Интимные отношения

– По дороге из аэропорта я вспомнил свой последний разговор с матерью по телефону, она сказала, что очень жалеет о том, что Люк не оставил после себя ребенка. Поэтому я и решил больше не ждать. Мне надо было что-то предпринять. Черт возьми, я должен что-то предпринять, - настойчиво повторил он, с такой силой ударив ладонью по столу, что стаканы подпрыгнули.

– Ты такой интриган, что я не понимаю, как ты уживаешься сам с собой, заметила Энни сухо.

– Да вот как-то ухитряюсь, - ухмыльнулся Гарсон.

– А весь этот ремонт на "Ферме" ты затеял просто для того, чтобы поближе познакомиться с нами, или ты все-таки собираешься здесь жить?

– Сначала для того, чтобы познакомиться с вами, а теперь...
– Он криво усмехнулся.
– Я думаю, что когда-то надо отдыхать от всей этой суматохи. Отдых в таком тихом местечке имеет свои прелести.
– Он пытливо посмотрел на нее синими глазами.
– Так же как и ваша с Оливером поездка в Винчестер.

– Ты никогда не сдаешься?

– Никогда. Я считаю, что надо не оставлять попыток, пока не добьешься своего.

Энни задумчиво посмотрела на него.

– Прежде чем Оливер поедет к твоим родителям - если, конечно, он поедет, я должна рассказать ему об отце.

– Он ничего о нем не знает?
– спросил Гарсон.

– Он знает, что тот был музыкантом, но что это Лукан Чезаре, рок-звезда, не знает, и я не хотела бы, чтобы он сейчас об этом узнал. Тогда узнают и другие, начнутся сплетни, пресса может разнюхать.

– Тогда скажем ему, что его отец был Люк Деверилл. Родителям я тоже скажу, чтобы не говорили, кто он такой.

– Мне придется еще сказать Оливеру, что его отец умер, - с тревогой добавила Энни.
– Это может расстроить его.

– Надо просто сообщить ему очень осторожно, и все будет в порядке, успокоил ее Гарсон.
– Мы можем сказать об этом вместе.

– Но мы не будем говорить ему о том, что Лукан... Люк, - поправилась она, - фактически отказался от отцовства. Хотя он прекрасно знал, что у Дженни не было до него мужчин и она спала только с ним.

– О Господи, я же не пытаюсь оправдать своего брата, я совершенно с тобой согласен, что он поступил как негодяй, - но он был молод, и перспектива стать отцом просто испугала его. При том, что фанаты рока терпеть не могут, когда их кумиры обзаводятся семьями, возможно, он боялся, что это конец его карьеры.

– Ну, наверно, - согласилась Энни.

– Твоя сестра разве не понимала, что Люк не самая подходящая партия? спросил Гарсон.

– Видимо, нет. Она, кажется, совершенно не понимала его.

– Все мы можем ошибаться.

– Она познакомилась с ним сразу после смерти родителей, когда ей было очень одиноко, - бросилась Энни на защиту сестры.
– Еще получилось так, что банк, где она проходила практику, сократил свой персонал, и она осталась без работы. У нее оказалось слишком много свободного времени, и она слонялась по дому, вспоминая маму и папу, и от этого ей становилось только тяжелее.

– А ты тогда училась в университете?
– поинтересовался Гарсон. Энни кивнула.

– Конечно, смерть родителей и для меня была ударом, но мне предстояло сдавать выпускные экзамены, так что я не могла себе позволить предаваться печали. К тому же я три года прожила отдельно от них, а Дженни постоянно была с родителями, это обострило ее горе.

– А как она познакомилась с Люком?

– Сын нашего соседа занимался устройством гастролей для рок-групп, он привел Дженни на концерт Люка, чтобы она немного развеялась, а после концерта познакомил их. Это случилось как раз перед гастролями, а тут уволилась одна из танцовщиц, и когда Люк увидел Дженни, то предложил ей работать у них.

– А она училась танцам?

– Нет, и поэтому очень удивилась такому предложению. Но Люк убедил ее, что ей просто надо иметь сексуальный вид и научиться вращать бедрами, так что она согласилась. Все равно ей нечем было заняться, и она подумала, что уж лучше выступать с рок-группой, чем просто слоняться по дому.

Энни грустно улыбнулась.

– Дженни понравилось ездить с музыкантами. Она говорила, что такие поездки дали ей возможность почувствовать себя опять как бы в семье. А раз это произошло благодаря Люку, то он стал в ее глазах спасителем. Мне кажется, это в немалой степени способствовало тому, что она влюбилась в него.

– И однажды ночью они... потеряли осторожность, - проговорил Гарсон.

– Не однажды. Видимо, Люк предпочитал именно так заниматься любовью, отрезала Энни.
– Он всегда уверял ее, что ничего не случится, а Дженни настолько боялась потерять его, что предпочла ему верить. Но, как бы то ни было, моя сестра не была легкомысленной свистушкой. И хоть она выбрала богемный образ жизни, это совершенно не значит, что вольное поведение было присуще ее натуре.

– Совершенно не обязательно бросаться на ее защиту, - заметил Гарсон. Наверное, ваши дядя и тетя осуждали ее за этот образ жизни?

Энни криво улыбнулась.

– Конечно. Они не понимали, как ей было необходимо участие и сочувствие. Я пыталась им это объяснить, но они считали, что Дженни не хватает здравого смысла и что она сама виновата во всем случившемся.

– Понятно.

Энни с любопытством взглянула на него. Неужели он и вправду понимает? И сочувствует?

– Через три месяца Дженни поняла, что беременна, - продолжила Энни, - но, когда она сказала об этом Люку, тот сразу заявил, что ребенок не его, вообще отказался разговаривать на эту тему и порвал с Дженни.

– Черт бы его побрал!
– с досадой воскликнул Гарсон.

– Вот именно. Дженни не могла прийти в себя. Она была уверена, что спустя какое-то время он смирится с этой мыслью, поэтому осталась в группе, но он знать ее не хотел; и через некоторое время она ушла.

– И тем не менее решила оставить ребенка?

– У нее даже не было никаких сомнений, - поправила Энни.
– Она любила Люка, и ничто не могло заставить ее избавиться от его ребенка. Дженни любила Люка до самой своей смерти. Глупо, не правда ли?

– Неважно, что кто-то делает тебе больно, ты все равно продолжаешь любить его. Вечно, - грустно сказал Гарсон.

– Наверное. Дженни пришлось делать кесарево сечение, а потом у нее произошло внутреннее кровоизлияние, - сказала Энни. Она с трудом могла говорить, слезы стояли у нее в глазах.
– Доктора сказали, что трагедия может произойти только в одном случае из миллиона, но она умерла.

Гарсон протянул руку, чтобы успокоить ее.

– Сначала ты потеряла родителей, а потом сестру. Тебе действительно много пришлось пережить.