Инсинуации

– Как давно у тебя никого нет? – небесно-синие глаза Кёлль уставились на неё.

– Год или около того, – Элис пожала плечами.

– Кошмар!

– Мне действительно не до отношений, – начала она, но сразу же подняла руку, останавливая готовую сорваться с губ личной сводницы реплику. Ей известно всё, что могла сказать Генри. В конце концов этот диалог повторялся между ними с завидной регулярностью. – И дело не только в моем самочувствии. Я даже спать не успеваю, не то что на парней заглядываться.

Генриетта подошла к ней и опустилась на стоявший рядом стул, чтобы их глаза очутились на одном уровне. Её лицо выражало неприкрытую тревогу, так что Элис невольно закатила глаза.

– Я. Не. Умираю.

– Но и не живешь, – белокурая прядка упала на лицо. От Генри очень вкусно пахло экзотическими цветами. – Элис, посмотри на себя. Что ты делаешь?

– Строю себе задел на будущее?

– Такими темпами, будущее ты встретишь в больнице на аппарате жизнеобеспечения, – кажется, подруга начинала злиться.

– Ты можешь предложить другой вариант? – Элис наконец тоже вышла из себя и соскочила со стола, отходя в самый дальний угол помещения. Её голос звучал громко и раздражённо. – У меня нет родителей, которые могли бы обо мне позаботиться год или два, пока я прохожу лечение. Кто будет меня кормить, одевать и оплачивать больничные счета? Вам всем нравится строить из себя заботливых друзей, ведь так просто своей бесполезной гиперопекой постоянно вдалбливать мне в мозг, что я не справлюсь. И, черт вас всех побери, хоть один бы подошёл и сказал: да, Элис, тебе тяжело, но ты молодец! Ты справишься, я в тебя верю! Но вместо этого снова и снова вы строите печальные похоронные лица. Когда же вы поймете, что это мой единственный шанс пробиться хоть куда-то. Ваша жалость душит и нифига не помогает.

Она, наконец, выдохлась и замолчала, тяжело дыша и сдерживая злые слезы. Как она устала от всей этой надуманной заботы.

– Мне жаль, что ты так считаешь, – тихо и грустно произнесла Генри после недолгого молчания.

– И мне. Но именно так это выглядит со стороны, – Элис вздохнула и улыбнулась через силу. – Иди уже, ты, кажется, спешила.

– Ох, – подруга подскочила и бросилась за своей сумкой.

Махнув на прощание рукой, она направилась к двери, где нос к носу столкнулась с профессором Риверсом, который отряхивал воду с пижонского черного зонта трости.

– Джеральд, – Генриетта расплылась в улыбке и чмокнула мужчину в щёку.

– Отлично выглядишь, – в обычно равнодушном голосе Риверса снова появилась та самая нежность, услышанная впервые вчера днём. Он с улыбкой поцеловал руку Кёлль, отчего та рассмеялась и легким жестом смахнула пару капель с рукава его пиджака. Элис постаралась, чтобы никто не заметил её страдальчески закатившихся глаз.

– Ты, как всегда, сама галантность. Прости, убегаю. Ключ на столе Хиггинса, – с этими словами подруга выпорхнула из аудитории, и воцарилась тишина. Со своего места Элис видела, как на секунду зажмурился Риверс, видимо, привыкая к резкому холодному свету дневных ламп.

– Добрый вечер, профессор, – она решила известить о своём присутствии. Очевидно, он не заметил её, резко вскинув голову при звуках голоса. С сожалением оторвавшись от такого уверенного и надежно стоящего на своих четырех ногах стола, Элис подошла ближе, чувствуя, как исходящее от Риверса тяжелое давление все больше отдается ломотой в висках.

– Вечер, мисс Чейн, – наконец поздоровался он, слегка наклонив голову набок. – Рад, что вы все же пересилили себя и не притащили с собой священника и саван.

Элис вспыхнула и опустила глаза, дрожащей рукой расправляя невидимые складки на своем платье.

– Профессор, я хотела… – начала было она, но Риверс перебил.

– У нас мало времени. Показывайте, что там у вас. Мэтью ввел меня в курс дела, но хотелось бы увидеть своими глазами.

Она колебалась ровно секунду, прежде чем спокойным шагом вернуться к лежащему под пальто ноутбуку. Это будет первый раз, когда кто-то кроме неё и Хиггинса погрузится в изнанку двухлетних трудов. Волновалась ли она? Черт побери, ещё как!

Тем временем профессор расположился за одним из стоявших по периметру аудитории рабочих столов, и, удивительное дело, принялся с силой тереть глаза, словно пытаясь избавиться от попавшего туда песка или пыли. Элис нахмурилась, думая, куда бы сесть, но тут Риверс прекратил мучать глазные яблоки, устало скинул на пол очередные пучки проводов и протянул длинную руку, подхватывая и ставя рядом с собой ещё один стул.

– Прошу, – он сделал приглашающий жест. Элис опустилась на предложенное место, стараясь не замечать, как дрожит в руках успокаивающе-прохладный корпус ноутбука. В их положении не было ничего предосудительного, сколько раз они вот также сидели рядом с Хиггинсом, но никогда она не чувствовала себя столь странно. От Риверса веяло неожиданно ощутимым теплом, но даже банальной физиологией и находясь на расстоянии вытянутой руки профессор сминал в мусор её волю.

Резко выдохнув, Элис открыла ноутбук, запустила компилятор и начала:

– Моя программа создавалась для секвенирования ДНК молекул путём нанопор. Уникальность состоит в том, что она объединяет в себе все возможные варианты определения последовательности белков таким типом. Основная идея – в создании собственной библиотеки и возможности различать структуру белка по обрывкам и фрагментам… – её голос звучал ровно и размеренно. Руки машинально выделяли куски кода, указывая на комментарии и ловко пряча те моменты, разглашение которых не было согласовано с NASA. Риверс внимательно смотрел в экран ноутбука, вытянув вперед едва помещавшиеся под стол ноги. Серьезно, это полубесконечная струна, а не нормальные конечности нормального человека! Элис дала себе мысленный подзатыльник и перешла к описанию вариантов считывания сигнала с установки, когда профессор соизволил открыть рот.

– Я так понимаю, предполагается автономное обучение программы для поиска схожих компонент и участков цепочек аминокислотной последовательности, – медленно, чуть ли не по слогам произнес он.

– Совершенно верно, – осторожно ответила Элис, немного сбитая с толку неожиданностью вопроса.

– Покажите, – профессор весь как-то подобрался и наклонился вперед, отдавая приказ. Не вежливую просьбу, не тактичное продолжение диалога, а неподлежащее обсуждению волеизъявление, брошенное жестким прохладным тоном.

Черт возьми! Элис закусила губу, мысленно проклиная Хиггинса, потому что никто другой не знал об их задумке. Она могла поклясться, что без задней мысли, за кружкой очередного пива руководитель преспокойно выболтал «хорошему другу» не только это, но ещё парочку засекреченных деталей. И как теперь выкручиваться? Как отказать Риверсу? Судя по всему, он не привык, чтобы ему перечили. Она осторожно подбирала слова, придушив всколыхнувшееся в ответ раздражение и не желая накалять обстановку. Ей следовало быть максимально вежливой.