Инстинкт охотника

Джо упал и начал отжиматься, пытаясь заглушить фанатичную проповедь проповедника потом и болью. Проповедник выступал против всего, начиная от гомосексуализма и заканчивая жестокими видеоиграми и президентом Соединенных Штатов. Его ответом на все были молитвы и деньги. Чем больше бубнил по телевизору проповедник, тем сильнее росла неприязнь Джо к офицеру Белтону. Он хотел бы, Белтон готовился к убийству, а не Синди. Убийство? Это то, что я делаю с Синди? Предаю ее? Он надеялся, что до этого не дойдет, но не видел другого выхода.

– Выключить свет!

Было уже десять часов. Свет погас. Крики "Аллах Акба!" джихадистов, заключенных в тюрьму за различные террористические акты, перекликались с криками и гневными просьбами, чтобы "шурупы" снова включили свет, чтобы заключенные могли закончить чтение, или снова включили телевизор, или позволили им воспользоваться телефоном, или о таких вещах, как новые зубные щетки, зубная паста или мочалки. Это был тот же самый шум, который наполнял тюрьму двадцать четыре часа в сутки. Просто с включенным телевизором было легче отключиться от этого безумия. Теперь темнота наполнилась яростью, страхом, отчаянием и отчаянием. Злобный суперхищник Джозеф Майлз зажал уши руками и начал серию выпадов и приседаний, которые должны были длиться почти час, минуя предел усталости, пока он не доведет свои мышцы до полного отказа.

Через тысячу приседаний и пятьсот прыжков Джо в изнеможении рухнул на койку. Почти сразу же пришли сны.

Джо снова было десять лет. Отец был в ярости. Он слышал его шаги наверху, в спальне. Каждый звук шагов напоминал небольшой взрыв. Старший Майлз не был маленьким человеком. Отец Джо редко включал свет, поэтому в доме царил полумрак, похожий на склеп, который, по мере того как солнце исчезало, постепенно сгущался, превращаясь в твердую крепость ночи. Он сказал, что это для сохранения энергии, но Джо всегда подозревал, что его отец просто наслаждается темнотой, что он чувствует себя более комфортно в сумраке. Вскоре мрачная пелена ночи окутала каждый уголок комнаты. Единственным источником света во всем доме был вытяжной колпак над газовой плитой, и Джо сосредоточился на нем, глядя на этот единственный луч света, когда усилились рев и крики. Гневные крики отца, казалось, потрясли дом до основания. Маленький Джо знал, что отец спустится вниз с ремнем, и тогда начнется боль. Если ему повезет, то пояс – единственное, чем будет пользоваться его отец.

Он услышал первые громовые шаги на лестнице, и Джо задрожал и намочил пижаму. Он не был уверен, что сделал что-то не так. Он также не был уверен, что отец знает. Он был уверен, что в любом случае это не имеет значения. Его отец был пьян и зол, и Джо был там. Его мама снова уехала и переехала жить к своей матери. Она обязательно вернется. Она всегда возвращалась, а Джо тем временем оставался один на один со взрывным характером отца.

Его отец достиг нижней ступеньки лестницы, и Джо закричал, когда большой человек пришел за ним, только это был уже не его отец, а Деймон Трент, толстый подросток, убийца детей, который похитил его, когда он был маленьким.

Он больше не был в своем собственном доме. Он снова был в подвале Деймона Трента, в ржавой, наполненной кровью ванне. Окна в подвале были закрашены черной краской и заколочены гвоздями. Он был заклеен скотчем и истекал кровью, и Деймон снова собирался причинить ему боль.

– Нет. Не делай мне больно. Нет. Не-е-ет!

Джо проснулся в темноте – с криком. Он огляделся вокруг и на мгновение ожидал увидеть Деймона Трента, идущего на него, чтобы порезать и выпить его кровь. Когда Джо вспомнил, что Деймон Трент уже мертв, что он зарезал кровожадного педераста, разделал в его постели, он почувствовал внезапную и всепоглощающую радость и облегчение. Затем он вспомнил, где находится, запертый в клетке, и его охватило внезапное душераздирающее недомогание. Он должен был бежать. Он умирал здесь.

20

Было темно уже несколько часов, когда Синди наконец пришла за ним. Джо был в самом разгаре очередного кошмара, когда дверь его камеры открылась и вошла Синди. Он вскочил на ноги, когда открылась дверь, и принял оборонительную стойку, ожидая, что в дверь войдет заключенный для очередного петушиного боя. Он с облегчением услышал голос Синди.

– Я выключила камеру в твоей камере. Никто не увидит нас.

Она бросилась в объятия Джо, затем отстранилась и потянулась к своей шее.

– Ты ведь не укусишь меня снова, правда?

Джо улыбнулся, но в темноте выражение его лица оставалось невидимым.

– Прости, если я причинил тебе боль. Просто я так давно не был с женщиной. Я не мог себя контролировать. Теперь я в порядке. Я больше не причиню тебе вреда.
– Он погладил ее по щеке и услышал, как она ахнула. Синди задрожала под его пальцами.

– Я не хотела приходить. Мне было страшно.

Джо кивнул.

– Я знаю. Я не хотел тебя напугать. Я больше не причиню тебе вреда. Я обещаю.

Послышалось какое-то движение и звук ткани, трущейся о ткань. Она придвинулась ближе к нему, притянула его твердое тело к своей мягкой плоти. Она сняла с себя одежду, и ощущение ее гладкой, теплой плоти придало его мужскому достоинству твердость. Чудовище с ревом проснулось, но Джо быстро подавил его. Он больше не потеряет контроль над собой.

Она поцеловала его глубоко, страстно. Ее язык проник в его рот, и он встретил его своим. Он прикусил ее губы, а затем слегка пососал их. Он целовал ее щеки, лоб, переносицу, подбородок. Он поцеловал ее дрожащую шею и услышал, как ее дыхание участилось от страха, когда он прикусил ее горло. Его руки ласкали ее узкие плечи. Он обхватил ее шею пальцами, а затем нежно сжал, прежде чем притянуть ее к себе для нового поцелуя.

– У тебя потрясающее тело, - прошептала она.

– И у тебя тоже, - ответил Джо, обхватив обеими руками ее большие ягодицы. Он опустился на колени и втянул в рот один из ее сосков. Груди у нее были маленькие, но соски – большие и торчащие. Джо провел по ним языком и стал сосать сильнее, втягивая в рот всю ее грудь, едва сдерживая инстинктивное желание оторвать ее от грудной клетки. Он целовал, посасывал, покусывал и кусал ее, спускаясь от груди к животу и от живота вниз между бедер.

Джо все еще держал сладострастную попку Синди обеими руками, когда встал на колени между ее бедер и начал извиваться языком внутри нее, наслаждаясь едким, острым, сладким вкусом ее киски. Ее бедра вздрагивали, когда он сосал и ласкал ее клитор. Она схватила его за затылок, поставила одну ногу на койку и притянула его язык глубже в себя, вжимаясь в его лицо. Джо жадно лакал ее лоно и ровный поток соков, пока она дрожала на грани оргазма. Он обвел языком набухший бугорок ее клитора, доводя ее до конвульсивного оргазма. Когда она кончила, Джо вонзил свой язык глубоко в нее. Он лизал стенки ее лона, глотая поток соков, пока оргазм за оргазмом сотрясали ее до глубины души.

– О, черт! О Боже! О БОЖЕ!

Она плюхнулась на его койку, ее ноги все еще дрожали, пытаясь отдышаться. Джо встал, спустив штаны до лодыжек, и встал между ее ног. Синди взяла в рот огромный член Джо и облизала его кончик. Ее язык кружил по краю его головки, посылая безумные разряды удовольствия вниз по стволу. Джо схватил Синди за волосы и еще глубже погрузил свой член ей в рот, пока головка члена не коснулась ее миндалин, и она слегка подавилась и отстранилась, резко вынув его член изо рта и хватая ртом воздух.

– Я не могу взять его так глубоко. Ты слишком большой.

Она провела языком по всей длине его члена, а затем обхватила его яички ладонью и пососала каждое. Джо издавал низкий рокочущий рык, пока Синди гладила его член и лизала яички. Он чувствовал, что близок к оргазму.

– Соси его, Синди. Отсоси еще раз. Мне так хорошо.

Синди снова взяла член Джо в рот и схватила его за ягодицы, медленно погружая его все глубже и глубже, пока не заглотила каждый дюйм, и его полная длина не запульсировала глубоко в ее пищеводе. На этот раз она не подавилась, даже когда Джо запустил пальцы в ее волосы и начал раскачивать бедрами вперед и назад, крепко сжимая ее череп и трахая ее горло. Из его груди раздалось низкое рычание, а затем вырвалось наружу, когда он извергал густые струи теплой спермы, заполняя ее рот, растекаясь по губам и стекая по подбородку. Она облизывала губы и слизывала сперму, все еще бьющую из члена Джо, когда он дергался и бился от того, что казалось бесконечным оргазмом. В его сознании монстр тоже взревел.