Интервенция и Гражданская война

Позиция премьер-министра Великобритании не слишком сильно расходилась с позицией В. Вильсона. В ноябре 1919 г. Ллойд Джордж писал: «Я верю, что кабинет не допустит вовлечения Англии в какую-либо новую военную акцию в России… мы слишком часто слышали об «огромных возможностях в России», которые так никогда и не реализовались, несмотря на щедрые расходы для их осуществления. Только за этот год мы уже истратили более 100 млн. фунтов стерлингов на Россию… Россия не хочет, чтобы ее освобождали. Давайте поэтому займемся собственными делами, а Россия о своих делах пусть печется сама…» Ллойд Джордж не отвергал напрочь идею переговоров с коммунистическим правительством в Москве ¹⁸³⁴.

Но два лидера наиболее могущественных стран мира, США и Великобритании, эти ярчайшие представители передовых демократий того времени, оказались абсолютно беспомощными перед лицом своих собственных правительств и вчистую проиграли им схватку за Россию. При этом Вильсон и Ллойд Джордж имели полную поддержку своих народов, явно не желавших продлевать «удовольствия» войны. Они имели протянутую руку Москвы, которая не была приглашена в Париж, но готова была признать царские долги, открыть двери для иностранных инвестиций и концессий, прекратить подрывную революционную деятельность за рубежом, амнистировать противников ленинского режима и признать независимость Финляндии, Польши и Украины в обмен на дипломатическое признание и прекращение интервенции ¹⁸³⁵. Этот парадоксальный, на первый взгляд, факт говорит об очень многом…

Противником Вильсона выступил госдепартамент во главе с госсекретарем Лэнсингом, который уже 30 ноября 1917 г. выступил как один из наиболее радикальных, агрессивных противников большевиков, утверждая, что они угрожают Америке и всему мировому порядку, и больше никогда не менял своего мнения. В январе 1918 г. в ответ на предложение В. Вильсона о признании большевистской власти де-факто госдеп отреагировал стремительно. Майлс отметил: «…Мне представляется невозможным признать де-факто власть правительства, которое поощряет экстремистские позиции, такие, как отказ от всех международных обязательств» ¹⁸³⁶. Госдеп делал все, чтобы даже неофициальные контакты с большевиками прекратились ¹⁸³⁷. В. Вильсону пришлось общаться с лидерами большевиков через голову Госдепа, посредством частных лиц.

Несмотря на то что Вильсон заявлял, что он сильно сомневается «в возможности остановить большевизм силой оружия» ¹⁸³⁸, «Государственный департамент рекомендовал вести более активную политику, тогда как даже военное министерство подталкивало президента к эвакуации войск из России. На этом твердо настаивали генерал Блисс и военный министр Бейкер, а государственный секретарь Лэнсинг и Ф. Полк склонялись в противоположную сторону» ¹⁸³⁹. Блисс отвечал на предложение Черчилля о разработке планов военного вторжения: «По-моему, было бы неразумно, если бы с согласия Соединенных Штатов были предприняты действия, которые могли показаться кому-нибудь признаком намерений Соединенных Штатов принять участие в интервенции в России» ¹⁸⁴⁰. Между тем Марч отмечал «колоссальные энергичные усилия», направленные на обеспечение участия США в интервенции. Президента «подталкивали и тянули». По словам Бейкера, власти были «буквально одержимы» русским вопросом. Сам президент писал, что «до кровавого пота размышлял над вопросом, что правильно и практично (возможно) предпринять в России». «Для оправдания американской интервенции в США велась сильнейшая пропаганда с распространением всевозможных слухов о терроре в России, о национализации женщин и т. п. Но «когда к давлению властных структур внутри страны добавилось давление дипломатических представителей союзников и Высшего военного совета, Вильсон оказался в изоляции» ¹⁸⁴¹. Британское дипломатическое давление неотступно продолжалось. Великобритания активно добивалась участия США в вводе союзнических войск в Россию ¹⁸⁴².

«…Британский план стал предусматривать вербовку в поддержку интервенции людей из окружения Вильсона в надежде на то, что они переубедят президента» ¹⁸⁴³. «Многочисленные исследования аргументированно доказывают, что на интервенцию Вильсона вынудило давление со стороны Великобритании. Не было бы британского давления,- не было бы американской интервенции» ¹⁸⁴⁴. Французы были не менее настойчивы, чем англичане. В течение первой половины 1918 г. представители французского истеблишмента неоднократно разными путями пытались склонить Вильсона к интервенции ¹⁸⁴⁵. Ллойд Джордж позже заявил военному кабинету, комментируя провал союзнической политики в России, что он «не считает возможным винить американцев, ибо они всегда очень сильно возражали по поводу проведения операций против большевиков, и то, что они сделали до сего момента», было сделано только за счет давления, оказанного на президента Вильсона» ¹⁸⁴⁶.

Перелом политики Вильсона в отношении России произошел после окончания Парижского конгресса. Наиболее отчетливо он проявился во время его поездки по западу страны осенью 1919 г. с целью поддержки ратификации вступления США в Лигу Наций. Д. Дэвис и Ю. Трани пишут: «Афишировать антибольшевистские взгляды Вильсона не принято». Однако они отчетливо проявились во время именно этой поездки. Вильсон заявлял, что Лига Наций во главе с США станет заслоном на пути большевиков, которые «так же жестоки и безжалостны, как агенты самого царя», распространяют «ночь, хаос и беспорядок, а потому должны пасть» ¹⁸⁴⁷. «Ему было нелегко занять такую позицию. Ситуация складывалась непросто, однако Вильсон в этой обстановке никак не выглядел ни полностью неосведомленным, ни безупречным» ¹⁸⁴⁸,- констатируют Д. Дэвис и Ю. Трани. Ситуация действительно выглядела непросто. Изоляционистски настроенные круги Америки активно сопротивлялись вступлению США в Лигу Наций, эти же круги с не меньшей энергией склоняли президента к более агрессивной политике против большевиков. Ярким выразителем таких взглядов был госсекретарь Лэнсинг. Позже Вильсон придет к выводу, что «Лэнсинг подрывал и расшатывал моральные устои… Подумать только! И это человек, которого я возвел с уровня подчиненного на высокий пост государственного секретаря Соединенных Штатов!» ¹⁸⁴⁹Для Вильсона, его детище, Лига Наций, была безусловным приоритетом в области внешней политики. И именно поэтому, по всей видимости, Вильсон решил пойти на компромисс, добиваясь ратификации вступления США в Лигу Наций в обмен на уступки захлестнувшим американскую элиту антикоммунистическим настроениям. Британский посол О. Геддс сообщал: «На мой взгляд, ничто так не страшит эту страну, как угроза большевизма. Здесь сосредоточена масса неассимилированного иностранного населения, которое легко восприимчиво к большевистской и социалистической пропаганде» ¹⁸³⁰. Но жертва Вильсона не была принята, и он проиграл обе партии. США не вошли в Лигу Наций, а его уступки антисоветским кругам стали началом холодной войны.

«В Де-Мойне Вильсон подчеркивал, что российский народ был обманут, когда большевики отказались созвать Учредительное собрание и принять конституцию, что этим народом правит «небольшая группа людей столь же эгоистичных, столь же жестоких, столь же безжалостных, как и сподвижники самого царя». В Су-Фолсе президент заявил, что «правительство Ленина – Троцкого» состоит из горстки людей, «которые навязывают свою волю миллионам». Подобная власть, «опирающаяся на насилие или на угрозу насилия, должна пасть». Соединенные Штаты будут противостоять тем, кто правит силой» ¹⁸⁵¹. В Миннеаполисе тема была продолжена: «Они позволили маленькой горстке людей – а как мне говорили, лишь тридцать четыре человека вошли в большевистское правительство,- установить власть меньшинства, столь автократическую, столь жестоко немилосердную, каким едва ли когда-либо было царское правительство» ¹⁸⁵². В Сиэтле он назвал русских «привлекательным народом», который в стремлении избавиться от автократического царского террора подпал под террор меньшинства, который использовал «интригу, страх, осведомительство, шпионаж, военную силу», не осмелился созвать Учредительное собрание ¹⁸⁵³.

«По словам Лэнсинга, большевиков никогда не удастся свергнуть силой, они лишь по прошествии продолжительного времени уступят место новым лидерам. Только после этого возникнет правительство, с которым США на каком-то этапе смогут иметь дело. Только тогда при условии соблюдения предельной осторожности и рассудительности станет возможным признание российского правительства. Если признать его раньше, то это будет на руку крайним и непримиримым кругам. Лэнсинг предупреждал, что Ллойд Джордж совершит серьезную тактическую ошибку, если признает большевиков, за что будет нести огромную моральную ответственность. С точки зрения Лэнсинга, «Ленин и его последователи никогда не откажутся от мечты о мировой революции и не установят дружеские отношения с небольшевистским правительством» ¹⁸⁵⁴. Эта точка зрения легла в основу американской политики непризнания» ¹⁸⁵⁵.

Новый госсекретарь США, пришедший на смену Лэнсингу Б. Колби, был настроен еще более радикально, чем его предшественник: «Хотя наши власти не имеют желания вмешиваться во внутренние дела российского народа или советовать относительно того, какая у них должна быть форма правления, существующий в России режим не представляет ни волеизъявления, ни согласия сколько-нибудь значительной доли русского народа. Он нарушает все принципы согласованных и доверительных отношений как между государствами, так и между индивидуумами и основан на отрицании чести и доброй воли, разного рода обычаев и условий, являющихся неотъемлемой частью международного права» ¹⁸⁵⁶. 9 августа 1920 г. появилась нота, подготовленная Колби совместно с Вильсоном ¹⁸⁵⁷, в которой, в частности, говорилось: «Невозможно представить, что признание советской власти поможет урегулированию ситуации в Европе, поэтому недопустимы любые сделки с советским режимом в любых рамках, в которых можно вести дискуссию о перемирии». Большевики захватили власть «силой и коварством», а правят методом «жестокого подавления». У их власти скорее иная основа: «существующий в России режим основывается на пренебрежении принципов чести и добросовестности, обычаев и условий, на которых покоится международное право; короче говоря, на пренебрежении любых норм, на которых можно строить гармоничные и доверительные отношения между государствами и людьми». О подобном пренебрежении свидетельствовало подписание и невыполнение соглашений, разжигание мировой революции любыми средствами, включая деятельность дипломатических миссий и Третьего интернационала, агенты которого пользовались поддержкой и протекцией Советского правительства» ¹⁸⁵⁸. Но принципы принципами, а бизнес есть бизнес, и частным компаниям было разрешено торговать с Россией.

В 1920 г. во время польской войны, когда генерал М. Вейган оказал поддержку маршалу Пилсудскому, Д. Кеннан предложил программу «твердого и бдительного сдерживания». «Он призывал к сдерживанию путем «умелого и неусыпного противодействия в различных, постоянно меняющихся географических и политических точках в зависимости от поворотов и маневров советской политики… Если это произойдет, Советская власть осознает, что «взращивает в себе зерна собственной гибели, а… время восхода этих зерен заметно приблизится» ¹⁸⁵⁹. При этом Кеннан обвинил в разжигании холодной войны… Ленина, поскольку тот считал, что «победоносный пролетариат… поднимется против всего капиталистического мира», а капиталистические страны при помощи давления угрожают социалистическому отечеству. Советы, таким образом, по утверждению Кеннана, распространяли «полумиф о непримиримой иностранной враждебности», впоследствии получивший известность в качестве доктрины двух лагерей. Вследствие «врожденного антагонизма между капитализмом и социализмом» Кремль обратился к политике секретности, двуличия, подозрительности и недружелюбия» ¹⁸⁶⁰. Оставим пока в стороне то, что это американские войска находились на территории России, именно из американских пушек и ружей, американскими патронами и на американские деньги поляки, чехи, прибалты, белые и «зеленые» убивали и терроризировали русских, что не кто иной, как США, несмотря на неоднократные приглашения советской стороны к сотрудничеству, оставались единственной страной, проводившей политику непризнания СССР и развязавшей откровенный экономический террор против СССР вплоть до 1933 г. Вернемся в 1920 год в США.

У. Липман развил идеи «сдерживания» Кеннана и «карантина» Вильсона и предложил вариант изоляции СССР, который англичане стали именовать «кольцевым ограждением», будь то «санитарный кордон», «карантин» или сдерживание. Липман также ввел в широкое обращение термин «холодная война» ¹⁸⁶¹. Республиканцы, пришедшие на смену демократу Вильсону, еще более воинственно отнеслись к коммунизму и обратились к политике изоляции России. «Таким образом,- приходят к выводу Д. Дэвис и Ю. Трани,- Вильсон сам был автором первой официально провозглашенной американской доктрины холодной войны и ее первым бойцом, хотя на подобную роль вполне справедливо мог претендовать и Лэнсинг» ¹⁸⁶². В. Хиксон также пишет, что «своими истоками первая холодная война восходит к президентству Вудро Вильсона» ¹⁸⁶³. Фоглсонг согласен с ним; при этом он отмечает, что Вильсон начал «тайную» войну. Эту версию начала холодной войны поддерживает и В. Уильямс, который в своей книге в главе «Рождение сдерживания» цитирует программную статью Д. Кеннана: «Решение «развивать тенденции, которые должны со временем привести либо к крушению, либо к смягчению советской власти»… стало частью политики еще 31 января 1918 года» ¹⁸⁶⁴. Флеминг относит начало холодной войны к 1917 г., при этом совершенно справедливо указывая, что Вторая мировая война стала лишь одним из «горячих» этапов глобальной холодной войны ¹⁸⁶⁵. Флеминга можно перефразировать: Вторая мировая война стала неизбежным следствием Первой холодной войны, официально продлившейся до 1933 г. Д. Дэвис и Ю. Трани пишут: «…Администрация Вильсона использовала тактические приемы, аналогичные периоду холодной войны: идеологическую борьбу, шпионаж, вооруженную интервенцию, блокаду, экономическую изоляцию, отмывание денег, карантин. Не было только гонки вооружений…» Здесь они ошибаются – гонка вооружений начнется, только чуть позже, после Вильсона, и не в США, а в Германии в 1933 г., но с активным участием американских инвестиций в военно-промышленный сектор фашистской Германии и снятием всех ограничений на гонку вооружений со стороны Англии и Франции. Вторая мировая станет неизбежной.