Инстинкт победителя

Преодолев путь под холодным моросящим дождем, Михаил поднялся на второй этаж, где располагался кабинет господина Хаджакисяна. В просторной приемной, где стены были обшиты натуральным лакированным дубом, отчего она была довольно мрачной и больше походила на баню, а не на современный офис, сидела премиленькая секретарша. Разумеется, длинноногая блондинка с высокой грудью и ресницами, как опахала. На приход Родина она не отреагировала никак. Мельком оглядев его форму охранника, снова углубилась в компьютер, что-то усердно выколачивая по клавиатуре.

– Его нет, – неприветливо пискнула она, давая понять, что разговор окончен.

– А когда будет? – спросил Родин, оглядывая обстановку. На двери закрытого кабинета красовалась черная табличка с золотыми буквами: «Генеральный директор АО «Заря» Хаджакисян Седрак Мазманович».

– В командировке.

– А когда будет? – настойчивее повторил он свой вопрос.

– На следующей неделе, – не отрываясь от монитора, нехотя отозвалась секретарша.

– К нему надо записываться?

– А по какому вопросу? – только теперь удостоила она вошедшего более долгим взглядом своих лучезарно-голубых глаз.

– По производственному, – заявил Родин и для важности добавил: – Срочно.

– Как ваша фамилия? – снова отвернулась девушка и застучала по клавиатуре, видимо, готовясь внести его имя в нужную программу.

– Родин. Михаил Леонидович.

– Вы здесь работаете?

– Да. Охранник на четырнадцатом складе.

– Хорошо. Вторник. На десять утра вас устроит? – снова метнула она на него взгляд голубых глаз.

– Да. Спасибо, – поблагодарил Михаил и, не попрощавшись, вышел за дверь.

Покидая Зоринку, Родин чувствовал жуткую усталость. Но нужно было отослать деньги Алексею. Когда, отстояв очередь вместе с пенсионерами, вышел с почты и сел в маршрутку, буквально отрубился на месте. И, разумеется, пропустил свою остановку. Только когда водитель «Газели» окликнул его, что, мол, надо платить за второй круг, Михаил проснулся, молча передал тому еще десятку и снова прикорнул, приложив голову к холодному стеклу. Но уже не спал. Он стал думать о предстоящей встрече с Хаджакисяном. Сможет ли убедить его навести ревизию на четырнадцатом складе? А еще думал о том, зачем ему все это сдалось? Ни кладовщицам, ни наемному директору это совершенно не нужно. Так почему у него так голова болит? И сам себе отвечал: да потому, что это нормально – нормально относиться к своей работе. И потому, что он теперь не просто штаны просиживает, а занят серьезным делом. Может быть, именно эта цель, которую перед собой поставил, и дает ему силы вернуться к человеческому образу жизни. Да, и он дойдет до конца. И пусть даже сам хозяин наплюет на это, но тут еще останется открытым вопрос об исчезновении сторожа. Нужно бы еще Елену Алексеевну подробнее расспросить о нем. Вдруг она еще чего знает. От Щербакова получено слишком мало сведений. Да и вообще, больше всего подозрений падает именно на него, поскольку товар подменивается в его смену.

Домой к Марине он добрался ближе к обеду. Сперва позвонил в дверь, а уж потом стал открывать своим ключом. Все-таки тут тоже был не его угол. Марины, на его счастье, не оказалось, и он, даже не поев, завалился спать.

* * *

Галина открыла моментально, словно сидела под дверью. Пропуская за порог Михаила, она выглядела довольно взволнованной, но пыталась это скрыть за неуместной бравадой:

– А, привет. Проходи. Как дела? Ты поешь чего-нибудь? У меня суп куриный горячий.

Она говорила так, словно ничего не произошло. Все, как и много лет подряд. И не было у них сегодня развода. Может быть, потому, что всегда так было заведено? Просто по инерции. Однако Михаил отрицательно мотнул головой и, поспешив нарушить тот устоявшийся порядок, специально прошел мимо нее на кухню прямо в обуви. Сел не на свое привычное место, когда ужинал после работы, а на место, что всегда было закреплено за Дашей. Там, как обычно, стояла ее розовая чашка с серебряной чайной ложечкой, что подарила бабушка самому еще пятилетнему Михаилу. Галина зашла следом и встала напротив, прислонившись спиной к дверному косяку и сцепив крендельком руки на груди. Взгляд ее выражал немой вопрос. Михаил тоже молчал, не зная, как начать разговор. Эти родные стены не располагали к меркантильным вопросам, которые никогда тут не решались. Он почувствовал, что на его глаза невольно наворачиваются слезы. Таких ощущений он не испытывал с похорон той самой бабушки. Он отвернулся к окну и полез в карман за портсигаром. Бесцеремонно закурил, хотя раньше этого тут не допускалось. Галина не возразила, но все же первой нарушила затянувшееся молчание:

– Ты по делу, я так понимаю?

– Правильно понимаешь, – глухо ответил он, выпуская едкий желтоватый дым через ноздри. И снова замолчал, ожидая, что бывшая жена, хорошо зная его характер, сама продолжит разговор. Догадается, зачем он здесь.

И она догадалась.

– Если ты насчет квартиры, то я уже все сделала. Ты ведь сам сказал, чтобы я этим занялась, – словно оправдываясь, заговорила Галина. – Так вот, тебе придется уехать, как и договаривались. Туда. Там я уже купила тебе коммунальную квартиру. Вполне приличная. Всего один сосед. Правда, пьющий, похоже. Но тебе-то теперь это как раз, – начиная повышать тон, продолжала она. – От тебя и сейчас разит, как от бочки. Хорошо, что детей отправила вовремя.

– Ты всех отправила. Ладно, давай ключи и говори адрес, – все так же не глядя на бывшую супругу, буркнул Родин. – Или ты ждешь от меня благодарности за заботу?

Галина молча вышла из кухни, но через пару минут вернулась и демонстративно ударила ключами по столу. Рядом положила бумажку с адресом, где теперь предстояло ему жить.

– У тебя деньги-то хоть на дорогу есть? – немного смягчившись, тихо спросила бывшая супруга.

Михаил не ответил. Подхватил со стола предложенное, не глянув, сунул в карман и вышел из квартиры, оставив за собой открытую дверь.

Денег на билет у него на самом деле не было, но это его сейчас не волновало. Главное, он ни от кого не зависит. Не надо искать место, где можно притулиться. Теперь он сам себе хозяин. Поскорее, вот только поскорее покинуть этот город. Тогда ему казалось, что именно данная возможность спасет его и все сразу наладится в его жизни. Он переедет, устроится на нормальную работу, перестанет пить и, кто знает, может, и женится еще разок. Не все же такие курвы, как Галочка. Или Наденька. Или Оленька. Нет, с женитьбой он не станет торопиться. А вот детей будет навещать. Или брать к себе на каникулы. А лучше ездить с ними на море по путевке в какой-нибудь санаторий. Или даже за границу. Он и сам там ни разу не был. Даже в Турции, где, кажется, перебывало уже все население России.

Вот так он и мечтал, трясясь в товарном вагоне, что шел в его некогда родные места. Благо удалось за бутылку договориться с грузчиками залечь на ночь на мешки с сахаром. И такая вот сладкая жизнь ему грезилась, когда уже без сожаления, а мучаясь лишь от того, что нельзя тут закурить, поскольку дал честное слово, катил он в новые времена. В свой старый новый город, где прошло его счастливое детство и чуть менее счастливая юность. Или вообще поехать в Москву к матери? На первых порах приютит, а там он и сам себе квартиру снимет. Ведь заработки в столице намного выше. Нет, опять одолжаться не стоит. Тем более мать до сих пор, наверное, не знает, что он развелся. Пусть живет себе спокойно со своим новым мужем. Хорошо, что она пристроена. Ладно, и так все отлично.

Только рано утром, когда открыли двери вагона, прибывшего на товарную станцию для разгрузки, Михаил смог тайком выбраться наружу. И только теперь, окончательно протрезвев, он достал из кармана клочок бумаги с адресом и прочитал то, что своим бисерным почерком написала Галочка. Тот район, в который она его определила, был ему знаком. Довольно далеко от центра и с довольно дурной славой. Это его немного огорчило. Там нормальной работы не найти, а поездки к центру будут занимать много времени. Сразу захотелось выпить, чтобы снять раздражение. Но не было ни копейки. Да и перекусить бы не мешало. Оглядевшись по сторонам, Михаил вспомнил, что можно немного подзаработать прямо здесь, как когда-то он делал перед армией, чтобы купить Наденьке какой-нибудь подарок. Он вернулся к тому вагону, в котором только что ехал, нашел бригадира и подрядился за пятьсот рублей перегружать на ожидающие машины сахар.