Иной жизни для себя не представляю! Книга шестая. Никогда не бросай начатое.

дальнем от нас крае низины, но там и гуляла, боясь к воде

подходить. Мы на нее посмотрели, повздыхали, и я решился:

«Все, кончаем», - если не хотели опоздать, пришло время

немедля ехать к чабану.

«Ладно», - согласился Дока без возражений, - «а вечером

сюда вернемся, и с утречка сайгу добудем запросто!» - на что я

даже отвечать не стал, как на само собой разумеющееся. Если,

конечно, будем в состоянии это сделать.

* * *

Через час мы здоровались со встречающим нас народом,

знакомились с братьями чабана, еще какими-то его

родственниками мужского пола. Как и положено, Владимир среди

публики был уже не только своим, а и пытался командовать, как

делал это на всех партийских праздниках, Паша привычно

помалкивал и предпочитал держаться в сторонке, вместе с

многочисленной пацанвой. Женщин почему то видно не было, и

только попозже, когда я с Докой среди публики притерлись и

внимания начали получать поменьше, нашел их за второй –

дальней – юртой, где обустраивалось место для празднества. Но

толком разглядеть ничего не успел, потому что мужики

закричали, замахали руками, предлагая к ним подойти.

«Давайте решим», - обратился к русским гостям старший

брат чабана, как я понял, среди принимающей стороны самый

главный, - «барана будем есть по нашим старым обычаям, или по

современному?»

«А в чем разница?» - для Владимира, как признанного

тамады, интересными были и такие нюансы праздничного

действия.

«Раньше у казахов не было ложек и вилок, обходились без

них», - улыбнулся самый среди казахов старший, - «ну а вы к ним

привыкли. Вот и решайте, как будем есть – по старинке, или по

современному!»

«Конечно по старинному!» - решил Владимир единолично,

– «Местные обычаи и нам знать полезно!»

«Ну тогда давайте готовиться», - и местный распорядитель

повел нас к бетонной коробке, в которой находился насос,

поднимающий из скважины воду. Здесь по очереди вымыли руки,

вытерли их полотенцем, принесенным незнакомой мне

женщиной, и гурьбой пошли к месту трапезы.

Громадный по размерам ковер был расстелен казалось

прямо на земле, и только присмотревшись, я увидел под ним

войлок. И на нем лежали подушки в цветастых наволочках и

маленькие, почти игрушечные скамейки. Не зная, как должен

поступать, я держался сзади, вслед за другими снял обувь , и

только после этого ступил на ковер. Нам объяснили, как на нем

устроиться, как пользоваться подушками, игрушечными

скамеечками. И не давали скучать, затевая разговоры на

житейские темы. Многочисленная детвора развлекалась в

сторонке, а женщины держались возле костра, над которым висел

громадный казан.

Вскоре молодой казах принес к ковру сумку с бутылками,

начал их расставлять и пару сразу же открыл. Вслед за ним

молодая женщина поставила возле каждого по большой чашке,

сто граммовому стаканчику, положила по небольшому полотенцу.

И здесь я понял, что праздновать будут одни мужики – посуды и

мест для кого-либо другого не оставалось.

В подходящий момент я поинтересовался у главного

распорядителя, почему рядом с нами нет женщин.

«У нас свои разговоры, у них свои», - улыбнулся казах, -

«зачем мешать друг другу? Такой обычай, старинный, а мы

договорились - сегодня по нему празднуем!» - и я заткнулся: что

хотели – то и получили.

Наконец дождались – принесли блюдо с непонятно чем,

дымящимся и ароматным. И на наших глазах старший брат

чабана это что-то, оказавшееся головой барана, без ножа, прямо

руками, начал расчленять и оделять присутствующих: кому

досталось ухо, кому язык, кому (счастливцу) кусок мяса с

костью. И все с пожеланиями лучше видеть, лучше слышать,

говорить умные мысли и т.д. Прикольно, но для гостей геологов

не очень приятно – не принято у русских рвать мясо руками и

потом оделять им других. Я толкнул в бок тамаду нашу,

партийскую:

«Наливай, и по полной!»

Выпили, я и мои коллеги с опаской по кусочку мяса

отправили в рот руками – никаких приборов возле нас не было. Я

немедля толкнул Владимира второй раз:

«Наливай!» - выпили по второй, потом без перерыва по

третьей. В голове приятно зашумело, прорезался аппетит, и

полностью исчезло чувство, называемое в народе гребливостью.

Все повеселели, и хозяева, и гости. Прибавилось смеха,

появились темы, при женщинах не обсуждаемые

Очень ко времени принесли второе блюдо с дымящимися

кусками баранины, распорядитель начал кромсать его теперь не

только руками, но в большей мере и ножом – на это никто уже не

обращал никакого внимания. Пошла масть!

К вечеру барана съели, водку выпили. И стали друг для

друга братьями. Кое-кто начал и в любви клясться. Все были

настолько хороши, что о возвращении в партию никто уже и не

вспоминал. Да и кто мог сесть за руль машины в таком

состоянии? В конце концов согласились, что Паша и Владимир

здесь останутся ночевать, и женщина получила распоряжение

приготовить для них место. А для себя (и меня тоже) Дока

добился разрешения в низинку с построенным нами скрадком

проехать, но очень осторожно. И завтра сюда обязательно

вернуться - если мы сайгу не добудем, вместо нее придется

резать барана.

До скрадка добрались без потерь, благодаря тому, что пять

километров на Урале проехали по бездорожью, но ровному и на

первой скорости – каждый раз при попытке перейти на вторую