Интернет-издание авторов рунета «Портал»

ОБРЕЗАЯ ЛОЗУ

Обрезая лозу, причиняешь ей боль От того лишь вкусней виноград. С болью любишь сильней, Жить с любовью больней, Кто же в этом, скажи, виноват? Не придумали мы — это жизни закон, Чтоб счастливее стать во сто крат, Мало вёсны прожить, Надо всё пережить, И печаль, и в душе листопад. Обрезая лозу, причиняешь ей боль И стекает, сверкая, слеза. И сквозь боли той груз, Сочной ягоды вкус Нам с тобою подарит лоза. И в бессонную ночь, пишет песни поэт, То прекрасные, то невпопад. В этом суть, в этом соль, Через муки и боль, Как лозою рождён виноград. И для песен, пришедших сквозь тихую боль Предрассветных часов мне не жаль. На бумагу стечёт Словно ягоды сок Горько-сладкая в строчках печаль. Обрезая лозу, причиняешь ей боль От того лишь вкусней виноград. С болью любишь сильней, Жить с любовью больней, И никто в этом не виноват.

Анна Штурмина

СМОТРИТЕ, ПЕРВЫЙ СНЕГ УКУТАЛ КРЫШИ

Смотрите, первый снег укутал крыши… Любуюсь им и думаю о том, Что в прошлой жизни дом мой был в Париже, А снег вот так же падал за окном… И думается мне, что я любила Мечтать бессонной ночью у огня, По-моему, я даже не забыла Привычки той, живущей до меня. Я знаю, что была слегка беспечна, Любила флирт и горький шоколад, Надеялась, что счастье бесконечно, Еще не встретив боли и утрат… Возможно, что была придворной дамой, Жила в покоях старого дворца, И точно так же, как сейчас, — упрямой, Вот только жаль, не вспомнить мне лица… Я принадлежность прошлого, эпохи, Давно ушедшей в мир небытия. Живу среди обычной суматохи, Привычная, сегодняшняя, я. Лишь снится ангел, светлый и скорбящий, Раскрывший надо мною два крыла… Чтоб стать счастливой в жизни настоящей, Две сотни лет назад я умерла…

Я СРЫВАЛА БЕЛЫЕ ЦВЕТЫ

Я срывала белые цветы Нежных, от росы чуть влажных лилий, Вспоминая то, как Вы дарили Мне букет с приходом темноты. Помните ли наши вечера Тёплого безветренного лета, Поцелуи в отблесках рассвета И ветвей зелёных веера? Помните касанье наших рук, А игру теней на светлых стенах, Грустные мелодии Шопена, Красоту, царящую вокруг? Для меня срывали Вы цветы Белых, от росы чуть влажных лилий, И меня так преданно любили В том краю несбывшейся мечты.

ПИСЬМО ЛЕЖИТ В ОРЕХОВОЙ ШКАТУЛКЕ

Письмо лежит в ореховой шкатулке, И увядают розы в хрупкой вазе. «Он не вернется…» — прозвучало гулко. Какая безысходность в этой фразе! Вы помните осенний тихий вечер? Тот поцелуй прощальный у ограды? И чувство, что не будет новой встречи, Затмило вдруг очарованье сада; Любимого последнее касанье И элегантность белого мундира, Восторженность несмелого признанья И ощущенье призрачности мира; Потом отъезд, тревожные метели. Все будет хорошо. Вы просто верьте. Продлилось счастье только три недели. И, как удар, — известие о смерти…

ПОМНИ ОБО МНЕ ЧЕРЕЗ ГОДА

Помни обо мне через года. Я вернусь к тебе и сквозь столетья. Пусть разрушит время города — Душам уготовано бессмертье. В памяти храни мои слова, Губы и глаза, прошу я, помни. Я приду к тебе, когда молва О любви покинет мир огромный. Я найду тебя в любом краю, Отыщу в жару иль снегопады И скажу, что всё ещё люблю, И тогда мы снова будем рядом. Но однажды вновь вернётся смерть, Принесёт с собою боль разлуки. Мне не страшно будет умереть, Сквозь века в твои вернувшись руки…

Наталья Ермилова

НУ, ЧТО ТЫ, ОСЕНЬ, СНОВА ЗАГРУСТИЛА

Ну, что ты, Осень, снова загрустила? А знаешь, я возьму пример с тебя — Но плакать не получится вполсилы, От наших слез вся вымокнет земля. Вчера еще была ты золотая, И рыжая, как мой любимый кот, И что случилось за ночь, дорогая, Дождь льет вторые сутки напролет. Ты украшала клены и рябины, Березы шелестели на ветру, Должна для слез быть веская причина… Ты расскажи, попробуй, я пойму… Ну, что ты, Осень, снова загрустила? Я тоже из последних сил держусь — Ведь плакать не получится вполсилы, Боюсь тогда, что с горя я напьюсь. Давай сегодня вместе выпьем чая, И, может быть, две капли коньяка, Конечно, я сегодня угощаю… Но только ты дождем не плачь пока.

НЕ ХОТЕЛ

Наверное, и сам ты не хотел, Чтоб по тебе так женщины страдали, Хватает на работе важных дел, И разорваться можешь ты едва ли… Но обе ждут. Что делать, что сказать? Какой из них звонить, а с кем расстаться? Одна из них — любимой дочки мать, А без другой — нет силы просыпаться… Как жить теперь, и сам не знаешь ты, Всю ночь сидишь — рисуешь треугольник, Так тяжело забыть свои мечты — Ты оказался совести невольник. А в двух домах тебя ночами ждут, Не гасят свет, разогревают ужин, Стараются создать тебе уют, И говорят, что ты им очень нужен. Ты виноват. Пред ними. Пред собой. Вина твоя доказана слезами. А сердце раздружилось с головой, И боль его сжимает, как тисками. Хватает на работе важных дел. А в голове — набатом: или — или… Наверное, и сам ты не хотел, Чтоб так тебя отчаянно любили…

ПОДСКАЖИ, КУДА МНЕ ИДТИ

Подскажи, куда мне идти, Дай совет в немой тишине, Нет конца и края пути — Иногда очень страшно мне. Маяки поставь вдоль дорог, Нарисуй на карте мой путь, Чтоб избавившись от тревог, Поняла этой жизни суть. Помоги узнать, кто мне друг, И лицо врагов покажи, И подай спасательный круг, Если буду тонуть во лжи. Дай мне руку, когда темно, И вокруг не видно ни зги, Чтобы страх прошел стороной, Ночью звёзды в небе зажги. Подскажи, туда ли иду, Дай ответ в немой тишине. От меня отведи беду — Я ведь очень верю тебе…

ЛЕКАРСТВО

Самое лучшее лекарство — Это просто уехать к морю, Ходить на лодке под парусом, И понять, что такое воля, И касаться рукою неба, Собирая звезды в ладони, Придумать то, чего не было, Стереть номера в телефоне… Позабыть суету ненужную, И вечно спешащих прохожих, Наслаждаться ночами южными, И поверить, что всё возможно. И впитывать солнце всей кожей, Чтоб вернуться — бросить монету, И есть, сколько хочешь пирожных, Не верить в плохие приметы. Потеряться на миг в пространстве, Надышаться воздухом с солью… Самое лучшее лекарство — Просто взять и уехать к морю.

Олег Панов

ПОВОДОК

Делай, что хочешь — свобода с ухмылкою манит. Вольный, как ветер… пока поводок не натянет. Бойко на привязи рядом у колышка скачешь. Ты — уникальность, поверь, не бывает иначе. Дом, тренажёрка — пародия среднего класса — ужин стандартный — флажок и «Свободная касса». Сотни коней растоптали теорию Тесла… Жопу свою водружаешь в уютное кресло. Кожу руля гладишь нежно, как руку невесты. Ловко играя педалью, срываешься с места… Мчишь с ветерком на работу, чтоб сутки ебашить — Банк написал смс — твой кредит не погашен. Жертвы маркетинга, касса, витрин закоулки. Вот для сортира бумага — смывается втулка. Сиськи с рекламных плакатов модели таращат, Новое, свежее, больше, дороже и чаще! Зомби восстали от сна под будильника стоны — мозг затуманен рекламой седьмого айфона. Гаджеты в лапках застывших людей-сурикатов, Профили, смайлы, репосты, любви суррогаты. Срочно онлайн фотографию в новенькой майке. Твиттер, Контакт, Инстаграм — собиратели «лайков». Грани смартфона натерли уставшую кожу — вызов не может быть принят, пожалуйста, позже. Офис бурлит суетой делового планктона. Каждому — эхо валютно-монетного звона, мягкий диван, да отрыжка прямого эфира, кластеры многоэтажек, коробки-квартиры… В пятницу вечером ждет наилучший психолог — Виски со льдом, одиночество и кока-кола. Мантры, лампады, соборы, мечеть с синагогой. Как заебёт колесо — вспоминаем о Боге. Ближе к финалу зубрим, пожирая глазами Библию в тысячный раз — ждет последний экзамен. Только смеются апостолы, глядя на паперть — вход для блаженных и нищих торжественно заперт.

ДАО ДЕМОНА

И я снова пойду за тобой по пятам…

Ты пришел ниоткуда, и думалось: будешь тут. И мне думалось: можно хоть вечность с тобою быть. Оказалось, что даже глаза мне порою врут. Оказалось: умелые рученьки у беды. Ты пришел ниоткуда, уйдешь в никуда. А мне? Мне казалось, я буду тебя целовать всю жизнь. А теперь мне осталось лежать, как зола, и тлеть, и глотать ледяные комочки проклятой лжи. Не умру я затем, чтобы снова тебя найти и взглянуть в твои темные, цвета греха, глаза. Я хочу рассказать, что встречалось мне на пути, как из нервов моих, заплетаясь, вилась лоза, как из жил я ковала прочнейшие цепи вмиг, как на цепи я эти сажала своих чертей, как звала я тебя, как глушила слезами крик, как без сил подползала к последней своей черте. Я, забыв про усталость, отправлюсь тебя искать, чтоб взглянуть в твои темные, цвета греха, глаза. По клинку ледника я пойду, по огню песка. Я приду, чтобы просто «ну здравствуй» тебе сказать. Я хотела б поведать о боли, что есть во мне. Но я знаю: таким новостям ты не будешь рад. Я тебя отыщу, чтобы просто сказать «привет» — и ты снова уйдешь по артериям автострад… И я снова уйду по артериям автострад, Чтоб полос разделительных белый считать пунктир. Я оставил тебе персональный, колючий ад, Затирая пространство и время до чёрных дыр. Я оставил тебе новый смысл — меня искать. И под левыми ребрами жгущую пустоту. И по праву сильнейшего — сжалиться/дробь/распять Для тебя я придумал несбыточную мечту. Так иди же за ней не жалея себя (и всех), разрывая на клочья подошвы усталых стоп. Может, я и жесток, но возьму на себя твой грех, Если ты раскидаешь мешающих с горных троп. Пустота не кончается — слабые вниз летят. Кто идёт по пути исступленно — бывает груб. Если душу твою отравляет мой едкий яд — (не бывает у демонов сладко-ванильных губ, если нравилось, как прикасались мои клыки, что клинков ледяных и прозрачных стократ острей) То, взрывая от боли седеющие виски, жги канаты и цепи, спуская своих чертей. Пусть они, вдохновляя тебя на жестокий путь, на руках пронесут через пламенные пески, И когда первобытная ярость заполнит грудь — ты отыщешь меня. Ты коснешься моей руки. Я скажу тебе: «Здравствуй. Тебе несказанно рад». Поцелуем огня растоплю ледяную ложь. Растворюсь незаметно в артериях автострад. P.S. И ты снова дорогами боли за мной пойдешь.