Институт экстремальных проблем
Шрифт:
Вадим едва уговорил Кленова отпустить его из клиники на два дня в середине недели, чтобы провести их дома с отцом. Олег встал на сторону завотделением.
— Евгений Петрович совершенно прав, — он довольно жестко пресек возмущение Медведева, — ты превратил в проходной двор не только свою палату, но и все отделение. Тебя, если нужно осмотреть, постоянно приходится отлавливать где-то на территории, а если ты случайно обнаруживаешься в палате, то у тебя толпы народа: спасатели, экологи, наши пиарщики, сторонние журналисты, священники, военные, байкеры какие-то. Пришлось специально для них открыть выход на запасную лестницу,
— Вот и отпустили бы меня, сразу тишина бы настала, — язвительно заметил Вадим. — А то, еще лучше, совсем бы выписали из клиники. Я бы вышел на работу на свои законные полставки, а сюда приходил бы на процедуры и на осмотр.
Худяков такого заявления не ожидал.
— Ты что-то совсем осмелел, — он удивленно посмотрел на Медведева. — Давно ли тебя было не вытащить из палаты на свет божий, а тут уже на работу собрался. По-моему, с выпиской не стоит торопиться.
— Чего ты боишься? — рассердился Вадим. — Я чувствую себя, если не считать проблем из-за позвоночника, совершенно здоровым. Сколько вы еще собираетесь держать меня под своей опекой?
— Сколько нужно, столько и продержим. От тебя, — Олег невесело усмехнулся, — в любой момент можно ждать чего угодно, я это знаю, наверное, лучше других. С Евгением Петровичем я поговорю, но не думаю, что он согласится выписать тебя.
Кленов категорически отказался даже разговаривать на эту тему.
— Рано еще думать об этом, рано! Процесс реабилитации идет неплохо, но его нужно держать под непрерывным контролем, внимательно отслеживая все изменения и своевременно корректируя нагрузки. Это можно сделать только при условии постоянного пребывания в клинике. Мы и так идем навстречу Вадиму Дмитриевичу, отпуская его домой на выходные и праздники и в других особых случаях. Так и быть, я напишу разрешение на эти два дня, но о выписке пока и речи быть не может.
Медведев недовольно пожал плечами, но спорить не стал.
Светлана взяла отгулы и ранним утром встретила Дмитрия Алексеевича на вокзале. Он знал, что сын пустил жить в свою квартиру друга с семьей, и не удивился, когда Света привезла его к себе. Вадим еще накануне приехал из клиники и с вечера не мог ничем себя занять, с нетерпением ожидая приезда отца.
— Привет, папа! — Вадим, улыбаясь, встретил его на пороге.
— Здравствуй, мальчик мой! — Дмитрий Алексеевич наклонился и обнял сына.
Если бы тот не сидел в инвалидном кресле, то невозможно было бы догадаться, что с ним что-то не в порядке – за те семь месяцев, что прошли с момента последнего приезда отца, Вадим практически полностью оправился после тяжелейших травм и операций. Он мог почти во всех случаях обойтись без посторонней помощи и больше не впадал в депрессию от любого пустяка, к нему вернулась юношеские оптимизм и общительность, а неспособность передвигаться самостоятельно Медведев воспринимал как временное неудобство.
Дмитрий Алексеевич по голосу сына уже давно заметил произошедшие изменения, да и у Аллы Николаевны не возникало больше никаких подозрений. Вадиму теперь не приходилось говорить ей неправду, рассказывая о работе в учебном центре, о волейбольных тренировках, о многом другом, что происходило в институте, но он до сих пор не признался ей в том, что в его жизни есть Светлана, абсолютно точно зная, что в этом случае мама на следующий же день
появится на пороге квартиры на улице Гоголя. Допустить этого Вадим не мог по многим причинам, в том числе и по той, что вместо него теперь там жили Илья, Наиля и двое их малышей, о чем Алла Николаевна не знала. С телефоном он выкрутился, сказав, что сменили номер, посоветовал маме звонить на мобильный и старался предупреждать ее звонки своими.Дмитрий Алексеевич с веселым удивлением наблюдал, как Вадим хозяйничал на кухне, готовя для всех завтрак. Сколько он помнил, сын никогда не проявлял стремления заниматься домашними делами.
— Папа, не смотри на меня так, — смутился Вадим, — яичница с колбасой и луком – венец моих кулинарных способностей. Кроме этого блюда, мне удаются еще два: могу сварить картошку и магазинные пельмени. Еще Света научила меня заваривать чай, я теперь, по ее примеру, пакетиками пользуюсь только на работе.
— Детка, как тебе удалось перевоспитать этого лентяя? Мы с матерью за двадцать лет в этом не преуспели.
— От меня на кухне проку немного, — улыбнулась Светлана, — и Димка давно понял, что, если не хочет остаться голодным, то нужно самому браться за дело.
— Папа, не слушай ее! Света подцепила от Ириного мужа вирус патологической скромности и теперь страдает тяжелой формой этого заболевания. Салат с курицей у нее получается даже лучше, чем у мамы, а уж какой пирог Светлаша научилась делать – это просто фантастика! — Вадим обнял девушку. — Ты испечешь сегодня такой?
— Конечно, я уже поставила тесто.
— Вот, папа, видишь?! — Вадим торжествовал. — Света даже тесто делает сама, а не покупает его в магазине. А с Ириной у них своеобразное соревнование – кто освоит больше рецептов борща. Такую экзотику иной раз откопают в Интернете! Мы с Серегой выступаем в качестве дегустаторов и судей.
— Вернее, подопытных кроликов! — рассмеялась Светлана.
— Не знаю, как Сергей, а ты для подопытного кролика выглядишь совсем неплохо, — улыбнулся Дмитрий Алексеевич, внимательно разглядывая сына, — даже, я смотрю, жирок кое-где завязался.
— Папа, ты бы знал какую вкуснятину Света готовит, то не смеялся бы надо мной, — смутился Вадим, — я порой просто не могу остановиться, особенно после больничных харчей.
— Для того чтобы борщ получился вкусным, в первую очередь нужно, чтобы муж был голодным, — мудро заметил Медведев-старший.
От предложения отдохнуть после завтрака Дмитрий Алексеевич отказался:
— Не делай из меня немощного старца, я не спать к вам приехал, — ответил он сыну. — Лучше рассказывай мне во всех деталях, как вы живете. Да, кстати, — академик вытащил шпаргалку, составленную женой, — по всем пунктам я должен представить подробный отчет. Что я должен говорить матери? Про Свету опять ни слова?
— Я бы сам маме все рассказал, — Вадим виновато поглядел на отца и на Светлану, — но ты же знаешь ее, знаешь, как она хочет пристроить меня в хорошие руки. Мама ведь не утерпит и примчится сюда благословлять нас.
— Придется молчать, — тяжело вздохнул Дмитрий Алексеевич, — но сколько еще это будет длиться?
— Не больше двух месяцев, — уверенно сказала Света.
— Одно меня утешает – ты, как мама того и хотела, попал в хорошие руки.
— Да, папа, — радостно согласился Вадим, — в очень хорошие и хочу навсегда в этих руках остаться.