиции МВД нередко, ознакомившись с сообщениями в прессе о шпионах, предписывал своим территориальным органам «взять их в разработку». См., наир.: . ф. 102. оп. 316. д. 38 л. В (1910 год), л. 6, 13.

Содержание приложений 6-11, в свою очередь, впервые представлено для всеобщего обозрения широкой читательской аудитории. Оно помогло логично и аргументированно связать авторскую трактовку малоизученных и неизвестных эпизодов истории иностранного шпионажа в России и организации мер реагирования на его проявления с событиями, фактами и именами давно минувших лет.

Глава 1 Иностранный шпионаж против российской империи (организация и источники осведомления)

Военный шпионаж, рассматривавшийся как ремесло, а позже и как искусство, берет свое начало в глубокой древности. Ни одно крупное государство, стремившееся занять исключительное место на мировой авансцене и укреплять собственный престиж, не отказывалось от услуг шпионов.

По этому пути пошли могущественные и менее влиятельные страны. В поле зрения автора, прежде всего, попали те из них, которые имели к началу XX в. многолетнюю и эффективную шпионскую (военно-разведывательную) инфраструктуру в национальных границах и за их пределами, ориентированную на Россию. Это угрожавшие ее территориальной целостности и геополитическим/геоэкономическим интересам в отдельных регионах и мире Германия, Австро-Венгрия и Британия на Западе, а также Япония на Востоке. Кроме того, предметом исследовательского интереса стали разведки набиравшего военный и политический вес Китая, а также некоторых других соседних с Россией стран, удовлетворявшихся тактическим уровнем сбора военных сведений о ее северных, северо-западных, западных, юго-западных и южных приграничных территориях и их стратегических военных объектах [64] .

64

Исключение составили неактивные в разведывательном отношении САСШ, Норвегия, Персия, Монголия и Корея, имевшие с Россией морскую и/или сухопутную границы.

1.1. Структура и специфика деятельности европейских разведок

Германская разведка

В начале XX в. служба германской разведки, нацеленная на Российскую империю, имела сложную структуру, подразделявшуюся на четыре звена. К первому можно отнести Отдел иностранных армий и III-Б отдел с его подразделениями (центральный аппарат разведки Большого Генерального штаба Германии). Ко второму звену – бюро военно-морской разведки «». К третьему – окружные военно-разведывательные бюро и агентурные организации в нейтральных странах. И к четвертому – агентуру (в том числе под прикрытием немцев-колонистов из Германии), действовавшую в приграничных европейских военных округах России; германское посольство в Санкт-Петербурге (и консульства в некоторых крупных городах); территориальную агентуру под прикрытием торгово-промышленных фирм, справочных и страховых контор Санкт-Петербурга и его окрестностей.

Отдел иностранных армий и III-Б отдел с его подразделениями

В отличие от Отдела иностранных армий, являвшегося руководящим разведывательным органом, занимавшимся обработкой полученных сведений и планированием новых заданий и операций, III-Б отдел ведал их выполнением, т. е. добыванием секретных данных в зарубежных странах (он также вел контрразведку внутри Германии) [65] . Как следует из агентурных данных, полученных русскими военными атташе, накануне Первой мировой войны его возглавляли офицеры Генштаба: подполковник Брозе и его заместитель майор Вейднер (до 1910 г.), майор В. Хейе (до 1912 г.) и подполковник В. Николаи (до 1914 г.) [66] . По мнению В.М. Гиленсена, с назначением Вальтера Николаи (Walter Nicolai) в Большом Генеральном штабе появился энергичный, способный руководитель, преступивший к преобразованию III-Б отдела в мощный центр военной и политической разведки [67] .

65

Звонарев К.К. Агентурная разведка. В 2 ч. Ч. 2. Германская агентурная разведка во время войны 1914–1918 гг. М., 1931. С. 162; Forster G., Helmert Н., Otto H., Schnitter H. Der preubisch-deutsche generalstab 1640–1965. Berlin, 1965. S. 42–43, 87.

66

Российский государственный военно-исторический архив (далее – РГВИА). ф. 2000. оп. 15. д. 274. л. 100, 186.

67

Гиленсен В.М. Вальтер Николаи – глава германской военной разведки во время первой мировой войны // Новая и новейшая история. 1998. № 2. С. 129.

Центральный аппарат германской разведки имел четыре структурных отделения. Их усилия были направлены на следующие группы стран: первое – на Францию и Англию, второе – Австро-Венгрию и Италию, третье – Россию, Швецию, Турцию и четвертое – Данию, Грецию, Швейцарию, Бельгию, Голландию, Испанию, Португалию, США, Китай и Японию [68] .

Бюро военно-морской разведки «»

Первым руководителем военно-морской разведки, возникшей в 1901–1902 гг. как самостоятельное подразделение в штате Главного морского штаба Германии, стал капитан военно-морского флота Артур Тэпкен (Arthur Tapken). С марта 1914 г. его место занял фрегат-капитан Вальтер Исендэхл (Walther Isendahl). Согласно изысканиям Томаса Борхардта, в первое время своей деятельности бюро было нацелено на изучение военных флотов потенциальных противников, в первую очередь, Великобритании и Франции. Бюджет разведывательных мероприятий равнялся сумме в 150 000 марок [69] . По мере приближения к мировой войне в сферу интересов военно-морской разведки немцев вошла и Россия [70] .

68

Клембовский В. Тайные разведки (Военное шпионство). 2-е изд., доп. и перераб. СПб., 1911. С. 86.

69

Boghardt Т. Spies of the Kaiser. German Covert Operations in Great Britain during the First World War Era. Oxford, 2004. P. 14–16.

70

Там же. P. 42–44.

Окружные военно-разведывательные бюро и агентурные организации в нейтральных странах

Передовыми подразделениями III-Б отдела, осуществлявшими разведку сопредельных с Германией территорий и связь между берлинским руководством и агентами, работавшими за границей, были разведывательные отделения при пограничных корпусах [71] . Из агентурных донесений, полученных штабом войск Гвардии и Петербургского военного округа ясно, что, к примеру, разведку на северо-западе России (Прибалтийский край, Санкт-Петербург, Финляндия) осуществляли военно-разведывательные бюро штабов I Гвардейского корпуса (г. Штеттин) и II корпуса (г. Кенигсберг), руководимые генералом фон Цетлиц-Лаферном и майором Б. фон Шмеллингом [72] . Причем кенигсбергское бюро находилось в тесном контакте с 4-м отделением местной полиции, обеспечивавшим немецких разведчиков фиктивными документами для пересечения границы с Россией и проживания в ней [73] .

71

Российский государственный архив Военно-Морского флота (далее – ВМФ), ф. 418. оп. 2. д. 62. л. 91, 93; Звонарев К.К. Указ. соч. С. 5, 162.

72

РГВИА. ф. 2000. оп. 15. д. 273. л. 28. д. 274. л. 121; Германская армия. Справочник современного устройства вооруженных сил Германии / сост. В. Водар. СПб., 1912. С. 45, 221–222.

73

РГВИА. ф. 2000. оп. 15. д. 273. л. 91.

Свидетельством заинтересованности немцев северо-западными областями России являются цифры статистики, имевшиеся у русских властей. По данным петербургской военно-окружной контрразведки только в 1912 г. на ее регистрационном учете состоял 91 человек, подозревавшийся в немецком шпионаже [74] .

По образцу окружных военно-разведывательных бюро, III-Б отдел имел свои опорные пункты и в крупных городах некоторых нейтральных стран – Брюсселе, Антверпене, Берне – агентура которых была в том числе сосредоточена и на России. Однако географически наиболее удобное месторасположение к ее границе, в частности, северо-западной (Финляндское княжество), имела разведывательная сеть немцев, организованная в Швеции. Стокгольмское военно-разведывательное бюро включало в себя семь отделов, а именно: разведывательный, контрразведывательный, военный, морской, экономический, политический для России и политический для нейтральных стран [75] .

74

Там же. ф. 1343. оп. 8. д. 258. л. 2–3.

75

Никитинский И., Софинов П. Немецкий шпионаж в России во время войны 1914–1918 гг. Тбилиси, 1942. С. 23.

Для работы первого из них на сопредельной финской стороне были созданы благоприятные политические условия. Несекрет, что Финляндия, как и некоторые другие национальные окраины Российской империи, стремилась к самоидентификации и выходу из ее состава. Сепаратистско-националистические настроения местных органов власти, политических партий/союзов (финская социал-демократическая рабочая партия, «Войма», «Красная гвардия») и значительной части населения выражались в негативном отношении ко всему русскому на территории княжества: военным гарнизонам, законам, культуре, языку и пр. Как во время правления русского генерал-губернатора Н.И. Бобрикова, так и после его убийства, радикалы были готовы «в случае надобности прибегнуть к вооруженному мятежу, террору против Русского правительства…» [76] .

76

Государственный архив Российской Федерации (далее – ). ф. 499. on. 1. д. 95. л. 8, 9, 11.

Сложившаяся враждебность финнов и шведов («младо-финнов») не могла не сказаться на поддержке, пусть даже и косвенной, разведывательных устремлений немцев, оперировавших в приграничных со Швецией районах Финляндии. В результате чего, во-первых, при задержании военного шпиона петербургской контрразведкой, все следственные мероприятия проводились финляндской полицией, которая «по ее чисто архаическим обрядам и инструкциям, чуть ли не предупреждала его об этом (т. е. об аресте. – В.3.)» [77] . Во-вторых, русская полиция и жандармские чины в финляндских губерниях были полностью бесправными [78] . И, в-третьих, на финляндские губернии не распространялась юридическая сила закона о шпионаже от 5 июля 1912 г. [79]

77

РГВИА. ф. 2000. оп. 15. д. 320. л. 43.

78

Там же. ф. 1343. оп. 8. д. 91. л. 25.

79

Там же.

В создавшейся оперативной обстановке русским военным оставалось лишь констатировать действия немецких разведчиков в Финляндии. Судя по материалам отчетности петербургской военно-окружной контрразведки, например, за 1912 г., негласное наблюдение было установлено за подполковником германского Генерального штаба Вейднером, немецким лейтенантом Г. Венке, а также немецкими подданными Леонарди, Блешем, Штоквассером и др., ввиду их настойчивого интереса к крепости Свеаборг, столице княжества Гельсингфорсу и расквартированным в ней русским войскам [80] .

80

Там же. д. 242. л. 10.