Иной мир. Компиляция

– На севере нет пингвинов! – недовольно буркнул Иван Петрович и, махнув рукой, обошёл Мальцева по дуге. Тот, не долго думая, засеменил следом.

Егоров, пихнув Михаила плечом, сказал:

– Похоже, что наклевывается что-то интересное. Повеселиться и отдохнуть, об этом я мечтал последние несколько дней. Ох и устроил ты, Мишка, тут. До тебя, честно признаюсь, было скучно…

* * *

Инструктора в полном составе сидели в небольшой беседке, наспех сколоченной за общежитием. Не было разговоров, только редкие задумчивые вздохи и короткие взгляды между сидящими командирами. Все отлично понимали, что в какой-то мере перегнули палку, когда выразили свое мнение относительно этого выскочки Росса. Как к этому отнесутся на самом верху непонятно. С одной стороны, каждый из присутствующих был своего рода легендой и гордостью Советского Союза. Выдающиеся командиры, непререкаемые авторитеты в своей специальности. Но вот так саботировать процесс подготовки…

Во время Великой Отечественной и не такие головы с плеч летели. За инакомыслие и саботаж можно было и на севера, и к стенке встать.

Поэтому появление из-за угла казармы силуэта Кравцова в сопровождении троих человек вызвало определенное оживление в группе ожидающих вердикта инструкторов, хотя фигуры Росса и Мальцева в группе сопровождения вызывали двойственные чувства. Может быть Иван Петрович решил заменить молодого выскочку Мальцевым?

– День добрый еще раз, – сняв фуражку и промокнув лоб платком, сказал Кравцов и оглядел торопливо поднявшихся со скамеек инструкторов. – Сегодня мне пришлось выслушать обе стороны и как судье принять своё решение. Ну-ка…

Подтолкнув плечом засуетившегося Чепурнова, Иван Петрович присел на край скамьи и стрельнул глазами по стоящим вокруг инструкторам.

– Вы считаете, что Росс незаслуженно занимает свою должность, не прислушивается к вашему мнению в тренировочном процессе и, что самое ужасное по вашим словам, заставляет вас тренироваться на равных с остальными кадетами…

– Иван Петрович, – не выдержал один из инструкторов. Сквозь толпу протиснулся коренастый крепко сбитый майор, в котором Кравцов угадал инструктора второго отряда Лепченко. – Извини, что перебиваю. Но так продолжаться не может, я уже не первую группу бойцов выпустил, когда этот! – Лепченко бросил презрительный взгляд на стоящего поодаль Михаила. – Ещё сиську мамкину сосал. И теперь этот зародыш офицера будет меня жизни учить?

– Лёша, остынь, – с укоризной посмотрел на разошедшегося инструктора Кравцов. – Я тебя давно знаю, сколько мы уже знакомы? Восемнадцать?

– Так точно, – ответил нахмурившийся инструктор. – Восемнадцать.

– И давно ты меня за дурака считать начал? – возмутился Иван Петрович. – Или ты решил, что я Росса над вами поставил, чтобы поиздеваться? Нет ребята, так дело не пойдёт. Миша предложил своё решение ваших разногласий, и оно мне кажется правильным.

Громко хлопнув ладонью по скамье, полковник заставил утихнуть начавшую шуметь толпу. Поднявшись на ноги, он подошёл к играющему желваками Лепченко:

– Ты, Лёша, сюда попал, потому что мастерски владеешь рукопашным боем. Тебя даже в газетах не светили, чтобы никакая гадина из Антанты на тебя не позарилась. Но Росс считает, что ты боец посредственный и требует, чтобы ты тренировался со всеми наравне. Предлагаю вам устроить бой. Думаю, что тогда всё станет ясно.

– А вот это подарочек! – глаза Лепченко довольно засверкали. Обернувшись к капитану, он смерил его оценивающим взглядом и добавил: – За минуту управлюсь с салагой, Иван Петрович!

– Когда готов будешь?

– А вот это обидно было, – ухмыльнулся инструктор и указал на площадку перед беседкою. – Народ, разойдитесь, сейчас будет небольшое представление!

Скинув китель и оставшись в штанах и майке, Лепченко подошёл к неподвижно стоящему Михаилу, намеренно поигрывая мышцами.

– Ну что, парень, готов на земле поваляться?

Росс был почти на голову выше Алексея, но это его не смущало. Говорят, именно Лепченко принадлежала, ставшая в дальнейшем легендарной, фраза “чем больше шкаф, тем он громче падает”. С хрустом размяв шею, майор отошёл на свой край площадки и молча наблюдал, как Михаил не спеша раздевается, обнажая солнцу молодое мускулистое тело.

– Товарищи офицеры, – перед началом боя Кравцов вышел на середину импровизированного ринга. – Не забываем, что это товарищеская схватка. Травмы друг другу не наносим, если ни один из вас не признает поражение, то оценку боя вынесу я лично, исходя из ваших действий.

Стоило полковнику отступить, как бойцы рванули друг к другу. Обменявшись серией молниеносных ударов, противники отступили, внимательно изучая друг друга.

– А ты хорош, – потирая скулу, сказал Лепченко.

– Могу ответить взаимно, – улыбнулся Росс. Михаил пропустил короткий удар по рёбрам, но к удивлению Алексею продолжал сохранять дыхание. Майор не мог знать, что удар был пропущен намерено.

Следующее столкновение длилось значительно дольше. Бойцы действовали более осторожно. Короткие атаки сопровождались жестокими блоками, а контратаки захлёбывались, разбиваясь об умелую защиту. Действуя на пределе скорости, фигуры противников постепенно размывались в невероятном танце боя.

– В минуту не уложился, – сделал вывод Кравцов, когда бойцы снова разошлись для того, чтобы перевести дыхание. – Алексей, ты всё так же уверен в своей непогрешимости?

Взревев, словно раненый буйвол, Лепченко ринулся в атаку и провёл настолько быструю серию ударов, что Михаил не смог отклониться и пропустил мощный удар в корпус. Но, вопреки всеобщему ожиданию, он быстро пришёл в себя и нанёс сокрушительный удар в переносицу инструктора. Натужно охнув, майор сделал пару неуверенных шагов назад и сел на задницу.

– Ты как? Нормально? – присев на корточки, спросил Кравцов. Оценив состояние инструктора, поднялся на ноги и оглядел группу затихших офицеров. – Победа присуждается старшему инструктору Россу.

Остаток дня Михаил снимал короны с голов зазнавшихся инструкторов. В некоторых категориях не было быстрого способа проверки и их пришлось отложить на более поздний период. Но, после часового противостояния на стрельбище и совместного забега по полосе препятствий, сомнений в компетентности Росса не оставалось.

– Егоров, какой твой рекорд на полосе препятствий? – спросил Иван Петрович, не сводя взгляд прищуренных глаз с группы тяжело дышащих инструкторов.

– Одиннадцать минут двадцать четыре секунды, – ответил Юра, понимая к чему клонит полковник.

– Из наших товарищей, гордо именуемых инструкторами по общей военной подготовке, только половина смогла показать результат лучше твоего, да и то с минимальным отрывом в несколько секунд, – усмехнулся Кравцов. – Может, стоит определить их в кадетский состав, а тебя назначить за старшего?

– Не думаю, что это хорошая идея, – ответил Егоров. – Инструкторский состав подбирался исходя из личных качеств каждого командира. Полоса препятствий не является главным критерием при определении профессионализма руководителя…

– Как и возраст. Да, Лепченко? – перебив капитана, Кравцов обернулся к сидящему на траве майору. Он единственный из командирского состава, который не бежал полосу препятствий. После удара Росса инструктора всё ещё штормило и у Ивана Петровича не было желания добивать полосой препятствий одного из своих подчинённых.