Инсталляция

Светлана встретилась глазами с молодым человеком.

– Ну вы даете, молодежь, - отозвался водитель, - два сапога пара.

* * *

– Стало заметно прохладней, - говорила Светлана, потягиваясь перед палаткой, установленной посреди поля.

– Ничего удивительного, - отвечал ей Дима, мы едем на север, на дворе ноябрь. В Москве, возможно, уже лежит снег.

– Бр-р, - поежилась Светлана, - давай завтракать.

Через десять минут молодые люди побросали в рюкзаки вещи, сложили палатку и пошли к дороге, по которой с ревом проносились автомобили. Они простояли на месте пятнадцать минут и пошли вдоль дороги на север, поднимая руку всегда, когда слышали звук приближающегося грузовика. Черный микроавтобус "Газель" остановился сам. Ни Светлана, ни Дима не пытались его остановить, пользуясь правилом: садиться только к дальнобойщикам.

– Вам далеко, ребята?
– через открытое окно спросил водитель.

– До Москвы, - попытался пошутить Дима.

– До Москвы не довезу, а вот до Рязани запросто.

– У нас денег нет, - с надеждой в голосе сказал Дима.

– А у кого они есть?
– весело подхватил водитель.

Дима толкнул большую дверь фургона, и она с характерным звуком отъехала в сторону. В кузове машины было почти темно, свет проходил только через лобовое стекло водителя. В салоне находился маленький столик, за которым сидели два человека. Один из них раскладывал пасьянс, второй поглядывал на вошедших.

– Можно?
– спросил Дима, занося палатку и рюкзак.

– Будь ласка, - пробасил человек, сидевший рядом с картежником, - а вы, ребята, - москвичи?

– Москвичи, - с готовностью ответил Дима.

– А девушка, что же такая молчаливая?

– Зубы болят, - сказала Светлана, прошла в конец салона и сунула свой рюкзак между двумя креслами.

Молодым людям, находившимся в микроавтобусе, было лет по тридцать. Водитель был значительно старше и проще своих друзей. Он был одет в обычную кожанку, его же попутчики носили костюмы, фасон и покрой которых пока еще скрывали сумерки, мешавшие не привыкшим к темноте глазам.

– Что же, молчанье - золото, - добавил картежник, - тогда ты скажи, студент, правда, что есть такой вид спорта - автостоп?

– Да, - согласился Дима, - люди хотят путешествовать, им этого не запретишь. Один мой приятель поехал во Владивосток, а у него в кармане было три рубля. Когда он приехал обратно, то вытащил этот трояк и с сожалением сказал: "Надо же, так и не разменял".

– Ха, ха, ха, - вторя тонкому хохотку Димы, забасил один из присутствующих.

– А, че?
– обиженно протянул Дима, - по-моему, нормальная история.

– Нормальную историю я те щас сам расскажу, студент, - повышая голос, сказал картежник.

Теперь глаза Светланы привыкли к полумраку, и она успела рассмотреть присутствующих. Картежник был немного старше своего приятеля и держался с большим достоинством и некоторым пафосом. Второй - значительно превосходил первого по размерам, его голова и шея имели практически одинаковую толщину, и Светлана с трудом находила сплющенный нос, чтобы определить, с какой стороны у него лицо. Здоровяк пересел к Диме и положил руку на его рюкзак:

– Что вы хотите?
– забеспокоился Дима.

– Баксы, студент, баксы.

– Какие баксы?

– А слышал я, что любят москвичи кататься по стране с прессом баксов в рюкзаке, так, на всякий случай.

– Мы не такие, - пытался помешать ему Дима, - мы водники.

Здоровяк хлопнул ладонью по щеке парня, и в салоне стало тихо, только шум колес, трущихся об асфальт, да проносившиеся навстречу машины.

– Че, нет, что ли?
– здоровяк уже не шарил рукой в мешке, а вытрясал его содержимое на пол, - нет, наверное, на самом деле не те.

Картежник молча встал со своего места и, пройдя в конец салона, сел рядом со Светланой.

– Как тебя зовут, киска?
– очень тихо спросил он.

– А тебя?

– Меня зовут Милый, меня здесь все знают.

– А меня зовут Света.ру, меня здесь никто не знает.

– Вот мы и познакомились, Света.ру. Ты, девочка, меня не бойся, я ведь не страшный вовсе, я милый.

– А я и не боюсь. С чего ты взял?

– А меня все боятся.

– В местном детсаду?

– Зря ты мне грубишь, Света.ру. Я ведь хотел с тобой по-хорошему. Если ты тему не сменишь, я могу тебя по кругу пустить.

– А если сменю?

– Если сменишь, будешь только моя. Мне сегодня женщина нужна, так что будешь только со мной.

– А ты ведь не местный, Милый?

– Не местный, а ты как узнала?

– Ты ведь, Милый, гастролер. Я права?

– Не гастролер я, а в творческой командировке. На работе я.

– Это ведь только гастролер может студентов по дороге щипать, да на пропахшую костром девку запасть.

– Ай, груба ты, Света.ру, ай, груба. За это будешь ты жестоко наказана. Но сначала скажу тебе, что не собирался я гопстопничать, не по рангу мне. Мой друг проводил исследовательскую работу, опыт научный - сын, так сказать, ошибок трудных. А кому-то и их надо совершать, иначе не жизнь настанет, а одна теория. Ну, а что касается тебя, ты тут не скромничай, через час приедем в Россошь, там у меня в гостинице номер люкс, отмоем тебя, будешь как конфетка. Для меня лучше одна грязная москвичка, чем десяток местных аборигенок. Ты их рожи-то видала?

– А что ты оправдываешься, Милый? Иль виноватым себя считаешь? Знаешь, кто оправдывается, тот виноват.

– Достала ты меня, девочка, - не выдержал Милый, - язычок твой придется…

Он не договорил, потому что почувствовал, как в глаз ему уперся холодный ствол пистолета. Милый осекся на полуслове, но очень скоро взял себя в руки и весело засмеялся.

Он смеялся, и вместе с ним смеялась Светлана, и здоровяк на переднем сидении, и, в конце концов, даже Диму стал разбирать заразительный смех собравшихся в одном месте людей.

Светлана плавно повернула руку с пистолетом, в сторону здоровяка и выстрелила в узкую полоску белой рубашки.

Выстрел в закрытом помещении оглушил присутствующих. Пороховой дым защипал в носу.

Смех сменился на звенящую тишину. Микроавтобус остановился, и водитель заинтересованно щурился в салон.

– Скажи ему, чтобы ехал, - сказала Светлана Милому.

– Ехай, друг, ехай, все нормально, - нисколько не дрогнувшим голосом сказал Милый.

Светлана погладила его по голове, и, проверив карманы, осмотрелась вокруг.

– Сиди здесь, - она перешла к Диме и здоровяку, сидевшим рядом.

Оба они казались мертвыми. Здоровяк уже сполз на пол и сидел в луже крови. Он был без сознания, но по-прежнему закрывал обеими руками рану на животе. Светлана осмотрела и его, найдя под мышкой внушительного вида "Беретту", присвистнула.

– Газуля, - с сожалением сказал Милый.

– А телефончик игрушечный?
– показала Светлана маленький сотовый.

– Мой.

– Какой номер?

– Два, пять, семь, три, пять.