Иной жизни для себя не представляю! Книга шестая. Никогда не бросай начатое.

прохрипел:

«Ложимся и не шевелимся!» - мотоцикл был уже рядом.

Заметить среди камней на склоне замерших людей не просто,

если не знать, что они здесь присутствуют. На это мы рассчитывали,

и не ошиблись – через несколько секунд появился мотоцикл с двумя

седоками в военных офицерских рубашках без погон. Понятно – это

охотинспекция. Но возле воды они не остановились, нас не

заметили, и покатили дальше, наверное к яблоне, рядом с которой

был второй родник.

«Пронесло!» - оживший Дока поднялся - звук двигателя до

нас почти не долетал, - «Дальше что делаем?»

«Тащим архара к мотоциклу – там кусты, можно спрятаться

и тушу разделать», - во всех случаях сейчас желательно от родника

побыстрее убраться.

Дышали как паровозы, и на пару минут шмякнулись на

землю, что бы придти в себя от неподъемной ноши, которую

пришлось тащить пол километра. А еще через двадцать добыча была

освежевана, разделана и уложена в мешках в люльку Урала. Теперь

можно подумать, как из гор выбраться, не пересекнувшись с

прыткими ребятами в офицерских рубашках.

Налегке, то-есть без ружей, спустились в сухое русло и

прошли по нему до выхода из горного массива. Пока никого не

видно и не слышно. Решили: я поднимаюсь на крайнюю горку,

чтобы видеть как можно дальше и щель в горах, и предгорную

равнину. Дока возвращается к мотоциклу и сколь возможно накатом

с неработающим двигателем спускается по руслу. В последний

момент на ходу запускает двигатель, и на малом газу – чтобы

мотоцикл никто не услышал – катит на выход из гор. Меня увидит

издали, и если все спокойно – я побегу с горки вниз. Не побегу -

сворачивает в сторону и прячется в кустах. Слава богу, операция

прошла на «отлично», и совсем скоро, уже в сгущающихся сумерках

мы по знакомой дороге отъехали от горного массива на десяток

километров.

Будь с нами экстрасенс Владимир, я не преминул бы

спросить его, чем наше приключение кончится. Но он отсутствовал,

по причине неприятия части нашего с Докой образа жизни,

определяемого охотничьими страстями, и я по доброте душевной

решил что все, на сегодня приключений хватает. Оказалось

ошибался: некто свыше посчитал , что в крови у нас адреналина

побывало маловато, и решил его добавить, уже на полпути к

родному дому.

Еще издали в наступившей темноте заметил впереди

непонятные слабенькие сполохи, не похожие ни на что ранее

виденное. Посчитал, что это в Мирном или партии кто-то балуется с

электросваркой. Дока, занятый мотоциклом и дорогой, их и не

заметил.

Мы поднимались по пологому подъему, за которым проселок

пересекал неширокую, но довольно глубокую долинку. Дока знал,

что проселок сейчас должен нырнуть вниз, и сознательно не

разгонялся. Выскочили вверх, и на мгновение проселок исчез из

вида – он уходил вниз из света фар. Мотоцикл перевалил верхнюю

точку, «клюнул» носом, фара снова осветила его уже в долине, а

рядом на обочине - колонну из нескольких машин с горящими

фарами, и несколько человек, бегущих нам наперерез.

Я оценил обстановку мгновенно. Останавливаться, когда в

люльке ружья и разделанный архар - нельзя, мало ли с кем мы

повстречались, повернуть назад на спуске уже невозможно.

«Жми вперед и не останавливайся!» - почему то прошептал

Доке в ухо, и он тут же добавил газа. На спуске мотоцикл быстро

разогнался, и теперь мы летели вперед, не давая шанса бегущим

перекрыть дорогу. Через несколько секунд они оказались позади,

остановились и пустили поверх наших голов навесом пару ракет.

Никто за нами не погнался, и скоро свет фар машин исчез далеко

позади.

«А если б погнались?» - вспомнил Дока о происшествии,

когда уже в партии разгружали мотоцикл возле его дома.

« Был выход: ехать до железки, и нырнуть под нее в один из

бетонных квадратов, в который машины не вписываются», - такой

вариант у меня действительно был придуман и давно, - «За нами

могли гнаться, но остановить – возможности не было, пока мы сами

не сдадимся. Стрелять ночью по мотоциклу вряд ли кто рискнул

бы, это не машина, в которой можно колесо прострелить, не

опасаясь, что пассажиров зацепишь».

Дока покачал головой, покопался в люльке, с торжествующей

улыбкой протянул мне какую-то штуковину:

«Незачем к железке ехать! Сзади пару таких штук бросил – и

гони дальше спокойно!» - в руке у него был «еж» - три

определенным образом сваренных больших гвоздя со срезанными

шляпками.

На крыльце дома Чапа сдал пост, внимательно меня обнюхал

– почувствовал запах животины – и радостно начал прыгать,

пытаясь лизнуть в губы. Славный собачуха!

Часть девятая.

Утром разделили добычу, потом дома я мясо обработал –

довел до кондиции, что бы сразу ложить на сковороду. Хороший

кусочек отнес Паше, у которого возникли «трудности» с

обеспечением семьи определенными продуктами. Такой же отнес и

Владимиру, но помня его жену – директрису партийской школы и по

совместительству «синий чулок» - с которой по случаю выходного

мог столкнуться нос к носу, сделал это с опаской. Потом в огороде

наконец разобрался с сорняками, вдвоем с женой съездили в

Мирный прошвырнуться по магазинам и ….скоро и вечер не

заставил себя ждать. Я уже готовился в кровать – завтра вставать в

четыре утра – как появилась Света, непривычно возбужденная:

«Говорят, бандитов поймали, которые деньги у инкассаторов

унесли!» - с ходу сообщила мне, заскочив бегом в комнату,