Инсектопокалипсис
Шрифт:
Меча не было, и приём пришлось творчески переосмыслить. От пинка Серый и в самом деле «раскрылся» — взвыл и опустил мачете, но в ответку бить его пришлось лбом в челюсть.
Серый рухнул как покемон, только ботинки мелькнули, а мачете отлетело в меня, почти в руки.
Я подхватил оружие и рубанул муравья.
Тот шарахнулся. Видно, от мачете пахло, как и от Серого, — условным «своим».
— Максим Владимирович! — закричала Вика.
Голос оборвался. Наверное, её голову всё-таки запихнули в противогаз.
«Ну, направление крика понятно, —
Мачете я владел кое-как, но муравьи на меня и не нападали, я их больше отпинывал и расталкивал.
А вот пчёлок было так просто не обмануть. Пока я отмахивался от муравьёв, две здоровенных пчелищи подобрались сзади и повалили меня.
Я уже решил, что всё, это конец: дыхание спёрло, из глаз побежали слёзы от острого пчелиного запаха. Но тут надо мной вдруг возник командир партизан Родион.
Одним ударом он смахнул пчёлке башку, рубанул поперёк тонкой части тела другую и рывком поставил меня на ноги.
— Прям, как в мморпг! — выдохнул я и... увидел Вику.
Слава какому-нибудь богу, она была в противогазе. Но не под защитой пчёл, а в самой муравьиной гуще! Вика вцепилась в медсестру «Машу» и пыталась оттащить её под защиту пчелиных бойцов.
На «Маше» висело уже штук пять муравьёв! И целый отряд нёсся на Вику!
От страха у меня перед глазами встала команда экстренного выхода из погружения. Сначала словами, а потом загорелся код, словно в голове включился компьютер.
Код я прописывал сам, потому все блоки помнил до последней цифры: «Ввод195аа@#_3v44... Ввод195аа...»
Конечно, ничего не произошло. Но ведь я же помнил! Значит, Максим Владимирович всё же частично был мной!
Я помотал головой. Если я попал сюда не только сознанием, но и хотя бы немножечко — телом, почему не могу активировать нейропроцессор, вшитый прямо в мой мозг?
Допустим, процессор остался в моём времени, но ведь есть ещё «биос» — специально выращенные и адаптированные под нейрокомп клетки моего мозга! Есть они?
Ну или хотя бы некий отпечаток их деятельности в новом сознании! Ну хоть что-то я должен был перенести сюда от себя???
«Макс! Скотина! Ну ответь же! Ответь! — вспыхнул болью в голове чей-то знакомый голос. — Бл..ть! Уже шесть утра! В восемь сотрудники явятся в лабораторию! Макс! Пожалуйста! Нас же с работы выгонят! Ма-акс!»
«Санёк?» — подумал я обалдело.
«Ну, а кто? Ёрш твою медь, Макс. Слушай сюда! Концентрируйся на команде экстренного выхода. Я подключил тебя к энергоблоку лаборатории — ты слишком до хрена весишь теперь в цифре. Контакты греются, гадский порох! У тебя пять минут! У нас должно получиться, Макс?!»
«А что там случилось?»
«Этот б...ский „сосуд“, Максим Владимирович, оказался полной твоей органической копией. Твоё сознание слиплось его сознанием. Ты всю ночь орал, мычал и не узнавал меня, пока я не понял, что ты теперь — вообще другой человек! Симбиоз из двух! Не медли, пожалуйста!»
Я врезал по жвалам нахального муравья, не переставая прорываться на помощь Вике. Санёк — больной
идиот. Как я вернусь, если я — это уже не я?!«Так не выйдет ничего, если код входа не равен коду выхода! — мысленно заорал я ему. — Я же не просто смешался с доком! Я набрал здесь реальный опыт. Я „на входе“ — это уже не я „на выходе“. Надо всё пересчитывать!»
«А как?» — раздалось в голове.
Этот Санёк с его историческим образованием вечно не понимал самого простого.
«Режь мне руку! — рявкнул я, отмахиваясь от пчелы. — Заходи напрямую! Сделай мне перезагрузку! У тебя пять минут!»
Саня был, конечно, редкий дебил и идиот, но я-то как сразу не догадался?
На случай зависания биокомпьютера в моём запястье имелся специальный хитиновый предохранитель, вживлённый под кожу. Стоит вскрыть его, и в мозг поступит команда «reset». Я потеряю сознание, и перезагрузка выдернет меня из этого мира!
Окрылённый возможностью спасения, я кинулся к Вике, разбрасывая муравьёв, словно тигр. Пусть я погибну, но расчищу для неё дорогу!
— Вика, беги! — заорал я. — Беги к партизанам! Тебе нельзя снова в клинику! Эти яйца разовьются и сожрут тебя изнутри! Беги!
Вика вздрогнула, повернула уродливую голову в сером противогазе, но побежала почему-то ко мне, а не в сторону леса.
Из глаз моих полились слёзы, в носу засвербело.
— Виконька! — крикнул я. — Туда! Левеее!
Сознание помутилось, и я едва не упал.
Вика кинулась мне на шею, сорвала противогаз и припала к моим губам, наполняя мои лёгкие воздухом.
И только тут я понял, что Санёк мне просто мерещится. Это же яд. Я надышался яда, который распыляют вокруг меня пчёлы. Я — просто умираю.
— Вика, — прошептал я в её губы. — Вика...
Раздирающая боль затопила сознание. Меня словно бы протыкали насквозь.
Я поднял глаза и увидел, нависающую над Викой здоровенную пчелу. Это было последнее, что я разглядел перед тем, как мир окончательно померк.
Глава 13. Макс
В себя я пришёл в белой, явно больничной, палате.
Не было ни колыхания жёсткой зелёной и красной листвы, ни насекомоподобных монстров, грозящих мне жвалами, ни шума схватки, ни резкой вони, от которой драло горло и мутилось в голове.
Вот только боль в плече никуда не делась. Но она была слабая, ноющая.
Я огляделся: палата на одного. Левую руку и грудь оплетают датчики на манжетах и присосках. Рассеянный свет и тишина.
Значит, я болен? Это что же случилось, раз мне снились такие кошмары?
На всякий случай ощупал плечо свободной рукой — и не нашёл никаких ран, хотя ужас не проходил, и руку саднило по-настоящему.
Привидится же такое!
Я смутно помнил, что мы с Саньком решились на очередной безумный эксперимент, на этот раз связанный с будущим. Но подробности ускользали.
Мы что, попёрлись в университетскую лабу? А потом? Закоротило, наверное, что-нибудь? Значит и какое-то оборудование накрылось?