Invincible! I'm Invincible!

— Но если меня отменят в твиттере, это напрямую ударит по доходам всех моих компаний, — тут же ответила Холли. — Однако дело даже не в деньгах, это не главное. Ты ведь не забываешь, что я сама из этих меньшинств? И я была тут в самый разгар сегрегации, расизма и нетерпимости. Я была у истоков этих движений.

— Так никто ведь и не говорит о том, что нужно вернуться в прошлое и сделать как тогда. Я имею в виду, все эти движения — это ведь про равенство, а не про то, что некоторые равнее других, разве нет?

Сладкий мальчик

— Серьёзно? — глаза женщины опасно сузились, а ноздри затрепетали от плохо сдерживаемых гнева и раздражения. — Мало мне выходки Самсона, проблем от этой выставки, Пуленепробиваемого и его подкатов, как будто у него есть хоть микроскопический шанс меня трахнуть, так теперь ещё и ты решил воспользоваться моментом, чтобы…

Кажется, я задел её триггер. Думалось мне, её самоконтроль получше будет.

— Воу, воу, — я поднял руки в примирительном жесте, не дав ей закончить, что, по её мнению, я хотел сделать. — Полегче… Я ведь уже сказал, что мне его порнуха тоже не по душе. А если у тебя нет настроения говорить на такие темы — окей. Но не надо делать из меня врага, это просто разговор, понимаешь? Дружеский.

Вот так всегда, как только у них заканчиваются аргументы, в ход идёт истерика…

— Да… — она сделала глубокий вдох. — Давай просто отложим этот разговор, у меня слишком плохое настроение.

Однако должен признать, из всех феминисток и лесбиянок, которых я встречал за обе свои жизни, Холли самая рассудительная. Просто я и правда выбрал не самый удачный момент для разговора на столь острую для неё тему. Трель телефона прервала мои рассуждения и нашу неловкую паузу.

— Ох, — она бросила быстрый взгляд на экран телефона, — это Софи…

— Твоя девушка? — уточнил я.

— Надеюсь, всё ещё да, — хмыкнула она. — Держу пари, она уже прочитала новости…

Кажется, она секунду-другую и вовсе раздумывала над тем, чтобы не принимать вызов, но всё же решилась ответить…

Я не расслышал, что сказала её подружка (да и не пытался), но Холли сказанное явно не понравилось: она снова изменилась в лице, встала с дивана и, даже не посмотрев в мою сторону, быстро зашагала прочь к лестнице, ведущей на верхние ярусы пентхауса.

Остальные к этому времени уже рассосались по разным углам, сбившись в небольшие кучки по интересам.

Но мне не дали долго оставаться в одиночестве. Знакомые руки, сильные и женственные одновременно, обвились вокруг моей шеи, не то обнимая, не то готовясь провести удушающий — с ходу и не поймёшь.

— Вы только на него посмотрите! Стоило оставить тебя на минуту, и ты уже подбиваешь клинья к другой бабе! — её голос, как и руки, балансировал где-то на грани между обвинительными и насмешливыми интонациями.

— Ты не поверишь, но это действительно не то, чем кажется! — поспешил заверить её я.

— Расслабься… — она взъерошила мне волосы, давая понять, что обвинительно-удушающая часть была всего лишь шуткой. — Знаешь, сколько мужиков пытались залезть в эти трусики? И, насколько я знаю, ни у кого не получилось. Да у меня больше шансов затащить её в постель, чем у тебя. Но… если ты всё же намерен попробовать…

Она пробежалась коготками по моему лицу, поддела за подбородок и заставила поднять голову, чтобы вплести лёгкое касание губами — тень поцелуя — в этот разговор.

— Я ведь уже говорила, я не буду возражать.

Странно это всё.

— А где твоя новая подружка? — решил сменить тему я. — Кинула тебя?

— Ха… — Бритни усмехнулась и, обойдя диван, несколько не женственно плюхнулась рядом со мной. — Не поверишь, но да.

— Серьёзно? — я постарался вложить всё своё изумление в следующую фразу. — Кто в здравом уме отошьёт такую горячую цыпочку?!

— Хех… подлиза… — довольная улыбка скользнула по её губам, а затем она продолжила: — Подружка Зендала приревновала его к Бой-Бабе, закатила небольшую истерику и ушла, наверное, думала, что он побежит за ней… но Лили успела первой. Утешает нашего художника. Похоже, она запала на него, и мне сегодня ничего не светит… Что?

Она заметила мой осуждающий взгляд.

— Мы договаривались только насчёт мужчин, про девушек речи не было! — правильно расшифровала мой взгляд женщина. — И не бойся, малыш, я не забывала про тебя: представь, если бы она согласилась на тройничок!

Бритни вызывающе поиграла бровями…

— М-да… — протянул я, не зная, что на это ответить. Но образ нас втроём в одной постели уже пронёсся перед моими глазами. Чертовка знала, куда надавить. — Но вкус у неё и правда так себе.

Променять Бритни (и, предположительно, меня) на какого-то придурка…

— Ну почему… — Бритни пожала плечами. — Зендал горячий парень и художник к тому же. Я бы и сама…

— Даже и слышать не хочу! — тут же перебил её я.

— А ты что думал? — она бросила на меня ещё один насмешливый взгляд. — Цыпочки любят художников, эротика и искусство — это тебе не канал с каракатицами для нёрдов.

О, она ознакомилась с содержимым моего канала, с первыми выпусками, по меньшей мере.

— И всё же я предпочту фотографировать каракатиц, нежели мужские члены.

Я не стал цепляться к тому, что в моих записях преобладает космическая тема — она и сама это знает, просто решила побыть сучкой.

— А я предпочту выпить, — ответила на это Бритни. — Тебе взять чего-нибудь?

— Мне же нельзя… или ты уже забыла? — усмехнулся я.

— Значит, сама выберу, — фыркнула женщина и двинулась к бару, я последовал за ней.

Помимо бутылок с алкоголем, наверное, со всего мира, тут также имелись пепельница и услужливо приготовленный хозяйкой дома набор сигар. Одну из которых тут же взяла в зубы Бритни. Минуты полторы она, дымя сигарой, возилась за стойкой, с ловкостью профессионального бармена выбирая и смешивая напитки на двоих.

— Что это? — я с подозрением рассматривал смесь в своём стакане.

— Просто выпей, — усмехнулась наёмница, стукнула краем своего бокала о мой, сделала глубокий глоток и с наслаждением затянулась сигарой. — Должна признать, у этой сучки отличный бар.

А я должен признать, что, при всей моей нелюбви к курящим и пьющим женщинам, Бритни умела пить, делая алкоголь в своих руках и сигару во рту аксессуарами, которые лишь подчёркивали её сексуальность. Именно так представляли роковых женщин в олдскульных фильмах.