Иноземия, или туда и снова туда

Кроме военной, в Южном мире развивались и другие индустрии, о которых тоже можно сказать буквально пару слов. Они имели несколько отличительных черт, выделяющих их из общего мирового расклада. Например, в Южном мире мирно уживались как огромные заводы, где работало несколько тысяч человек, так и небольшие мануфактуры, и даже мастерский, где то же самое делалось в одиночку. Причем и то, и другое, и третье было экономически выгодно и конкурентоспособно. По сравнению с Северным миром тут намного слабее была развита прикладная механика, потому как сусликомобилей тут вообще не существовало, а вся техника на севере только за их счет и кормилась. Но зато, например, на более высоком уровне была химия. Изначально она появилась как наука о том, как именно сделать нужный краситель для одежды каждого стана, но постепенно нашла себе применения и во многих других отраслях. Рыночная в одних отраслях, приказная в других экономика тем не менее рыла достаточно сбалансированной и саморегулирующейся, не было никаких особых перекосов в одну или другую сторону, никто не бросался в крайности, а все знали свое место и то, что и как им надо делать. И если производительность труда иногда заметно уступала таким же показателям по северному миру, сравнивать их прямо было несколько некорректно. Так, например, на севере все оружие было массовым продуктом, и лишь для каких-нибудь маршалов что-то наградное могли отдельно состряпать. А на юге каждый, абсолютно каждый меч, даже если он предназначался для простого солдата, обязательно проходил полный контроль, а оружие гвардейцев вообще иногда могло по году проверятся в самых разный условиях, прежде чем поступить на вооружение. Зачем это было нужно? В принципе, особенно не за чем — просто такова была традиция, и потому человекочасов на один меч на юге затрачивалось раз в десять-двадцать больше, чем на севере. Примерно так же обстояли дела и с остальными видами оружия, от луков и до боевых кораблей. И хоть в целом особого смысла это вроде и не имело, оружие, изготовленное в Южном мире, было характерно тем, что никогда не подводило, с ним не случались осечки, и кто знает, быть может когда-нибудь в каком бою именно это и сыграет ключевую роль… Потому говорить, что на юге не умели так работать, как на севере, неверно. Скорее, тут просто все производство было несколько по другому поставлено.

Раз уж речь перешла с социальных устоев государства и политики на экономику, то можно обзорно затронуть и другие сферы, просто для того, чтоб дать более полное описание Южного мира.

Начнем с географии. Южный мир представлял из себя, естественно, не мир, а просто большой полуостров, вытянутый с северо-востока на юго-запад. На севере и востоке его ограничивали две горные цепи, отделяя от Среднего мира и от степей ранавов. Впрочем, о том, что за восточными горами были какие-то ранавы, никто в Южном мире не знал. Потому как хоть вроде бы и не было никаких проблем обойти горы по океану, сколько не пытались так поступить — ни у кого не вышло. Природа, казалось, принципиально не допускала никого из Иноземии в Восточный мир, подставляя то скалы, то мели, то водовороты. Потому, как и повсюду, в Южном мире все, от любого нищего до самого Ажау Джуниора, знали — на востоке ничего нет. Знали они и то, что ничего нет на юге — сколько туда ни шли корабли, впереди был лишь океан и ни одного даже крошечного острова. Ну так вот, вернемся к самому Южному миру. Площадь полуострова была довольно большой, порядка ста тысяч квадратных километров, однако далеко не все эти земли были пригодны для жизни. В основном населены были те области, которые прилегали к океану и к горам, потому что в центре полуостров представлял из себя безжизненную пустыню, где само упоминание о воде смотрелось неуместным. Ну и, конечно, жизнь была там, где текла река Миснилама, а текла она, надо заметить, весьма своеобразно. Если все нормальные реки начинаются, например, где-то в горах небольшими ручейками, потом сливаются вместе и текут в сторону большого водоема, озера или моря, то Миснилама ничего подобного делать даже не думала. Начинаясь у океана, она питалась не только и не столько дождями, в Южном мире достаточно редкими, сколько огромным количеством родников, бьющих из земли. После чего, игнорируя здравый смысл, не впадала тут же в океан, а обтекала едва ли не весь полуостров. И только дойдя до его противоположной стороны разливалась на тысячу ручьев и несла свою воды в океан. Причем если возле устья она была просто неширокой речкой, то потом, по мере своего течения, она непонятно откуда набирала просто огромную силу, и недалеко от Отсилаказа разливалась так широко, что и другого берега не видно было. Вероятнее всего, что ее питали все те же подземные источники, однако сколько не пытались люди копать колодцы и скважины — их встречал лишь песок и глина.

Те земли, возле которых протекала река Миснилама, ближе всего были к степям и саваннам, но при желании и большом усердии их можно было превратить во что угодно — от влажных джунглей и до пустыни. Все зависело от того, сколько именно воды подать на тот или иной кусок земли. Вообще вода хоть и не считалась в Южном мире такой уж священной, ее тут было традиционно много, и от жажды тут умирали люди редко, но тут люди прекрасно представляли ее истинную цену и никогда не переводили воду почем зря.

Основной формой рельефа были равнины, на севере и востоке переходящие в холмы и дальше в горы. Однако иногда встречались и более интересные формы рельефа. Например в самом центре полуострова среди пустыни гордо и одиноко возвышалась хоть и не очень высокая, но все же вызывающая уважение гора. Она, казалось, вообще не отсюда, попала сюда абсолютно случайно, и именно потому и представляло из себя совершенно уникальное зрелище. Посреди идеального гладкого поля песка вдруг из земли в небеса идет почти вертикальная скала черного цвета! То еще зрелище. Причем, она не просто была тут не к месту, она еще и была совершенно неприступной, и только Ажау Джуниору удавалось подняться до половины, не выше. Другие же, даже самые лучшие альпинисты, и первую треть подъема не могли осилить, и сколько смелых и безрассудных жизней забрала эта гора, толком и не посчитаешь… Потому и называлась она в народе как правило Убийственная, хоть официально в документах по какому-то курьезу значилась как Сердечная.

Кроме этой горы, природа подарила людям Южного мира еще немало интересных вещей. Например водопад на Мисниламе, невысокий, всего метра три, но зато длинной в добрых пять километров, а потому так шумящий, что и оглохнуть можно было. Или та же дельта реки, тысячи и тысячи ручьев, неспешно выносящие речную воду на океанские просторы. Или все тот же лес на Граничном мысе, где росли никем не виданные породы растений и жили небывалые звери, нигде больше не приживающиеся… Много тут было всякого и разного, и реши Южный мир заняться туризмом, развлекая гостей с севера — еще один приличный источник дохода им был гарантирован. Однако Ажау был в этом не заинтересован, а потому ничего подобного и не делалось.

Кстати, раз уж пошла речь о природе, то надо бы и упомянуть о животном и растительном мире. Хотя, тут и общих слов вполне хватит. Тут действительно жили животные, о которых на севере никогда не слышали, те же завзы, но например о келумбяках, этих псевдосусликах, тут люди никогда даже и не слышали. Но если брать более глобально, то на процентов восемьдесят все звери, птицы и насекомые тут были точно такие же, как и повсюду, а если и немного другой раскраски и размера — так это мелочи, внимания не заслуживающие. Несколько дальше был растительный мир. Однако дальше только в сторону разнообразия — тут росло все то, что росло на севере, а также многое из того, что там не приживалось. Основной сельскохозяйственной культурой был злак, представляющий нечто среднее между пшеницей и кукурузой, назывался он снемес, и из него можно было сделать абсолютно все. От хлеба и до масла, от грубой каши и до самых изысканных тортов для двора его величества. Однако и другие фрукты, овощи и злаки тут тоже были. Еще проще с мясом. На мясо выращивали все, что могло это мясо дать, и насекомые тут поедались столь же часто, как и различная диетическая домашняя птица. Причем никто даже не задумывался, что к еде может быть предубеждение — как правило просто выбирать не приходилось, и ели то, что могли себе достать.

Особенностью, отличающей Южный мир от всего остального мира, были дороги. Если как правило дороги или хорошие, или плохие, то тут они всегда были такими, как надо. То есть если дорога идет по гладкой песчаной поверхности, где ее не размывают дожди, где не бывает оползней, то ее границы просто едва заметно помечались, чтоб путник если что не заблудился. А если путь идет около Мисниламы, там, где грунт более мягкий и его легче деформировать, даже на самых незначительных отрезках дороги были такого качества, что и любивший похвастаться своими дорогами СОС не нашелся бы что сказать. И тут как раз все было понятно — самым распространенным видом транспорта в Южном мире были ноги, самыми популярным видом перевозок груза — корабли и аиконы, мелкие зверюшки, слишком медлительные и дурные для того, чтоб их запрягать в телегу, но если что — способные перевозить на себе небольшие и небьющиеся грузы. Те же завзы, которых, казалось, сама природа предназначила для перевозок людей и грузов, в Южном мире использовались исключительно в военных целях. Причина банальна — завзов было слишком мало, они слишком медленно и с явной неохотой размножались, и даже потребность армии в завзах росла намного быстрее, чем увеличивалось их количество. А раз все было так, то и необходимости в хороших дорогах особой не было. Но с другой стороны, доктрина Ажау Джуниора требовала, чтоб армия всегда была на высоте, всегда была ко всему готова и любые непредвиденные обстоятельства были бы предварительно предусмотрены. А потому в тех местах, где потенциально могло что-то случиться, например разлиться река и затопить дорогу, или еще что, все делалось на высочайшем уровне. Ну а там, где никаких таких угроз не было, и не делалось ничего. Ну какой смысл в дороге в пустыне? Если можно в любой момент взять, да и по песку ее обойти. Тут никаких зыбучих песков не водилось, а что до того, что ноги зверей в песке будут больше вязнуть… Так завзы этого и не заметят даже. А люди заметят, но перетерпят.

Если дороги в Южном мире где были прекрасные, а где их вообще не имелось в наличии, то связь тут была организована на высочайшем уровне. Между всеми объектами, представляющими хоть какой-то интерес, будь то город, шахта, завод или просто важный тактически холм, были проведены специальные системы связи, не имеющие в мире аналогов. Тут использовалась система специальных нитей, проведенных в особых трубах под землей, и правильно натягивая и ослабляя их натяжение можно было передать на большое расстояние фактически любой сигнал. Были даже попытки передавать таким образом речь напрямую, и попытки относительно успешные, но соображения надежности привели к отказу от использования человеческого голоса в пользу специальных кодов. Как ни странно, система эта была не секретная, и более того — общедоступная. Ей мог воспользоваться любой житель страны, естественно, что не бесплатно, и передать что угодно куда угодно и кому угодно. Ходили слухи, что на самом деле помимо этой есть еще и вторая, сугубо военная система связи, о которой если кто и знает, то только высший генералитет, и делиться такой информацией с простыми людьми он не собирается. Но, понятное дело, ни подтвердить, ни опровергнуть такие слухи никто не мог.

Ну и напоследок еще пару слов о разном, например, о системе образования. Система эта была достаточно высокого уровня, но давала только те знания, которые могли человеку понадобиться. Так, например, хоть читать и писать учили всех, но рабочих учили в основном тому, как что-то делать своими руками, солдат — как воевать, ну и так далее. А так как в некоторые касты как правило попадали не по наследству, а по умениям, то и учить тут людей приходилось заново. И если в отношении тех же солдат это было нормально, то в других отраслях доходило часто до курьезов. Например, если человек перешел из класса рабочих в класс мастеров, сделав такой уникальный меч, который никто больше и повторить не мог, которым сам Ажау Джуниор любил любоваться, то ему все равно предстояло пройти школу мастеров. При этом не имело значения, что ему — пятьдесят лет, а его учителям по тридцать, а то и по двадцать пять. Просто так надо было, и потому после работы в мастерских многие мастера еще и ходили по школам, выслушивая от своих же собственных подмастерьев, как надо делать мечи. Впрочем, они особо на это не жаловались. Потому что например их дети, дети мастеров, тоже учились в школах мастеров, и вот как раз им уже было все это на пользу.

Кстати, раз уж речь зашла о школьном обучении, то просто необходимо сказать пару слов о языке и письменности. Язык тут был точно такой же, как и в Ропе, Великославии или на Окраине. А вот писали совершенно по другому.

Причем дело тут было, как ни странно, не в каком-то историческом процессе, в во вполне конкретном указе Ажау Джуниора, который еще в первые годы своего правления приказал людям мысли создать новый шрифт. Когда же они это сделали, правитель своим указом приказал все старые письменные источники изъять, переписать новым текстом и уничтожить, после чего всю дальнейшую документацию вести только новым шрифтом. Причины, которые побудили Ажау на такой необычный шаг, были так и не поняты, но если первое поколенье еще немного помучалось, хоть немного, тогда грамотных вообще мало было, то все дальнейшие воспринимали именно необычные символы языка Ажау единственными правильными. Причем те редкие иностранцы, которые все же иногда забредали в Южный мир, естественно, что ничего не могли понять. А проводить частотный лингвистический анализ у них как правило не хватало ни времени, ни терпения, тем более тут было столько всего интересного, что и без книг впечатлений вполне хватало. Потому и в Северном мире так до сих пор никто и не знал, как в Южном пишут и читают, и хоть в случае войны специалисты бы все быстро раскодировали, определенный дополнительный момент скрытности был в общей картине стратегической подготовки страны к крупномасштабным военным действиям очень кстати.

И уж в самом конце самое последнее замечание, касающееся армии Южного мира. Замечание сугубо техническое, а именно — тут почти не встречалось стрелковое оружие. Ни арбалеты, ни луки, хоть и те, и другие изготовлялись в достаточных количествах, не были в армии не только основным, но и запасным оружием. Потому как на девяносто девять процентов все, и солдаты, и гвардейцы, и генералы, и агенты спецслужб были вооружены как основным оружием мечами. Как дополнительное встречались копья, метательные ножи, алебарды, легкие шпаги, пики и многое другое, но только не оружие дальнего боя. Причина была столь же проста, сколь и неприятна для любого противника — армия Южного мира не боялась стрел. Солдаты тут были достаточно тренированы, чтоб спокойно носить доспехи, способные выдержать попадание самого мощного арбалетного болта, и достаточно умелыми, чтоб отбить особо опасную стрелу. При этом достаточно быстрыми, чтоб добраться до противника раньше, чем он успеет сделать достаточное количество залпов, и перейти в рукопашную. Короче, тут просто были намного лучшие солдаты, чем в Северном мире, и только отдельные отряды морского десанта СОСа могли бы сойтись с регулярными частями армии Южного мира один на один и иметь шанс победить. Тут само понятие «солдат» подразумевало, что это человек, служба которого закончится исключительно с его смертью, и если человек шел в солдаты — он шел не на год, два или десять, а на столько, сколько он сможет держать в руках оружие. А если еще и учесть, что армия тут была многочисленна, хорошо структурирована и организована, четко выполняла приказы, не имела случаев дезертирства и вообще представляла из себя мечту любого военачальника, становилось понятно, что даже начин Ажау войну прямо сейчас, у него были бы все шансы огнем и мечем пройтись по всей Иноземии до самого Северного океана. Однако пока еще оставалось слишком много неучтенных фактов — СОС, полная военная мощь которого даже для Ажау оставалась загадкой, Великославия, вроде бы нищая, голодная и холодная, а все же непобедимая, да и других непредвиденных факторов пока еще хватало. Потому пока правитель Южного мира не рисковал, а выжидал, тем более, по его мнению, времени у него еще была ровным счетом бесконечность…