Иной жизни для себя не представляю! Книга седьмая. Халявные баксы.

«Во мужик», - поднял Федя вверх большой палец, -

«технику знал как пять пальцев, никогда не простаивала в

ремонте подолгу. Уважали его ребята».

«И «Милочка» тоже?» - невинно похлопал я глазами,

отлично понимая, что вопрос провокационный.

Парень замялся: «Тут такое дело», - все же решился

пооткровенничать, - «Милочка» непонятно кем и работает. Как

бы на подхвате у начальника. А тот с механиком ругался

частенько. По делу конечно, но начальник-то всегда главный, его

слушать положено хошь не хошь. Вот «Милочка» и приглядывал,

что бы механик лишнего от себя не выдумывал».

Высказался Федя, и показалось мне, что об этом пожалел,

потому что сразу же нас попросил:

«Только вы никому. Я то вас по партии знаю, потому и

рассказал. Но если начальник узнает», - оглянулся вокруг,

наверное проверить, что того рядом нет, - «хана мне, в момент

выгонит!»

«Об этом не думай», - возмутился Владимир от подобного

предположения, - «мы же вместе в партии работали, считай что

кореши. А своих геологи не закладывают!» - привел «веский»

аргумент, чтобы окончательно успокоить парня.

Федя заулыбался, покивал головой, - «знаю, знаю,» - но

компанию нашу тут же покинул под благовидным предлогом:

«Побегу, работа ждет!» А может не хотел продолжать разговор на

опасную тему.

Владимир смотрел вслед уходящего буровика, доставая

вторую сигарету, и непривычно молчал, что-то обдумывая.

Пришлось его поторопить:

«И как тебе наш старый знакомый? Полезное что-нибудь

услышал?»

«А как же!» - стронул я коллегу со стопора, - «Только тебе

это полезное не понравится! Потому что с фантазиями твоими

расходится!»

«Какими фантазиями?» - интересно было услышать,

подтвердит ли приятель предполагаемый мною ход его мыслей.

Подтвердил на сто процентов:

«А то, что начальника артели чуть ли не мафиозником

считаешь! Всех он, видите ли, «кинуть» собрался!» - уже угадал я

на первые пятьдесят. Но Владимир на этом не остановился: «Не

слышал, как Федор сказал, что у них все тип-топ и с техникой, и с

запчастями, и с дисциплиной даже? А спецы какие? Да при всем

этом в хороших бабках и сомневаться нельзя!» Здесь он в

сердцах бросил под ноги только что прикуренную вторую

сигарету, и дал мне совет: «Выбрось из головы фантазии насчет

второго экскаватора. Пусть им занимаются те, кому положено».

Я с грустью вздохнул: в очередной раз показал Владимир,

как легко его переубедить, заставить изменить мнение. Ну нет у

него твердости, «упертости», как у меня или у Доки, с кем уже не

раз с мнением своим оказывались в одиночестве, но никогда так

вот, как Владимир, его не меняли. Приходилось спорить,

ругаться,

выслушивать в свой адрес нелицеприятные

характеристики, но в итоге в одном очень важном деле, когда по

воле обстоятельств пришлось поучаствовать в расследовании

убийства, случившегося в нашей родной партии, оказались мы

правы. За что нас, конечно, похвалили, но почему то быстро обо

всем забыли.

Владимиру высказанного показалось маловато, и он

продолжил подтверждать легкость, с какой кардинально

меняется его оценка важных событий:

«И механик погиб случайно, без криминала. Сам слышал –

один пошел, один и в карьер загремел. И нечего нам в то

дело лезть!» - на оставшиеся пятьдесят процентов подтвердил,

что в ходе его мыслей я не ошибся даже на малость.

Из тенечка молча пошагали к зубилам и кайлам.

Откровения приятеля меня и не огорчили, и не удивили. Уверен,

что новое мнение насчет второго экскаватора и гибели механика,

которое он один раз уже успел изменить самостоятельно,

немного оглядевшись и подумав в первые дни работы, поменяет

еще не раз, развернув на сто восемьдесят градусов. И он тут же

подтвердил, что говорить мне одно говорил, но и сомнения все

же оставались:

« Непонятно только, зачем Николай Игнатович возле себя

трех бандитов держит», - уважительно назвал начальника по

имени-отчеству, все же факт подозрительной близости разных по

социальному статусу людей отметив. Но и ему постарался найти

объяснение, - «Может, они у него как охрана? Вокруг беспредел

сплошной и рекет, вот и приходится возле себя держать

мордоворотов!»

Для меня Владимир был ценным помощником в том, что

касалось его способностей поговорить с любым человеком по

душам, выпытать все нужное в легкой беседе вроде как по

пустякам, когда при необходимости можно и преувеличить, может

и соврать для пользы дела. У меня так не получалось, не мог я

ни соврать, ни преувеличить – таким родился. И иногда в очень

ответственные моменты, на сложные вопросы язык не

поворачивался ответить, потому что правдой было нельзя, а

вранье не получалось. Вот и рассчитывал на Владимира, у кого

отсутствовали подобные причуды, а потому возникшие у него

сомнения насчет непонятной близости начальника и трех

подозрительно похожих на бандитов мужиков постарался только

укрепить:

«По- твоему, бесценный Николай Игнатович старателей

боится, раз охрану завел прямо в лагере! А я не заметил, что

мордовороты его в поездках сопровождают, ни в город, ни еще

куда, где действительно беспредел и рекет! И механик, на

которого – прекрасно знаешь – любимый твой начальник

«бандюков» натравливал, то-есть защитников и охранников,

погиб не где-то там, в беспределе, а здесь, у нас, и смерть

принял такую, что я лично считать ее несчастным случаем не

могу, душа противится!»

Владимир засопел, начал перебирать рабочий инструмент –