Интриган. Новый Петербург
Шрифт:
Глава 38
На траур времени не осталось. Некогда грустить, иначе потерь будет несоизмеримо больше.
Поэтому оставил Афину и Марка с отцом, а сам вернулся в холл и велел волшебникам разбиться на отряды по три человека с таким расчетом, чтобы в состав каждого входил как минимум один старшекурсник или преподаватель.
Назначил их командирами и поставил боевую задачу — занять этажи от первого до последнего и окружить вверенные зоны колдовскими щитами.
И не снимать до моего прямого распоряжения, а связь поддерживать с помощью «радистов» —
В итоге получилось шесть боевых единиц — как раз по числу ярусов в шпиле с учетом главного здания. В мою группу вошли Генрих и Рита, и мы заняли кабинет ректора, как самую высокую и наиболее уязвимую точку, попутно являющуюся превосходным наблюдательным пунктом.
С высоты мы видели, как серый змей неспешно продвигается в сторону порта, снося все и всех на своем пути. Ни пушки, ни ружья не могли повредить его стальную чешую. Ни завалы, ни баррикады не могли остановить медленного, но неумолимого продвижения.
И даже динамитные шашки, что бросали самые отчаянные защитники, без малейших проблем отражались силовыми полями. А с учетом того, что манородных почти в три раза больше, окружить вагоны заслонами — плевое дело, даже не вспотеют.
И потому свободные силы ублюдки тратили на хаос и разрушения, снося не только заставы на дороге, но и все окрестные дома.
Наверное, таким образом якобы пытались избавиться от коттеджей и особняков богатеев, но при том не очень-то целились, и под ударами бортовых батарей складывались и бараки, и многоэтажки.
И под завалами наверняка оставались люди — те самые, что должны были встречать Николь цветами и овациями. Но беднякам некуда бежать, у них нет ни машин, ни коней, ни денег на билеты.
А значит, все разговоры о борьбе с дворянами ради общего блага — чушь собачья. И Тесла попросту преследует свои жалкие и корыстные цели, словно шаблонный сумасшедший ученый, мечтающий о мировом господстве.
Там, где ползло стальное чудовище, разгорались пожары, а чудом уцелевшие жители бежали прочь, сломя головы.
По ним прямой наводкой не били, хотя могли. Видимо, пытались хоть в какой-то мере отыгрывать возложенную на себя роль освободителей от гнета благородных узурпаторов.
Но в порту представителей высшего сословия — не счесть. И в лучшем случае треть из них успела сесть на корабли и отойти от берега — и то недостаточно далеко, чтобы не попасть под усиленный магией выстрел.
И если состав не остановить или хотя бы не замедлить, через десять — край пятнадцать — минут громадина выйдет на исходную позицию и начнет крошить бедолаг из всех стволов.
Судя по тому, что канонады звучали все реже, выродки копили силу для истребления тех, кого искренне ненавидели всей душой.
Вслед за обстрелом начнутся зверства, достойные самых отмороженных садистов из гестапо или карательных бригад.
Значит, отступающих надо прикрыть, вот только какой ценой? Ударить по бронепоезду всем, что есть — поставить на кон всю обороноспособность.
Послать несколько отрядов на однозначно самоубийственную миссию — значит ослабить ряды чародеев и подорвать боевой
дух. И далеко не факт, что жертва приведет хоть к каким-то результатам.Тут я увидел краснощекого усатого всадника верхом на вороном коне. Орест отчаянно размахивал нагайкой, разгоняя людской поток, как Моисей — море. И вслед за ним в две колонны вышагивали городовые в блестящих кирасах, касках и с винтовками на плечах.
Несмотря на неминуемую гибель, полицмейстер без страха вел подчиненных в последний бой, чтобы спасти хотя бы несколько десятков мирных подданных от кровавой расправы.
Пушкин-младший — наследник и в магии смыслит, но его одного не хватит, чтобы остановить полный поезд манородных. Рвение, конечно, похвальное, но мы не в той ситуации, чтобы зазря разбрасываться людьми, а уж тем более — волшебниками.
Что же делать?… Как же лучше всего поступить?..
— Смотрите! — Рита подошла к окну и указала рукой на подернутый закатным золотом горизонт. — Они заводят машины!
Пока я ломал голову, помощь пришла, откуда не ждали. Над прибывшей из метрополии эскадрой взмыли черные дымы — пока еще блеклые, тонкие, но с каждым мигом набирающие цвета и жирности.
Линкор — слишком тяжел и неповоротлив, да и его громадные пушки нанесут больше вреда городу, чем противникам. А вот легкие крейсера сопровождения прибудут гораздо быстрее и обеспечат точную огневую поддержку.
Надо лишь связать противника боем и удержать до тех пор, пока не прибудет неожиданное подкрепление. И тут пришла мысль, о которой почему-то не додумался раньше, хотя ответ все время лежал перед глазами.
Что является самым опасным врагом для бронепоездов и прочей тяжелой наземной техники? Разумеется, авиация! А в нашем случае — еще и реактивная, способная поражать цели с большой высоты.
Посмотрим, как выродки будут бить по невинным жителям, когда сверху обрушится такой дракарис, что никто не уйдет обиженным.
— Внимание всем отрядам, — встал рядом с подругой и поднес ко рту сложенную лодочкой ладонь. — Магистрам и дворянам немедленно прибыть на крышу. Остальным — держать связь и щиты. Что бы ни случилось: за нами правда — а значит и победа.
Сказав это, шагнул с карниза и секунду спустя вознесся на ревущих реактивных струях. Рев доносился со всех сторон — маги протискивались в бойницы и воспаряли на опоясывающий острую верхушку козырек.
Кто-то с помощью огня — как мои соратники. Кто-то — верхом на смерчах или в нагретых воздушных пузырях. Не обошлось и без небольших эксцессов.
Пан застрял в окне — пришлось немного поколдовать, чтобы освободить наеденный на чужом поту зад. А Николай Григорьевич забыл стабилизировать тело воздухом и врезался в стену, после чего скользнул по ней на целый ярус, как попавший в окно фейерверк.
— Ешкин кот, — проворчал крепыш, оттряхивая бакенбарды от побелки. — Так и убиться недолго…
— Слушайте внимательно, — подбоченился, балансируя на самом краю карниза, и оглядел новоиспеченных летчиков-штурмовиков. — По моей команде поднимемся на максимальную высоту для прицельного волшбометания. Думаю, метров ста должно хватить, чтобы не попасть под вероятный зенитный обстрел.