Иной облик разума

снова, огрызаясь, с ненавистью матерились.

Одна из девушек обратилась к Илье:

— Эй, красавчик, хочешь напоследок ощутить прелести женской ласки?

Илья прошел молча, не зная, как ей ответить, и поинтересовался у Вадима, что означало

увиденное им зрелище.

— Это девушки, которым осталось жить считанные часы по Эпилегату, потерявшие

достоинство и уважение, воровки, убийцы, скоро будут изгнаны на смерть. И только

одной из них может повезти: если её пожелает кто-то купить, она будет его вечной рабой.

Из всех выберут только одну. То, что ты увидел, своего рода начало игры, их будут

сопровождать до Пустой долины, проходить молча мимо, не заговаривая с ними. Откроют

решетчатые ворота в единственном железобетонном здании Пустой долины, а закрыв, отдадут в руки смерти.

— А что там, в Пустой долине?

— Илья, только смерть! Без еды и воды они максимум смогут продержаться неделю, но

дело не в этом. Им выдадут баллон с газом жизни всего на несколько часов, и когда он

закончится, они, задохнувшись, умрут в конвульсиях? Не стоит им сочувствовать, девицы

выбрали свой путь.

Поникший Илья шел за Вадимом, молча сочувствуя несчастным женщинам и больше не

заговаривая об их судьбе. Рынок почти опустел, остались лишь некоторые продавцы, кому

было некуда спешить, они отдыхали после трудных рабочих часов. Торговцы живой

пищей еще не ушли. Вадим, ускорив шаг, рванул к продавцам жареных улиток и

скоробиков. Купил двадцать блинчиков, завернутых в металлическую фольгу, и уложил

плотно в вещмешок, а на них положил сверху четыре порции улиток. Маршал купил

десять сладких палочек, тем же способом, что и Вадим, уложил в свой вещмешок, сильно

затянув веревку, и все двинулись в путь. Группа возвращалась по той же дороге, по

которой пришла сюда, через рынок к зданию сна.

На пути слева били источники питьевой воды, струйки попадали в трубу, ведущую в

землю, к хранилищу воды для нужд города. Наполнив до верха три литровые пластиковые

бутылки, двинулись к колоннам ожидания, полностью охватывающим зал. Лавки

ожидания со спинками, установленные в несколько рядов, одни за другими были

замурованы в сером мраморном полу. Усевшись на одну из них, товарищи ждали, пока

время на их часах закончится и им будет разрешено покинуть город.

47

Илья обратил внимание на проходивший вооруженный отряд, сопровождавший девушек в

кандалах, которых до этого он видел на базарной площади, и неожиданно в его голове

возникли образы — память возвращалась фрагментами, постепенно. В его воспоминаниях

шумел ветер, короткие лапы карликов, несущих Илью к системе Эпилегата в Центр, ступали, приминая снег и утопая в нем до волосатых колен. Белый термокостюм хорошо

согревал Илью. Откуда они его несли? Он не имел представления. Похоже, удар в голову

чем-то твердым или еще что-либо оглушило его сознание, так ему показалось через

запотевшее стекло костюма и надетый на голову полукруглый капюшон. Он не мог

выронить ни слова, онемевшая от слабости челюсть, не слушаясь, непроизвольно

тряслась. Илья потерял сознание, а, очнувшись, оказался в незнакомом ему месте, той

самой комнате с подведенными коммуникациями, из которой он бежал в надежде

выяснить, для чего он попал в систему Эпилегата.

— Вадим, я кое-что вспомнил!

— Вот видишь, я же говорил, что ты со временем поймешь, кто ты, — радостно

улыбнулся тот ему в ответ. — Как только доберемся до нашего отдаления, подключим

тебя к машине воспоминаний — сразу все вспомнишь. А вообще, что вспомнил, то…

рассказывай?

— Ну так, ничего особенного. Какие-то маленькие существа несли меня по снегу, а после

я отрубился и очнулся в Центре. Вот и всё…

— Не переживай, ты важный для нас человек.

— С чего ты решил?

— Просто так информаторы или скользящие не посылают в Центр на помощь к тому, кто

для них не важен. Они многое знают про систему, защищают её и сотрудничают с нами, оказывая информационную помощь.

Илья вспомнил, что про скользящих упоминал в разговоре с ним Кобаль, он тогда толком

не прояснил, что они из себя представляют. Пытался вспомнить, почему эти скользящие

крутились у него в голове до того, как Кобаль попытался рассказать о них в одном из

проходов Омса, а Вадим настойчиво приказал прекратить разговоры, прислушиваясь к

чему-то.

Время на часах, выданных им при входе в город, быстро шло на убыль, осталось совсем

немного, и проход будет открыт. Кобаль, скрестив ноги и подняв голову, молча глядел на

экран, следил за передвижением отображавшихся на нем снующих людей и задумчиво

перебирал пальцами. Вадим разговаривал с Ильей, а Маршал вяло прислушивался к

вопросам и ответам, как бы тоже принимая участие, не вмешиваясь. На экране постоянно

менялась реклама, сопровождавшаяся голосом, который забивала гудевшая вокруг толпа, состоявшая из людей, находившихся в зале ожидания. Значительная часть из них были те, кто не хотел оставаться в городе или просто экономил таким видом проживания на лавках

с баулами. От этого города к Восточному отдалению ходила электричка. Люди могли, спокойно дождавшись ее, покинуть своих родственников или друзей, не проходя через

туннели и другие проходы и не подвергая себя риску. Это единственный город, имевший

одну электричку на всю систему Эпилегата. Когда-то люди жили на поверхности, существовали московское и питерское метро, в результате, заваленные и не выдержавшие

натиск и давление земной породы, они превратились в руины и затопленные наводнением

станции, исчезли и стерлись с лица земли. А те, кто спрятался, когда эпидемия

распространялась по всей России, вряд ли смогли выжить в условиях непрочного корабля.