Иной жизни для себя не представляю! Книга вторая

так дальше пойдет – через месяц она в отряде всех «образует!»

«Кроме нас, стариков, и Гриши-«курортника»!» - Лене я улыбнулся, в

надежде снизить градус агрессии к как ни крути красивой дев… пардон,

женщине», - и спокойно попросил, - «Расскажи, что здесь случилось, пока я в

поле был».

Леня с минуту помолчал, наводя в мыслях порядок. А потом я услышал

кусочек захватывающей истории, где глупость, легкость нравов, любовь,

ревность настолько обострили отношения между ее участниками, что

потребовалось срочное вмешательство начальника отряда. И началась эта

история не сегодня, как я до этого момента думал, а еще вчера вечером, когда

я и Леня сидели за столом с тремя неожиданными гостями в своем домике, а

Виталий и Слава с тремя другими в своем. Только у нас встреча прошла

нормально – выпили, закусили, обо всем поболтали и разошлись. А вот у

Виталия и Славы получилось по-другому. В разгар веселья в домик

постучала, после чего зашла студентка. Народ же там был простой, уже

20

«веселый», и ее пригласили за стол. Приглашение с удовольствием приняла,

хотя прекрасно знала, что можно от выпивших мужиков ждать, если рядом

девушка, а тормоза у них водкой отпущены.

Девуля быстренько на одного из гостей-шоферов глаз положила, кстати,

на напарника Палыча, и вскоре из домика с ним на минуту вышла «подышать

свежим воздухом». А там их встретил безнадежно влюбленный Гриша.

Который, как и обычно, обожаемую Розочку везде старался сопровождать. Но

сейчас он получался третьим лишним, причем обоже сопровождал не один из

молодых ИТРовцев, с чем он уже смирился, а всего лишь простой шофер! То-

есть, равный по статусу, причем, можно сказать, человек проезжий!

Такого оскорбления молодой канавщик стерпеть не мог и полез

выяснять отношения. В результате от смелого авантюриста – мало кто не

побоится контрабанду возить – получил профессиональный апперкот и на

несколько секунд вырубился. А когда пришел в себя – противника и предмета

обожания рядом не было. Не было их и в пределах отряда, и в палатке, в

которой студентка иногда ночевала. И даже на завтраке не появились. Но

после него, когда народ повезли в поле на работу, а Леонид начал уже думать,

где кралю искать, она объявилась. Объяснила, что плохо себя чувствует, и

решила покамералить. Только под глазами имела синие круги, на шее и

плечах следы страстных поцелуев в виде так называемых «засосов». В

камералке на глазах присутствующих девица томно вздыхала и потягивалась

как кошка, разминая тело после бурной ночи, и демонстрируя на шее золотую

цепочку с золотым же крестом, по своим размерам изделием явно мужским, а

если еще точнее – ранее принадлежавшим напарнику Палыча. Который, как я

сейчас только узнал, имеет имя Роман, очень для происшествия подходящее.

Молодой канавщик тоже оказался не здоровым и на работу не поехал –

подтвердил свою кликуху «Курортник». Зато навестил ремонтируемый Камаз,

с приличной дубиной, и попытался засветить Роме между глаз за недавнее

двойное унижение: и девушку увел, и в нокаут отправил. В результате от

умельца-шофера заработал фингал, и обратил на себя гнев Леонида

Дмитровича, как на нарушителя дисциплины и порядка во вверенном ему

отряде.

Со своей стороны, Палыч тоже своему напарнику кое-что высказал, и

что бы не усугублять ситуацию, по завершению ремонта машины, Камазы из

отряда уехали. Потому что канавщик Гриша, доведенный неразделенной

любовью до почти невменяемого состояния, все время вокруг них крутился и

не дай бог мог решиться на еще какую-нибудь выходку почище применения

дубины. Вот такие дела.

«Следующий раз контрабандисты с лихим Ромой у нас появятся через

месяц, канавщика Гришу, прибабаханого любовью, я могу в партию

отвезти», - рассуждал Леня вслух, - «но не поможет же! Эта краля еще что-

нибудь отчебучит!» - и уставился на меня, ожидая ответа.

«Гришу можешь и увезти, с «Курортника» толку как с козла молока.

Канаву одну никак закончить не может. А девушку», - я Лене подмигнул, -

«не вздумай – ребята наши тебе этого не простят!»

21

«Ты еще предложи отдельный домик ей выделить! Что б с очередным

клиентом (совсем грубо, Леня!) не нужно в кусты бегать! Подружка (вторая

студентка) уже не знает что делать – эта краля норовит и в палатку на ночь

парня притащить!» - возмутился начальник! Однако на это я не купился:

ситуация в общем то знакомая, и даже привычная для нас обоих. И раньше

свободу нравов в отрядах Леонид если и не поощрял, то и препон не ставил.

Из убеждения: девушки всякие важны, девушки всякие нужны. Особенно

когда их мало, а ребят много. Я и попытался Леониду объяснить пагубность

его намерений:

«Помнишь, как ты из отряда повариху в партию отправил? Не потому,

что она никому не отказывала, а за то, что с обязанностями перестала

справляться - днем отряд три раза накорми, а ей ночью мужики спать не

давали. И что получилось? После работы в субботу – к ней в партию, за

пятьдесят километров! – ребята бегали. И к утру понедельника

возвращались! Довольные, но без сил и для работы негодные!» - Леня

вначале вид принял заинтересованного, потом заулыбался, а я продолжил, -

«А помнишь, как в отряде шоферами были две бабы-эстонки? Им же цены не

было! Не пили, не ругались, машины всегда в порядке, и мужикам не

отказывали! У тебя ж тогда рай был в отряде!» - Леня теперь и рот открыл в

улыбке, - «А сейчас от бесценной девушки ты избавиться хочешь!» - здесь я

изобразил на лице максимальную серьезность и помотал головой, - «Наша